Аркадий Шофман - История античной Македонии [в 2 частях]

Русская наука начала проявлять свой интерес к древней Греции и Македонии еще с середины XVIII века. Изучению отдельных проблем греко-македонского мира предшествовал ряд комментированных переводов источников этой эпохи. Так, в 1748 г. М. В. Ломоносов перевел отрывки из первой и второй речи Демосфена. В 1751 г. С. П. Крашенинников издал перевод Квинта Курция Руфа; в 1768 г. Н. Попов перевел Трога Помпея в сокращении Юстина; в 1774—1775 гг. И. Алексеевым был осуществлен перевод «исторической библиотеки» Диодора. Эти переводы снабжены подробными историко-географическими замечаниями, в которых сказались отличные познания переводчиков в области древней истории Греции и Македонии.

Во второй половине XVIII в. А. Н. Радищев в «Песне исторической» подчеркивал смену народоправства и демократии в древней Греции деспотизмом македонских царей (см. А. Н. Радищев , Соч., т. I, стр. 86. Очерки истории исторической науки в СССР. I, 1955, стр. 232).

См. об этом в работе А. С. Шофмана «Основные проблемы истории античной Македонии в историографии», Ученые записки КГУ, 1954, т. 114.

Изложение истории афинского государства дается Митфордом лишь попутно, для подтверждения пагубного влияния демократии на греческую жизнь.

Mitford , The history of Greece, vol. VII, p. 231.

Такой резкий переворот во взглядах на основные вопросы античной истории связан с возникновением в историографии нового, критического отношения к древней традиции. Это отношение, в свою очередь, вызвано тем обстоятельством, что возникшая романтическая историография в период военного разгрома Австрии и Пруссии и господства Наполеона всячески пропагандировала историю прошлого, чтобы с помощью исторического опыта поднять дух своего народа в годину общенародного бедствия. Романтическая историография в разных странах зарождалась по-разному и определялась различными условиями классовой борьбы и неодинаковым уровнем социально-экономического развития этих стран.

Буржуазные политики, юристы, историки и литературоведы в борьбе за буржуазную демократию проявляли большой интерес к демократическим порядкам древнегреческих рабовладельческих государств, в особенности Афин.

В 30—40-е гг. в Германии, а несколько позднее и в других странах романтическая школа уступает место либерально-буржуазной историографии.

В. Niebuhr , Vorträge über alte Geschichte an der universität zu Bonn gehalten, в. I, 1847, в. II, 1848, в. III, 1851. Историю Македонии Нибур рассматривает во II томе, стр. 302-415.

Т. Н. Грановский, который в свое время подробно ознакомился со взглядами Нибура, а также откликнулся обстоятельной рецензией на его труд, подчеркивал, что Нибур слишком субъективно изучает исторический материал и поэтому дает несправедливую оценку македонских событий. «Он готов, — отмечает Грановский. — обнажить меч и стать в ряды защитников давно проигранного дела» ( Т. Н. Грановский , Соч., т. II, 1892, стр. 96, статья «Чтение Нибура о древней истории»).

Следует, однако, отметить, что сам Грановский, создав ряд ценных обобщений по истории эллинизма, самостоятельно подметив в этой истории черты проявления социально-экономического кризиса в Греции, тем не менее идеализировал личности той эпохи. Эта идеализация получила особенно яркое выражение в характеристике Демосфена и Александра Македонского (Там же, стр. 100).

Демосфен провозглашался Гротом панэллинским государственным человеком. Его заслуги перед отечеством оценивались выше заслуг Перикла, а его борьба против Филиппа — наравне с борьбой против Ксеркса (см Историческое обозрение, 1-2, 1890—1891, ст. А. А. Покровского «Новые явления в области разработки древнегреческой истории», стр. 165-199).

ЖМНП, январь 1867, ст. В. Г. Васильевского «Взгляд Грота на историю афинской демократии».

Дройзен , История эллинизма, т. I, 1890.

Kaerst , Die Geschichte d. Altertums in Zusammenhange d. algemeinen entwiklung der modernen historischen Forschung. (N. Jahrb. 1902, IX, 47); Arn. Momigliano , Filippo il Macedone, 1934 (предисловие).

Дройзен , указ. соч., стр. 22.

Jean N. Kalléris, Les Anciens Macédoniens étude linguistique et historique, Tome I, Athènes, 1954, p. 37, 38.

K. O. Müller , Ueber die Wohnsitze die Abstammung und die ältere Geschichte des Makedoniscnen Volkes, Eine ethnographische untersuchung, Berl. 1825.

Там же, стр. 49; см. В. Бешевлиев , Към въпроса за народностьта на старите Македонци, София, 1932, стр. 3. Годишник на Софийский университет историко-филологически факултет, книга XXVIII, 8.

Ludwig Flathe , Geschichte Macedoniens und der Reiche, welche von macedonischen Königen beherrscht wurden, Leipzig, 1832, Erster teil, 1834, Zweiter teil.

Там же, стр. 6.

Там же, стр. 8.

Там же, стр. 18.

Там же, стр. 47.

Там же, стр. 65.

Там же, стр. 83.

Там же, стр. 195.

О. Abel , Makedonien vor König Philipp, Leipzig, 1847. Абель указывает, что толчком для написания работы была книга Отфрида Мюллера, с выводами которой относительно иллирийского происхождения македонян он не смог согласиться. В связи с этим Абель написал работу о происхождении македонян, которую в сентябре 1845 г. представил в Тюбингенский университет. Затем он хотел исследовать этот вопрос в более широком аспекте, в результате чего появилась данная работа. Другим поводом к ее написанию была противоречивость мнений в литературе об интересующем его предмете исследования.

Там же, стр. 91.

Абель подчеркивает, что македонский язык явно доказывает греческое происхождение македонского народа (стр. 116-117). Религия греков была религией македонян (стр. 118-119). С точки зрения государственного устройства, древняя Македония была аристократической монархией, во многих отношениях сходной со Спартой (стр. 123-125).

Abel , указ. соч., стр. 238.

И. К. Бабст . Государственные мужи древней Греции в эпоху ее распадения, 1851. Следует учесть, что, являясь буржуазным историком и не желая видеть классово-антагонистической сущности античного общества, Бабст не мог дать полной картины Греции IV в. до н. э. Он не был в состоянии вскрыть основные причины кризиса и лишь уловил производные явления его. В основу кризиса Греции этого периода Бабст кладет кризис политический, хотя заслуживают внимания и экскурсы в экономику греческих полисов, главным образом, Афин и Спарты, в которых историку удается подметить некоторые важные моменты выражения кризиса полисной системы.

Вполне вероятно, что, сам являясь представителем переходной эпохи в жизни России и подвергая критике отживающий феодально-крепостнический строй ее, Бабст не случайно обращается в свои историческом исследовании именно к данному периоду истории древней Греции. Широкие картины разложения греческой жизни могли навести русского читателя на аналогию с русской действительностью, с ее разлагающимся феодально-крепостническим строем. Об общественно-политических взглядах Бабста см. А. С. Шофман «Основные проблемы истории античной Македонии в историографии». Ученые записки Казанского государственного университета, 1954, т. 114, кн. 5, стр. 179; «Изучение античной истории в Казанском университете», 1956, стр. 9.