Иоганн Дройзен - История эллинизма [В 3 томах]

Был, надо думать, конец августа 325 года, когда Александр выступил из Патталы и из индийской земли; он скоро достиг пограничных гор и перешел через них по самому северному из проходов; приблизительно на девятый день [4]они пришли в долину реки Арбия, по сю сторону которой жили арбиты, [5]а по ту сторону до самых гор - ориты; оба племени еще не покорились; поэтому Александр разделил свое войско, чтобы пройти по их земле и опустошить ее в случае нужды. Предводительствуемые им самим, Леоннатом и Птолемеем несколько колонн спустились в ту страну, между тем как Гефестион вел следом остальное войско. Александр направился налево к морю, чтобы тотчас же приказать рыть вдоль берега колодцы для потребностей своего флота, а затем напасть на оритов, слывших за воинственный и многочисленный народ. При приближении македонян арбиты покинули свои деревни и бежали в пустыню. Он достиг реки Арбия, которую перешел без труда благодаря ее мелководью и небольшой ширине; пройдя в течение ночи по пескам, тянувшимся к западу от ее правого берега, он к наступлению дня достиг прекрасно возделанных полей и деревень оритов. Тотчас же конница получила приказ идти вперед отдельными эскадронами на некотором расстоянии друг от друга, чтобы занимать более пространства, а пехота следовала за нею сомкнутой колонной. Таким образом атаковалась и бралась одна деревня за другою; там, где жители пытались сопротивляться и решались бороться своими отравленными стрелами против македонских дротиков, они без труда были побеждены, их деревни сожжены, а сами они или перебиты, или взяты в плен и проданы в рабство. Нижняя область оритов была покорена без значительных потерь; рана стрелой, подвергшая опасности жизнь Лагида Птолемея, была тоже скоро и благополучно излечена; [6]став лагерем у одного источника, Александр отдыхал и ожидал прибытия Гефестиона. Соединившись с ним, он двинулся далее к местечку Рамбакии, самому большому в земле оритов; его положение казалось благоприятным для сношений и для обладания страной; Александр решил сделать его столицею оритской сатрапии и колонизовать; Гефестион получил приказ заложить оритскую Александрию. [7]Сам царь с половиною гипаспистов и агрианов, со своей конной свитой и с конными стрелками выступил по направлению к горам, отделяющим друг от друга область оритов и гедросиев; там в проходах, по которым шла дорога в Гедросию, собралось, как донесли Александру, значительное количество оритов и гедросиев, чтобы сообща преградить дорогу македонянам. Когда македоняне приблизились к устью прохода, варвары обратились в бегство перед неприятелем, неотразимая сила которого страшила их не меньше, чем его гнев после победы; к царю спустились предводители оритов с униженными изъявлениями покорности, отдавая в его полное распоряжение себя, свой народ и свое имущество. Александр принял их милостивее, чем они ожидали; он поручил им снова собрать разбежавшихся жителей деревень и обещать им от его имени спокойствие и безопасность, и настоятельно советовал им слушаться его сатрапа Аполлофа-на, которого он поставил над ними, арбитами и землею гедросиев, и в точности исполнять распоряжения о снабжении македонского флота провиантом, которые будут им сообщаться. [8]В то же время в новой сатрапии был оставлен Леоннат со значительным войском, состоявшим из всех агрианов, части стрелков, нескольких сотен всадников из числа македонян и греческих наемников и соответственного количества тяжеловооруженных и азиатских войск; ему было приказано ожидать на этих берегах прибытия флота и приготовить все для его приема, докончить колонизацию нового города, подавить могущие еще встретиться беспорядки и протесты со стороны народа и принять все меры для того, чтобы склонить бывших доныне независимыми оритов на сторону нового порядка вещей; Аполлофану было приказано позаботиться всеми мерами о том, чтобы собрать в глубине Гедросии убойный скот и провиант и избавить таким образом войско от нужды.

Затем Александр выступил из земли оритов в Гедросию. Уже жаркий и плоский берег моря начал становиться шире, зной палящий, дорога труднее; целые дни приходилось идти по пустынным пескам, где лишь время от времени группы пальм давали скудную тень от лучей стоявшего почти прямо над головою солнца; чаще попадались кусты мирры, источавшие под знойными лучами солнца в изобилии свою распространявшую сильное благоухание и остававшуюся без всякого употребления смолу; финикийские купцы, следовавшие за войском со множеством верблюдов, собирали здесь обилие этого драгоценного товара, который был так любим на западе под именем арабской мирры. [9]Поблизости рек или моря цвел ароматный тамариск, по земле стлались вьющиеся корни нардов и крючковатые кусты терновника, в которые испуганные приближением войска зайцы попадались как птицы в силок. Войско ночевало вблизи таких мест и приготовляло себе ложе для сна из листьев мирры и нарда. Но с каждым новым переходом берег становился все пустыннее и непроходимее. Ручьи пропадали в горячем песке, растительность тоже умирала; на громадном расстоянии не было видно следа ни человека, ни животного; войско стало продолжать свой путь по ночам, чтобы отдыхать в течение дня; оно углубилось несколько далее в страну, чтобы миновать эту пустыню ближайшим путем и в то же время доставить на берег провиант для флота; к морскому берегу были посылаемы отдельные отряды, чтобы складывать там запасы, рыть колодцы и исследовать доступность берега для кораблей. Некоторые из этих всадников под предводительством Фоанта принесли известие; что на берегу находится несколько жалких рыбачьих лачуг, выстроенных из ребер китов и морских раковин; их обитатели, бедные и тупоумные, питаются сушеной рыбой и рыбьей мукой и пьют испорченную воду, сохраняемую в вырытых в песке ямах: достигли земли ихтиофагов (рыбоедов). Далее в глубине страны, как говорили, попадаются отдельные деревни; войско должно было идти туда, так как недостаток в съестных припасах начинал уже чувствоваться. После длинных утомительных ночных переходов, во время которых уже нельзя было более поддерживать строгого порядка и дисциплины, они достигли, наконец, этой местности; часть найденных там запасов была с соблюдением величайшей экономии разделена между войском, а остальное было запечатано царской печатью, навьючено на верблюдов и отправлено на берег; но едва только Александр успел двинуться далее с первыми колоннами, как поставленная у запасов стража сорвала печати и с криком, окруженная своими голодными товарищами, разделила между ними то, что должна была оберегать, не думая о том, что они рискуют своей жизнью, спасая себя от голодной смерти. Александр оставил это безнаказанным; он поспешил запастись новым провиантом и послать его под надежным прикрытием и приказал туземцам доставить из глубины страны возможно более хлеба, фиников и убойного скота и отвезти это на берег; забота об этих транспортах была возложена на оставленных для того благонадежных людей.