Нурбулат Масанов - Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества]

В этой связи интересно привести мнение самих кочевников с минимальном прожиточном уровне жизнеобеспечения. Так, в одном случае отмечается, что хозяйство, имеющее 5-9 лошадей, 10-20 овец, 2 коровы, а в другом - имеющее 10 лошадей, 30-40 овец и 3-4 головы крупного рогатого скота, обеспечены скотом явно недостаточно и их владельцы должны искать средства к существованию за пределами своего хозяйства (МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 55). Средним, по одним данным, считалось хозяйство, имевшее 100-200 овец, 20-30 лошадей и 10 голов крупного рогатого скота, по другим - имевшее 20 лошадей, 70 овец, 2-3 верблюда, 5-6 голов крупного рогатого скота и урожай в 20 пудов пшеницы; в третьем случае - имевшее 20 лошадей, 100 овец, 5 коров и урожай в 2-3 пуда проса; в четвертом - имевшее 100 овец, 20 лошадей, 2 верблюда, 5-6 голов крупного рогатого скота и пашни в 1,5 десятины (там же. С. 55-56).

Сопоставление и анализ всех вышеприведенных данных убеждают нас в том, что на уровне полуголодного существования семье в среднестатистическом варианте в 5-6 чел. было необходимо, как минимум, 100-150 голов овечьего стада либо 17-25 единиц скота, а для нормальной жизнедеятельности - не менее 150-200 голов овец либо 25-33 единицы скота из общепринятого расчета, когда взрослая лошадь приравнивалась к двум двухлеткам, шести жеребятам, половине верблюда, шести овцам и козам, а две головы крупного рогатого скота - полутора лошадям и т. д. (МОТ. Т. III. Текст. С. 327).

Сопоставление реальной степени обеспеченности скотом кочевников-казахов и вышеприведенных цифр показывает, что «полуголодного» минимума жизнеобеспечения в 100 овец или 17 единиц скота не имели: в Акмолинском уезде 53,2% всех хозяйств, Каркаралинском -67,0%, Усть-Каменогорском -75,2%, Зайсанском - 81,5%, Петропавловском-82,5%. Семипалатинском-78,0%, Павлодарском-56,2%, Атбасарском -51,7%, Кокчетавском - 50,4%, Кустанайском -74,7%, Омском -45,5%, а тажке в Лбищенском-89,2%, Темирском-87,5%, Уральском-85,2%, Иргизском-76,8%, Тургайском-63,2%), Аулие-Атинском-76,4%, Чимкентском-93,9%, Перовском-90,3%, Казалинском-89,5%, Джаркентском-59,3%, Верненском-67,8%, Капальском-73,9%, Лепсинском -79,2% (см. таблицы 4 и 5).

Если же мы в качестве минимального прожиточного уровня примем размер отары овец в 150 голов, то картина общей необеспеченности скотом станет еще более рельефно выраженной. Так, в частности, данного количества скота не имели в Акмолинском уезде-72,3% всех хозяйств, Каркаралинском-82,7%, Усть-Каменогорском-88,9%, Зайсанском-91,7%, Петропавловском - 82,5%, Семипалатинском -88,1%, Павлодарском -75,9%), Атбасарском-70,8%, Кокчетавском-74,5%, Кустанайском-74,7%, Омском-66,5%, Актюбинском-86,1%, Тургайском-68,9%, Верненском-82,8%, Джаркентском-75,9%, Калальском-87,2%, Лепсинском -90,5% и т. д. (см. таблицу 5).

Таким образом, очевидно, что абсолютное большинство кочевников-казахов было недостаточно обеспечено скотом и не могло в рамках собственного хозяйства обеспечить минимума жизненных потребностей, достаточного для самостоятельного и независимого существования. Следствием недостатка скота было то, как мы уже отмечали, что основная масса непосредственных производителей была вынуждена искать средства к существованию за пределами своего собственного хозяйства. При этом функционирование личного хозяйства могло быть обеспечено также лишь посредством помощи со стороны богатых хозяйств (принцип дополнительности), а отсюда двойная норма эксплуатации и зависимости трудящихся индивидов.

Именно на этой основе, как мы уже отмечали, происходило формирование класса зависимого населения, которое с целью обеспечения необходимого продукта для своего собственного как физического, так и социального воспроизводства было вынуждено искать средства к существованию за пределами своего личного хозяйства и вследствие этого было вынуждено заниматься дополнительными промыслами и приработками. В частности, прослеживается прямая связь между степенью обеспеченности скотом и частотой обращения к нескотоводческим занятиям. Обедневшие группы населения, как правило, прибегали к продаже своей рабочей силы, брали скот в саун, занимались различными промыслами и г. д. (см. таблицы 9, 10 и 11).

Таким образом, наибольшая часть кочевого населения, которая была не в состоянии обеспечить необходимый продукт в рамках собственного индивидуального хозяйства, была вынуждена в поисках дополнительных источников существования вступать в отношения по поводу необходимого продукта, т. е. продавать свою рабочую силу-до 50% населения, заниматься промыслами - до 50-60%, брать скот в саун - до 10% и т. д. При этом статистика, на наш взгляд, не учитывала другие традиционные способы обеспечения жизненного минимума, в частности, многообразные каналы «взаимопомощи», оказываемой различными родственниками, освященной патерналистскими «покровами» и носившей как будто бы реципрокационный характер (см. параграф 8. 1.).

На основании вышеизложенного мы можем утверждать, что среди кочевников-казахов существовала значительная социальная прослойка (66,5-91,7% всего насления), которая фактически по своему социально-экономическому положению в обществе может быть обозначена в качестве зависимого класса непосредственных производителей. Это определяется тем, что их общественная деятельность и реальное бытие определялись потребностью обеспечения необходимым продуктом. Вследствие этого для данного общественного класса в структуре производственных отношений главными, ведущими, доминантными, господствующими были отношения по поводу необходимого продукта.

Отношения по поводу необходимого продукта для массы непосредственных производителей включали в себя, во-первых, организацию эффективного функционирования своего личного индивидуального хозяйства, что могло быть обеспечено лишь в общине в условиях хозяйственной интеграции с богатыми скотовладельцами (см. параграфы 7.3. и 8.1.). И, во-вторых, поиск дополнительных источников существования за пределами своего собственного хозяйства, обеспечение которых было возможно либо посредством продажи своей рабочей силы, т. е. найма в хозяйства богатых скотовладельцев (см. параграф 8.1.), либо посредством вспомогательных хозяйственных занятий. И в том, и в другом случае налицо зависимость от класса богатых скотовладельцев. Иначе говоря, само экономическое положение наибольшей части кочевого населения, которое было не в состоянии самостоятельно обеспечить минимальный прожиточный уровень жизни, совершенно объективно детерминировало их вовлечение в отношения по поводу необходимого продукта и определило их в качестве зависимого класса.

Класс непосредственных производителей в зависимости от степени обеспеченности скотом может быть дифференцирован на несколько социальных групп или прослоек. Во-первых, следует выделить группу производителей, в распоряжении которых находилось столько скота, что, хотя оно и могло обеспечить минимум жизни - 25 овец в пищу, 15 овец в обмен на хлеб и 65 дойных овцематок - в данный конкретный год, но не могло гарантировать воспроизводство данного числа скота на последующие годы. Хозяйства этой группы были вынуждены прибегать к сравнительно незначительным дополнительным приработкам, когда усилиями одного члена семьи мог быть достигнут необходимый уровень воспроизводства. К данной социальной группе, на наш взгляд, следует отнести хозяйства, имевшие в эквивалентном выражении около 150 овец или 25 единиц скота.