Иоганн Дройзен - История эллинизма [В 3 томах]

Филипп жил в Фивах во время Эпаминонда; на его судьбу рано приобрел влияние Эврей из Орея, один из учеников Платона; самого Филиппа Исократ называет другом литературы и образования, а приглашение Аристотеля в учителя к сыну подтверждает это. Чтение всевозможных лекций, которое он, по-видимому, ввел и которое прежде всего предназначалось для окружавших его пажей, имело своей целью заботу об образовании молодого поколения знати, которое он по мере возможности старался привлекать к своему двору, привязывать к своей личности и приучать к непосредственному служению царскому дому. Как пажи и в более зрелой молодости в рядах гетайров как телохранители (σωματοφύλαχες) царя, как командиры отдельных частей войска при посольствах к греческим государствам, где они так часто являются, знать имела достаточно случаев отличиться или получить награду за оказанные услуги; но везде чувствовался недостаток образованности и аттических манер, каких желал царь и какими он сам обладал. Самый ожесточенный противник его должен был признаться, что Афины не могут указать на подобного ему в светском изяществе; и если обыкновенно при его дворе соответственно грубости македонского характера происходили пиры, шум и пьянство, [43] Theopomp., fr., 249, ар. Polyb., VIII, 11, 13. Ср.: Athen., IV, 166, VI, 260. "как у кентавров или лестригонов", по презрительному выражению Феопомпа, то придворные празднества, прием иностранных послов и празднование великих игр были тем блестящее в эллинском духе и вкусе, все было роскошно и устроено на широкую ногу, а не жалко и скудно. Имения царского дома, поземельные подати страны, пошлины с пристаней, рудники Пангеона, приносившие ежегодно 1000 талантов дохода, и главным образом введенные Филиппом в управление порядок и экономия [44] Это, мне кажется, видно из выражений Демосфена (De falsa leg., § 89) и выражается еще яснее в политике Филиппа относительно рудников, монетной системы и торговли; впрочем, Феопомп (fr. 249) высказывает совсем иное мнение. придали такой блеск его царствованию, как это было только один раз в Греции, - в Афинах, в век Перикла.

Двор Пеллы с его роскошью, военным блеском и собиравшейся при нем знатью мог производить импонирующее впечатление даже на афинских послов. Многие из этих знатных родов, как мы уже заметили, были княжеского происхождения; таков был линкестийский род Бакхиадов; таков был род Полисперхонта, княживший в тимфейской земле; [45] ΑίΟικων βασιλεύς (Tzetzes ad Lycophr., 802). таков род Оронта, которому, по-видимому, принадлежала область Орестиды; [46] Perdiccani et Leonnatum stirpe regia genitos (Curt., X, 7, 8); или, по словам Арриана (Ind., 18), Пердикка происходил из Орестиды. Трудно сказать, был ли Антиох, царь орестов, о котором упоминает Фукидид (I, 80), его предком, или stirps regia означает царский дом Македонии, к которому принадлежал Пердикка, или и то и другое вместе. старший сын Оронта Пердикка получил командование над фалангой Орестиды, как кажется, той самой, которая, когда он сам сделался гиппархом, перешла к его брату Алкету. Самым знатным из этих княжеских родов, боковой линией царского дома, был род Элимиотиды, происходивший от вышеупомянутого князя Дерды, жившего во время пелопоннесской войны; [47] Δέρδας 'Αριδαίου παις, άνέψεος Περδίκκα και Φιλίππου (Schol. Thucyd., I, 57; см. выше прим. 14). Упоминаемый среди свидетелей договора 423 года Дерда (см. выше прим. 11), должно быть, был этот же самый. Сын его, вероятно, есть упоминаемый Аристотелем Сирра (Polit, V, 8, 11), а сын этого Сирры – второй Дерда. Ср.: «Theopomp., fr. 155. около 380 года этой землей владел другой Дерда и ходил тогда против Олинфа в союзе с Аминтой Македонским и спартанцами; но, как мы уже сказали, он был взят в плен олинфянами. [48] άδελφην Δερδα και Μαχάτα (Satyr, ар. Athen., XI, 557). - Целью Филиппа, когда он женился на его сестре Филе, было желание крепче привязать его этим к себе или загладить какую-нибудь ссору. Братья Дерды, Махата и Арпал, [49] У Демосфена (In Aristocrat., § 149) мы находим третьего брата Гарпала, где говорится, что в 336 году он передал Ификрату в заложники несколько амфиполитян. К этой же фамилии принадлежит называемый между свидетелями договора 423 года Παυς]ανίας Μαχητού (С. I. Attic, I, n° 42), вероятно, тот же самый, которого называет Фукидид (I, 62). упоминаются в числе окружавших царя лиц. Во всяком случае в отношениях между Филиппом и этим семейством оставалась натянутость, которая не всегда достаточно искусно скрывалась и которую, быть может, царь намеренно поддерживал для того, чтобы сомнительною милостью держать их на некотором отдалении и под постоянным страхом; в одном процессе, где судьею был царь, Махата едва мог добиться справедливого приговора, и одним несправедливым поступком, в котором провинился кто-то из родственников этого дома, Филипп не преминул воспользоваться для того, чтобы публично оскорбить всю фамилию; просьбы за виновного, с которыми обратился к царю Арпал, брат Махаты, были резко отвергнуты. [50] Plut, Apophth., 24. 25. Упоминаемый Плутархом родственник Гарпала есть Кратес. Я не могу не оставить моего прежнего предположения, что Антигониды принадлежали к этому дому. Известный кривой на один глаз Антигон, сын Филиппа, несомненно происходил из знатного дома, как это еще видно из даваемого ему Сенекой названия nepos Alexandra, а не был поденщиком, αυτουργός, как это по своему излюбленному обыкновению говорит Дурис. Но его отцом, несомненно, не мог быть тот Филипп, который в 327 году был сатрапом Индии и, вероятно, принадлежал к дому Элимиотиды, так как Антигон на основании слов Порфирия о его возрасте родился не позже 384 года.

Из множества находившихся при дворе Пеллы знатных родов, особенного упоминовения по своей важности заслуживают два рода: Иоллы и Филоты. Сыном Филота был тот верный и благоразумный Парменион, которому Филипп не раз вверял начальство над важнейшими экспедициями; ему он был обязан победой 356 года над дарданцами, ему он приказал в 343 году занять Эвбею; братья Пармениона, Асандр и - Агафон, а еще более его сыновья, Филот, Никанор и Гектор, принимали впоследствии значительное участие в славных подвигах отца; его дочери вышли замуж за знатнейших сынов государства: одна за фалангарха Койрана, другая за Аттала, чья племянница была впоследствии супругой царя. Не менее влиятельное и почетное положение занимал сын Иоллы, Антипатр, или, как называли его македоняне, Антипа; это видно уже из слов царя: "Я спал спокойно, потому что Антипа бодрствовал", [51] Αντίπατρος γάρ έγρηγόρει (Plut., Apophth., 27). -χρή πίνειν, Αντίπατρος γάρ Ικανός 'εστι νηφεύων (Athen., Χ, 435). его испытанная верность и трезвая проницательность, которую он проявлял в военных и политических делах, [52] Anonym., ар. Boissonade, Anecdota, И, 464. делали его вполне пригодным для высокого звания наместника царства, которое он скоро должен был занять; женитьба на его дочери казалась царю вернейшим средством привязать к себе знатный род линкестийцев; его сыновья Кассандр, Архий и Иолла приобрели значение лишь впоследствии.