Владимир Александров - Трудные годы советской биологии

Заседание Общества заключил председательствовавший гистолог профессор С. И. Щелкунов. Он резко критически высказался о работах Лепешинской и рассказал, что, приехав в Москву, посетил Отдел живого вещества Лепешинской с намерением пообщаться с ее сотрудниками и посмотреть препараты, но в этом ему было отказано.

Третье заседание Ленинградского общества АГЭ, посвященное творчеству Лепешинской и ее окружения, состоялось в мае 1955 г. и продолжалось два дня. Оно открылось основным докладом Л. Н. Жинкина и В. П. Михайлова на тему «Критический анализ современного состояния учения о клетке». Докладчики неопровержимо доказали отсутствие каких-либо достоверных данных в пользу возможности возникновения клеток из живого вещества, лишенного ядер и других атрибутов клетки. Из доклада всем стала ясна полная необоснованность «новой клеточной теории» Лепешинской. В прениях выступили 13 человек. Остановлюсь на некоторых. Одним из первых выступил профессор С. И. Щелкунов, который годом раньше, будучи в Москве, неудачно пытался познакомиться с трудами Отдела развития живого вещества Лепешинской. Перед самым собранием АГЭ он вернулся из Москвы, но на этот раз ему повезло, и он в отделе Лепешинской три рабочих дня «проверял всю фактическую документацию…». Рассказав о том, что он видел, Щелкунов пришел к заключению, что отдел «…не располагает фактическим материалом, который бы поддерживал концепцию учения Ольги Борисовны о живом веществе и новообразовании живой клетки». А. Г. Кнорре, взяв слово, уже отбросил маскировку и приветствовал критику Лепешинской Жинкиным и Михайловым, но счел ее лишь началом, так как «…не только научная, а вообще широкая советская общественность серьезно дезориентирована в вопросах развития клеток, живого вещества и т. д.» . Я в своем выступлении, по-видимому, преждевременно призывал прекратить трату сил и времени на бесплодную полемику вокруг «новой клеточной теории» и направить усилия на экспериментальную разработку цитологических проблем, в чем мы очень отстали.

Профессор 3. С. Кацнельсон, специально занимавшийся историей цитологии, разоблачил псевдопатриотов, приписывавших во главе с Макаровым создание клеточной теории вместо Теодора Шванна П. Ф. Горянинову. Он сказал: «В действительности ни о каких клетках Горянинов понятия не имел».

На этом совещании защищать Лепешинскую в открытую уже никто не решался. Заседания Ленинградского отделения АГЭ имели огромное оздоровительное значение для науки не только в Ленинграде, но и в масштабе всей страны. Московские цитологи в эти годы сколько-нибудь значительной активности в борьбе с лепешинковской лженаукой не проявляли. Среди них многие увязли в живом веществе, и выбраться им из него по разным мотивам было не очень просто. Для некоторых крах «новой клеточной теории» был связан с потерей ведущего положения в науке, и они всячески пытались тормозить оздоровление биологии. На упомянутом 3-м заседании Общества АГЭ перед докладом Жинкина и Михайлова было зачитано присланное из Москвы пространное письмо профессора Студитского в ответ на посланные ему тезисы доклада. Студитский отвергал доводы Жинкина и Михайлова и в полном объеме защищал «новую клеточную теорию». Член-корреспондент АН СССР Г. К. Хрущов в книге «Достижения советской биологической науки» (1954) продолжал воспевать достижения Лепешинской. Цепко держался за эти позиции и заведующий кафедрой гистологии 1 Медицинского института в Москве В. Г. Елисеев.

Да и в Ленинграде имелось немало деятелей, которые утратили способность дышать чистым воздухом. В этом можно было убедиться на том же заседании АГЭ. Во время прений по докладу Жинкина и Михайлова произошел следующий эпизод. Анатом В. В. Куприянов спросил Жинкина: «…как Вы относитесь к утверждению ряда ученых нашей страны — Аничкова, Абрикосова, Струкова (это действительно крупнейшие ученые нашей страны. — В. А. ) — они считали, что не только концепция Лепешинской правильна, но и фактический материал безупречен, они об этом писали в газете „Медицинский работник“»? Жинкин ответил: «Думаю, что признание такого рода явилось результатом тех ненормальных условий в науке, которые создались после 1948 г., и думаю, что здесь многие из ученых говорили не то, что думали (аплодисменты)». Ответ Жинкина сразу же вызвал окрик блюстителя нравов каждой данной эпохи (ведь дело было до XX и XXII съездов партии) председателя Всесоюзного общества АГЭ члена-корреспондента АМН СССР Д. А. Жданова: «Лев Николаевич, вероятно, оговорился, заявив, что такое, по его мнению, неправильное отношение к учению Лепешинской со стороны ряда видных ученых зависело от, якобы, ненормальной обстановки, в которой развивалась наша наука, начиная с 1948 г. Я думаю, что это заявление было опрометчиво и в заключительном слове профессор Жинкин уточнит то, что он думал». Осуждающую реплику Жданова поддержал в своем заключительном слове председатель собрания член-корреспондент АМН СССР Б. А. Долго-Собуров: «Я не согласен с замечанием Л. Н. Жинкина о каких-то неправильных путях нашей науки с 1948 г. …историческая сессия ВАСХНИЛ помогла нам решительно искоренить идеи вейсманизма-морганизма… везде, где есть наши друзья за рубежом, там везде борются за торжество идей советской науки, потому что она самая передовая, самая прогрессивная наука в мире».

Пользуясь отсутствием запрета на критику Лепешинской, преодолевая сопротивление тех, кому было невыгодно крушение «новой клеточной теории», постепенно удавалось очищаться от насаждавшейся ею псевдонауки. Это находило отражение и в отношении к Лепешинской редакций, которые после 1950 г. беспрекословно печатали любой подсунутый ею вздор, а также в отношении аппарата АМН СССР к работе ее Отдела.

В начале 1955 г. Лепешинская совместно с Т. С. Павловой написала книгу «Опыты по применению живого вещества и соды на практике в медицине». Рукопись этой книги была направлена в Медицинское издательство. На рецензию она попала к В. П. Михайлову, который дал о ней резко отрицательный отзыв. Книга свет не увидела, заступиться уже было некому. В 1957 г. «Архив анатомии, гистологии и эмбриологии» после моей рецензии вернул Лепешинской и В. Г. Крюкову рукопись статьи «По поводу некоторых работ, пытающихся опровергнуть факты новообразования клеток из доклеточного вещества».

Как постепенно увядала слава Лепешинской, можно проследить по ежегодным отчетным сессиям АМН СССР. Напомню, что после триумфа Лепешинской на майском совещании 1950 г. ее скромная лаборатория в Институте экспериментальной биологии (ИЭБ) АМН СССР была преобразована в обширный отдел. Директором ИЭБ был профессор И. Н. Майский, который на пару с вице-президентом АМН СССР Н. Н. Жуковым-Вережниковым организовал продвижение Лепешинской в лидеры цитологии и учинял расправу с ее оппонентами. Уже в декабре 1953 г. на 8-й сессии АМН СССР Лепешинская жалуется, что создание ее отдела проходило неорганизованно, что комиссия, обследовавшая ее отдел, со своими результатами ее не ознакомила, что в отчете за 1953 г. среди достижений отдела отмечена лишь разработка нового метода киносъемки куриных зародышей. На 9-й сессии в марте 1955 г. Лепешинская уже была вынуждена отбиваться от критики ее работ в печати, в частности от возражений В. П. Михайлова. На 11-й сессии АМН СССР в апреле 1957 г. Лепешинская выступает с претензией: «В отчете ничего не сказано по вопросу о живом веществе. Между тем это чрезвычайно важная проблема для всей нашей страны, для всего мира, имеющая практическое приложение в медицине и сельском хозяйстве». Эту цитату я извлек из «Вестника АМН СССР» (№ 3 за 1957 г.) из раздела прений по отчетному докладу академика-секретаря АМН СССР В. Ф. Тимакова. В «Вестнике» прения изложены в сокращенном виде. Профессор Ю. М. Васильев, присутствовавший на этой сессии, передал мне не попавшие в печать слова Лепешинской: она выразила удивление, что ни слова о ее работах не сказали присутствующие здесь авторитетные ученые академики Н. Н. Аничков, И. В. Давыдовский и др., которые еще недавно говорили о ее работах то-то и то-то, а теперь молчат. Этот ее демарш вызвал аплодисменты присутствующих. Все же в план работ ИЭБ на 1956–1960 гг. вошло «…изучение роли живого вещества в развитии клеток и тканей». Однако в отчете работы ИЭБ за 1957 г. сказано: «…недостаточно продуктивной была работа цитологической группы в Отделе развития живого вещества …». В ноябре 1957 г. в «Медицинском работнике» было сообщено, что Отдел Лепешинской сокращается и вместо него остается лаборатория цитологии во главе с Лепешинской.