Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

Однако Хашимиты были не в том положении, чтобы торговаться. В переписке с британским верховным комиссаром в Египте шериф Хусейн и его сыновья представили себя лидерами панарабского движения. К маю 1916 года стало очевидно, что широкомасштабного восстания в Сирии и Ираке не будет. Сам шериф мог бросить вызов османскому владычеству только в Хиджазе. И успех всецело зависел от того, сумеет ли он собрать известные своей ненадежностью бедуинские племена под своим знаменем.

Возможно, альянс выжил только лишь потому, что летом 1916 года Хашимиты и британцы нуждались друг в друге как никогда прежде. Отношения между шерифом Хусейном и младотурками предельно обострились; он знал, что при первой же возможности они свергнут — и даже убьют — его и его сыновей. А британцам нужен был религиозный авторитет шерифа, чтобы не допустить разжигания джихада, которого так опасались Лондон и Каир, особенно на фоне недавних османских побед. К чему бы ни привело поднятое Хашимитами восстание, оно заставило бы турок перебросить с фронтов войска и другие ресурсы, чтобы навести порядок в Хиджазе и, возможно, других арабских провинциях. Таким образом обе стороны этого тайного альянса, каждая по своим причинам, были заинтересованы в скорейшем начале восстания. И когда Фейсал вернулся в Хиджаз, с затянувшимся ожиданием было покончено.

Пятого июня Фейсал присоединился к своему брату Али в окрестностях Медины, чтобы начать операцию против самого крупного османского гарнизона в Хиджазе. К тому моменту Фахри-паша также прибыл на место и принял командование османскими войсками общей численностью более 11 000 человек. Имея в своем распоряжении всего 1500 ополченцев, мобилизованных для Синайской кампании, Али и Фейсал не смогли бы захватить город. Поэтому они решили блокировать войска Факхри-паши в Медине, чтобы дать возможность отцу и братьям относительно безнаказанно действовать в Мекке, находящейся примерно в 340 км к югу от Медины.

Через четыре дня после начала перестрелки вокруг Медины Хашимиты прояснили свои намерения. Девятого июня старший сын шерифа Хусейна Али отправил Джемаль-паше ультиматум, где изложил ряд условий, на которых его семья была готова сохранить лояльность Османской империи. Однако короткий срок, предоставленный им младотуркам, ставил под сомнение искренность этого ультиматума. «Через 24 часа после получения вами этого письма арабский народ вступит в состояние войны с турецким народом», — предупредил он [453] King Abdullah, Memoirs of King Abdullah of Transjordan , 138. .

Первый выстрел, давший начало Великому арабскому восстанию, был сделан самим шерифом Хусейном из его дворца в священном исламском городе Мекка. Десятого июня 1916 года эмир Мекки взял в руки винтовку — предположительно тот самый трофей с Галлиполи, который Джемаль подарил Фейсалу, — и выстрелил в сторону османских казарм, дав сигнал к началу восстания. Хашимиты объявили войну туркам во имя арабского народа. Но пока было неясно, как отреагирует на это сам арабский народ [454] Турецкий историк Халук Орал в своей книге (Haluk Oral, Gallipoli 1915, 236) утверждает, что шериф Хусейн использовал трофейную винтовку с Галлиполийского полуострова, подаренную Джемаль-пашой Фейсалу, чтобы дать сигнал о начале восстания, однако в документах Имперского военного музея нет указаний на этот факт. .

В течение трех дней хашимитские силы захватили почти всю Мекку. Османский губернатор Галиб-паша в то время находился в своей летней резиденции в высокогорном местечке Эт-Таиф в 97 км к востоку вместе с бо́льшей частью мекканского гарнизона, поэтому город охраняли не больше 1400 солдат. Одна крепость, расположенная на вершине горы, продержалась против войск эмира четыре недели, обстреливая Мекку из артиллерийских орудий. Несколько снарядов попали в Заповедную мечеть и подожгли навес над Каабой — одной из главных святынь ислама. Осколки еще одного снаряда попали в фасад мечети — как раз в то место, где было начертано имя третьего Праведного халифа Усмана ибн Аффана. Поскольку основатель династии Османов также носил имя Усман (Осман на турецком), жители Мекки, по утверждению сына шерифа Хусейна Абдаллы, восприняли это как «предзнаменование неизбежного падения Османской державы». В конце концов у осажденных артиллеристов закончилось продовольствие и боеприпасы, и 9 июля они были вынуждены сдаться повстанцам [455] Abdullah, Memoirs of King Abdullah of King Abdullah of Transjordan , 143. .

Вскоре после того, как 10 июня шериф Хусейн дал сигнал к началу восстания, отряд из 4000 всадников из бедуинского племени гарб под командованием их вождя шерифа Мухсина напал на портовый город Джидда на Красном море. Гарнизон из 1500 османских солдат поначалу успешно отражал их атаки благодаря интенсивному артиллерийскому и пулеметному огню, серьезно подрывая боевой дух мятежников. Британцы отправили на помощь восставшим два военных корабля и авиацию, которые подвергли османские позиции в Джидде непрерывному обстрелу и воздушной бомбардировке. Атакуемые одновременно с моря, воздуха и земли, 16 июня защитники сдали город.

Незадолго перед началом восстания второй сын шерифа Хусейна Абдалла отправился в сопровождении небольшого отряда верблюжьей кавалерии из 70 человек в Эт-Таиф. Губернатор Галиб-паша пригласил Абдаллу в свой дворец, чтобы обсудить слухи о неминуемом восстании. «Люди в Таифе покидают свои дома вместе с детьми и всем имуществом, которое только могут с собой унести», — заметил губернатор. Взяв с полки Коран, он призвал Абдаллу рассказать ему «правду об этих слухах о готовящемся восстании». Абдалла сумел выкрутиться из сложной ситуации. «Если эти слухи не ложны, это означает, что либо восстание готовится против вас и шерифа, либо оно готовится шерифом и его людьми против вас. Но если последнее верно, разве приехал бы я сейчас к вам и отдал себя в ваши руки?» [456] Abdullah, Memoirs of King Abdullah of King Abdullah of Transjordan , 144–146.

Покинув резиденцию губернатора, Абдалла приказал своим людям перерезать телеграфные линии и перехватывать всех курьеров, пытающихся покинуть Эт-Таиф. В полночь 10 июня он отдал приказ своим войскам, усиленным ополчениями из местных племен, начать атаку на османские позиции. «Это было жестокое сражение», — впоследствии вспоминал Абдалла. Бедуины быстро прорвали турецкую линию обороны и вернулись назад «с несколькими пленными и кое-какими трофеями». Однако на следующее утро, когда турецкая артиллерия открыла огонь по арабским позициям, от дисциплинированности не осталось и следа. Многие ополченцы «беспорядочно разбежались». Опасаясь, что его войска будут полностью разгромлены, если он попытается предпринять очередной штурм, Абдалла перегруппировал свои силы и взял Эт-Таиф в осаду.