Людмила Боровкова - Восстание «красных войск» в Китае

Прежде всего необходимо отметить, что в империи Юань произошло количественное сокращение категории миньху по сравнению с предшествующим периодом. В источниках содержится много сообщений о превращении податных крестьян в дяньху или рабов как в ходе монгольского завоевания, так и после него [153, гл. 30]. Особенно это характерно для Северного Китая. Именно здесь крестьяне уничтожались массами, порабощались или бежали в Южный Китай. Императоры направляли указ за указом, требуя от военачальников вернуть в состав податного сословия тысячи и десятки тысяч крестьян. Повторные указы одним и тем же лицам, например военачальнику Али Хайя [153, гл. 30], позволяют думать, что немало бывших податных крестьян так и остались зависимыми от монгольских феодалов.

Источники говорят не только о порабощении монголами самих крестьян, но и о захвате их земель под пастбища. Так, «Сюй вэнь-сянь тун-као» свидетельствует о широком распространении этого явления: «Ныне все ваны, гуны и знатные люди захватывают до тысячи цин миньтянь (земель миньху . — Л.Б. ), не пашут и не сеют, превращая их в пастбища» [111, гл. 1, 2781]. Много подобных примеров можно видеть и в «Юань ши». Так, в 1274 г. Хубилай приказал некоему Ицилидаю, захватившему под пастбища земли и сады крестьян, вернуть их владельцам [181, гл. 8, 5а]. В Аньси (пров. Шаньси) также большие массивы земель были превращены в пастбища [181, гл. 154, 6б].

В ходе завоевания Южного Китая захват монгольскими феодалами земель китайских крестьян отмечается реже. Но после объединения всего Китая династией Юань здесь особенно бурно начался процесс «поглощения» крестьянских земель, миньтянь, феодалами, как монгольскими, так и китайскими. Например, в 1276 г. в указе Хубилая говорилось, что бывшие сунские чиновники и влиятельные люди силой отнимают земли и жилища у народа [181, гл. 19, 4а]. В 1286 г. императору докладывали, что в Хуайси, Фучжоу и Лучжоу «имеющие влияние и богатство» захватывают земли не только брошенные, но и у владельцев [178, гл. 19, 8а]. В 1280 г. сообщалось, что начальники гарнизонов в Цзяннани при попустительстве местных чиновников отбирают земли и жилища у крестьян [181, гл. 99, 11б]. В 1311 г. указом императора буддийским монастырям категорически запрещалось захватывать миньтянь [112, гл. 197, 5382]. Известно, что Ян-лань Чжэнцзя, назначенный верховным правителем по делам буддизма в Цзяннани, незаконно присвоил 23 тыс. му миньтянь и взимал в свою пользу налоги с 23 тыс. дворов податных крестьян [164, гл. 18, 112]. Глава буддийской секты «Бай-юнь-цзун» Чэнь Мин-жэнь к 1319 г. захватил 20 тыс. цинов миньтянь и укрыл от государственных налогов около 100 тыс. (26/27) человек [112, гл. 200, 5439; 181, гл. 26, 9б]. В Фуцзяни чиновники и богатые дома захватывали земли крестьян, а их самих превращались в дяньху [115, гл. 2, 22а]. Много подобных свидетельств содержится в книге Мэн Сы-мина [100, 106, прим. 648; 100, 124, прим. 787; 100, 138, прим. 952, 953].

Быстрое сокращение числа податных крестьян и принадлежавших им земель вело к увеличению налогового бремени остальных минъху, поскольку при династии Юань сумма основного продовольственного налога, получаемого с податного населения, была фиксированной [181, гл. 93, 6а-6б]. Чтобы никто из крестьян не укрылся от налогов, население деревень было связано круговой порукой [110, гл. 57, 833].

Эксплуатация миньху через систему государственных налогов и повинностей была неодинаковой в Северном и Южном Китае. В Северном Китае, покоренном раньше, где позиции завоевателей были прочнее, с крестьян собирали поземельный налог ( ди-шуй ), размер которого зависел от количества и качества земли, и тягловый ( дин-шуй ). Оба налога взимались продовольствием, и потому они вместе носили название шуй-лян, (продовольственный налог) или цзу-шуй, достигавший 3 даней [181, гл. 93, 4б; 178, гл. 24, 5а; 181, гл. 26, 1а; 181, гл. 93, 5а]. Кроме того, существовали подворный налог, кэ-чай, взимавшийся шелком и серебром, и налог для выплаты жалованья чиновникам, фэн-чао [181, гл. 93, 6б, 7а-7б; см. также 56, 20, 103, прим. 1].

В Южном Китае, куда монголы пришли намного позднее, юаньское правительство взимало с землевладельцев только поземельный налог в форме летнего сбора шелком и тканями — ся-шуй и осеннего сбора продовольствием — цю-шуй [181, гл. 93, 5б]. Упомянутый выше доклад Лэ Ши 1309 г. подтверждал, что население этих мест вносит только поземельный или торговый налог в размере, установленном при Южных Сунах [181, гл. 23, 6а]. При Южных Сунах поземельный налог составлял всего 2 доу с 1 му, при Юань же он был установлен в 1 доу с 1 му. Поскольку 1 дань южносунский равнялся только 7 доу юаньских [181, 93, 5б], ясно, что при Юань поземельный налог был даже немного меньше, чем при Южных Сунах.

Стремясь добиться большего притока средств в казну, чиновники Чжуншушэна, Шумиюаня и Ханьлинь цзисянь-юаня в 1320 г. докладывали императору, что ханьцы вносят все налоги и выполняют все повинности, население же Южного Китая платит только поземельный или торговый налог и «по сравнению с ханьским населением [его бремя] значительно легче» [181, гл. 27, 3б; 178, гл. 24, 5а-5б]. Тяжесть налогов приводила к бегству крестьян из Северного Китая в Южный: к 1283 г. бежало 150 тыс. дворов [181, гл. 173, 3б], к 1289 г.— еще больше [112, гл. 189, 5160]. (27/28)

Обременительные косвенные налоги на май, вино, соль и т.д. также сокращали доходы крестьян. Особенно велик был налог на соль. Если в 1328 г. поступления в казну по торговому налогу составляли около 1 млн. дин [181, гл. 94, 12а-13а], то по соляному налогу достигали 7661 тыс. дин [181, гл. 94, 9б].

Бремя налогов, взимавшихся с миньху, все более возрастало. Так, в 1314 г. ю-чэнсян Темудер докладывал императору, что со времени правления Хубилая налоги увеличились в 50 раз [181, гл. 205, 13а-13б]. Как явствует из текста доклада, речь идет обо всех налогах (кроме продовольственного), которые платило только население Северного Китая. Вследствие сокращения числа налогоплательщиков, «поглощения» миньтянь феодалам, бегства миньху от налогов и повинностей фактически увеличивался продовольственный налог. Злоупотребления же чиновников, собиравших налоги, делали налоговый гнет еще более тяжелым. В сочинениях чиновников периода правления последнего императора Тогон Темура, пытавшихся понять причины восстаний, указывалось в первую очередь на необычайно быстрый рост всех налогов, результатом которого было разорение народа и голод [см. 127, 389].

Государственные повинности миньху нередко были более обременительными, чем налоги. Как и прежде, самой тягостной для крестьян была строительная повинность. Кроме возведения дворцов, городских стен, ирригационных сооружений широкий размах при монголах приняло строительство дорог, а также морских и речных судов. Особенно большие ирригационные работы велись при Хубилае. Только на строительстве канала Тунхуйхэ в 1292—1293 гг. было занято 2850 тыс. человек [181, гл. 64, 1б-2а, 13а]. Изнурительным трудом на строительстве военно-морского флота оплатили китайские крестьяне неудачные военные походы Хубилая на Японию, на Яву и Камбоджу. Только для похода на Японию в 1274 г. было построено 900 судов [164, гл. 4, 17], для похода в Кохинхину в 1282 г. — 100 морских судов ( хай-чуань ) и 2500 боевых судов ( чжань-чуань ) [164, гл. 5, 21]. В 1283 г. было построено 2 тыс. судов для доставки продовольствия из Южного Китая в столицу [164, гл. 12, 66]. Строителей и моряков насильственно набирали в приморских провинциях Южного Китая, где из-за этого при Хубилае происходили многочисленные бунты [164, гл. 4, 18; 181, гл. 12, 10а]. В последующие годы суда строились уже не для военных целей, а для речных и морских перевозок продовольствия из южных в северные районы страны. Так, в 1283 г. эти перевозки составляли 46 тыс. ши, в 1312 г. — 2 833 505 ши, а в 1330 г. — 3 552 163 ши [181, гл. 93, 9б-11б]. Между тем самые крупные корабли того времени вмещали от 300 до 1000 ши [56, 115]. Кроме строителей требовалась целая армия бурлаков и (28/29) моряков. Так, в 1291 г. только для обслуживания 500 судов на р. Луаньхэ в течение года потребовалось 10 тыс. гребцов и 24 тыс. бурлаков [181, гл. 64, 9а]. Несомненно, что эта повинность, как и во времена Хубилая, ложилась преимущественно на крестьян приморских провинций и областей, расположенных вдоль крупных рек. Хотя и в меньших масштабах, но и после Хубилая постоянно велись ирригационные работы на каналах и реках. Возводились дворцы, буддийские монастыри и храмы. Десятки тысяч рабочих рук отрывались от крестьянских хозяйств. Оставшиеся крестьяне были обязаны вносить налоги за тех, кто ушел на выполнение государственных повинностей.