Иоганн Дройзен - История эллинизма [В 3 томах]

Но все предшествовавшее развитие эллинского мира, его главная сила и расцвет были обусловлены полной свободой передвижения и той подвижностью, с какой эллины распространялись во все стороны и везде пускали новые ростки, этим бесконечно жизненным партикуляризмом общим, одна другой меньше, который, занимаясь с самодовольным равнодушием, какое только можно себе представить, ближайшими и касавшимися его лично делами, теперь оказался величайшей опасностью, настоящим "панэллинским бедствием".

Спарте не было суждено сделаться державой, которая могла бы спасти Грецию. И хотя благодаря начавшемуся свободному движению демоса тирания местами и развилась в могущественную организацию, но, будучи основана на насилии против аристократов и любви народных масс, она снова пала.

Только в одном месте, в Афинах, за ее падением последовало не возвращение аристократии, как этого ждала и добивалась Спарта, но смелая реформа в свободном духе, законодательство "с равными правами для всех", которое оставило за вошедшими в состав аттического государства местечками только их общинную самостоятельность и вызвало этим такое развитие внутренних сил, что оно еще при первых своих шагах могло уже выдержать соединенное нападение руководимых Спартой соседних аристократических государств. Теперь Спарта соглашалась возвратить в Афины даже тирана, а этинеты, видевшие в Афинах страшного соперника на море, одни продолжали борьбу, от которой отказались другие государства Пелопоннеса. Чтобы защищаться против превосходных сил их флота, Афины должны были вернуть посланные на помощь ионянам корабли; а за оказание этой помощи они, когда пал Милет, должны были ожидать мщения персидского царя.

Уже его сухопутное войско и флот тянулись от Геллеспонта вдоль берега, покоряя там греческие города, континентальных фракийцев и македонского царя. Фессалийская знать, равно как и полные озлобления против Афин царствовавшие в Беотии фамилии династов искали персидской дружбы. Герольды царя объезжали острова и города, требуя земли и воды; посланные в Афины были сброшены со скалы. Спарта сделала то же, и теперь оба этих государства, только что стоявшие друг против друга, имели общего врага. Но когда персы уже появились на Эвбее, разрушили Эретрию, высадились на аттическом берегу у Марафона, Спарта все еще медлила последовать зову афинян. Из всех эллинов только платейцы сражались рядом с афинянами; день Марафона спас Афины и Грецию.

Это было только первое счастливое столкновение. Афины должны были быть готовы к новой, более серьезной опасности. Фемистокл, по смелости мысли и энергии исполнения величайший государственный муж, какого только имели Афины, указал путь, чтобы встретить ее.

Прежде всего, следовало не давать варварам возможности сделать вторично неожиданное нападение на Аттику с моря; для Спарты и Пелопоннеса тоже было вопросом жизни и смерти отрезать превосходным силам неприятеля более близкий путь по морю. Морские государства Эллады - Эгина, Коринф, Афины не имели столько военных кораблей, сколько выставляли для персидского флота одни азиатские эллины. По предложению Фемистокла - средства для этого дало серебро из лаврийских рудников - флот Афин был увеличен втрое. Пирей превращен в крепкую военную гавань, а вскоре были выстроены и длинные стены, соединявшие город с гаванью. Привлечение в качестве гребцов во флоте массы беднейших граждан, не обязанных служить в гоплитах, к почетному долгу службы усилило демократический характер государственного строя и в то же время придало ему выдержку более строгой морской службы.

Вторая опасность обнаружилась единовременно с приближением громадной армии персидского царя. Открытие в ту пору карфагенянами военных действий в Сицилии должно было показать грекам всю величину грозившей им беды. Но среди них повсюду господствовали несогласия, ненависть и мелочные споры, раздраженность и обособленность упрямого партикуляризма. Только союз между тиранами Сиракуз, и Агригента и соединение ими всех боевых сил греческой Сицилии подавало там надежду выдержать нападение пунийцев. Каким образом создать подобное объединение в Элладе? По совету Фемистокла Афины подчинились гегемонии Спарты; Спарта и Афины пригласили греческие города заключить между собою вооруженный союз, общий совет которого должен был заседать в Коринфе. Подобный союз мог бы связать между собою только присоединившихся к нему; оставалось сделать наиболее смелый шаг, создать политический принцип из национального единства, существовавшего до сих пор только в языке, религии и умственной жизни, и создать таким образом коалицию всех эллинов хотя бы только для борьбы против варваров. Синедрион в Коринфе действовал и распоряжался в этом смысле; он решил, что до победы над варварами должны быть прекращены все раздоры между греческими городами; он объявил государственной изменой всякую помощь персам словом или делом; и всякий город, сдавшийся персам, не будучи принужденным к этому, должен был посвящаться богу и десятая часть его жителей обращена в рабов при храме, когда будет одержана победа.

День Саламина спас Элладу, победа при Гимере - Сицилию. Но к эллинскому союзу присоединилось только большинство городов Пелопоннеса, в средней же и северной Греции кроме Афин присоединились только Феспии и Платея. Битвы при Платее и Микале освободили вплоть до Олимпа материк Греции, острова и Ионийское побережье, а спустя несколько лет также Геллеспонт и Византии. В то же время тиран Сиракуз разбил в союзе с жителями Кум этрусков в Неаполитанском заливе, а тарентинцы, потерпевшие раньше тяжелое поражение от япигов, но победившие их в новых битвах, сделались владыками Адриатического моря.

Но ни италийские и сицилийские греки не присоединились к основанному на Истме союзу, ни этот союз сам, стоя под вялой и подозрительной гегемонией Спарты, не заставил присоединиться к себе Беотию, долины Сперхея и Фессалии. Афинянам, которые при Саламине выставили более кораблей, чем все остальные вместе, и которые вынудили у Спарты освобождение островов и Ионии, освобожденные предложили гегемонию над союзными морскими силами, и Спарта принуждена была допустить то, чему не могла помешать: внутри союза образовался новый союз.

Уже Фемистокл, в котором спартанцы видели своего злейшего врага, пал в Афинах под ударами своих противников, той партии, которая в то же время в союзе со Спартой видела и желала получить опору против возраставшего демократического движения. Быть может, он и придал бы другую, более прочную форму заключенному Афинами морскому союзу; теперь же организовавшие его государственные люди ограничились более свободными формами, равноправностью входивших в состав его государств и пощадили их партикуляризм. Вредные последствия такой организации союза не замедлили скоро сказаться; необходимость принуждать к исполнению союзных обязанностей, карать упущения, сопротивление и отпадения превратила руководящий город в правящий и деспотический, свободные союзные государства в подданных, подчиненных даже юрисдикции аттического демоса.