Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

Сирийские земли и раньше страдали от саранчи, но нашествие 1915 года было беспрецедентным по своей интенсивности и охвату территории. В отчаянной попытке ограничить распространение вредителей османские власти приказали всем гражданам в возрасте от 15 до 60 лет собирать по 20 килограммов яиц саранчи каждую неделю и доставлять их в специальные пункты для уничтожения — иначе им грозил большой штраф. Жители Иерусалима отнеслись к этому указу очень серьезно. В течение шести недель после появления саранчи, написал Туржман, все лавки в Иерусалиме были закрыты на замок, потому что «большинство людей занимались сбором саранчовых яиц».

Однако этих мер было явно недостаточно, чтобы сдержать нашествие саранчи. Тучи насекомых продолжали разорять поля и сады на протяжении всего лета вплоть до глубокой осени. Урожай был практически уничтожен: из разных районов Сирии сообщали о потере от 75 до 90 его процентов. То, что уцелело, пошло на прокорм армии — или же было припрятано дальновидными гражданами. Как результат наступила острая нехватка продовольствия, и в городах и селах Палестины, Сирии и Ливана начался голод.

В декабре 1915 года на рынках Иерусалима пропала мука. «В моей жизни не было более тяжелых дней, — написал в своем дневнике Ихсан Туржман. — С прошлой субботы мука и хлеб практически исчезли. Многие люди не ели хлеба уже несколько дней». Он видел толпы мужчин, женщин и детей, пытавшихся раздобыть немного муки возле Дамасских ворот. По мере того как людей становилось все больше, начали возникать стычки. «Жить без риса, сахара и керосина было тяжело, но терпимо. Но как можно прожить без хлеба?»

В 1916 году люди стали умирать от голода. Саранча, реквизиция продовольствия для нужд армии и припрятывание зерна, усугублявшиеся проблемами с транспортом и распределением продуктов, породили массовый голод, который в период с 1916 года до конца войны, по разным оценкам, унес жизни от 300 000 до 500 000 мирных жителей в Сирии и Ливане. В сирийских землях голод и другие тяготы военного времени стали для местного населения синонимами войны; люди называли все это турецким словом «сеферберлик», что означало «всеобщая мобилизация». Первая мировая война была «сеферберлик», поскольку все началось с всеобщей мобилизации и неумолимо привело к череде тяжких бед и несчастий, включая неурожай, инфляцию, болезни, голод и беспрецедентный уровень смертности среди мирного населения [441] Джордж Антониус в своей книге (George Antonius, Arab Awakening , 241) утверждал, что цифра 300 000 человек, умерших от голода, «не подлежит сомнению» и что реальная цифра может быть еще выше, порядка 350 000 человек. Линда Шатковски-Шлихер в своей работе (Linda Schatkowski Schilcher, «The Famine of 1915–1918 in Greater Syria», in Problems of the Modern Middle East in Historical Perspective , ed. John Spagnolo, Reading, UK: Ithaca Press, 1992, 229–258), опираясь на данные немецких консульств, утверждает, что количество человек, умерших от голода и связанных с голодом болезней, «к концу 1918 г. достигло 500 000». О «сеферберлике» в Сирии и Ливане смотрите в работе: Najwa al-Qattan, «Safarbarlik: Ottoman Syria and the Great War», in From the Syrian Land to the States of Syria and Lebanon , ed. Thomas Philipp and Christoph Schumann (Beirut: Orient-Institut, 2004), 163–174. .

Один сирийский эмигрант, выполнявший по поручению французов тайную миссию, в апреле 1916 года совершил поездку по Сирии и Ливану, где увидел, как страдает народ. Он встречал истощенных людей, которые шли от одной вымершей деревни к другой в поисках пищи. Он видел бесчисленные трупы умерших от голода, которые непогребенными лежали на обочинах дорог. В Дамаске он разговорился с одним разочарованным арабским офицером, который обвинил османов в том, что те намеренно спровоцировали голод как способ «очистить» государство от нелояльных христиан. «Они уже приставили меч к шее армян и теперь намерены заморить голодом всех ливанских христиан, чтобы те больше не беспокоили своих турецких господ» [442] Q. B. Khuwayri, al-Rihla al-suriyya fi'l-harb al-`umumiyya 1916 [Путешествие по Сирии во время Великой войны, 1916 г.] (Cairo: al-Matba`a al-Yusufiyya, 1921), 34–35. .

Энвер-паша возлагал «всю ответственность за голод» на державы Антанты, которые с первых месяцев войны «установили военно-морскую блокаду». Британские и французские военные корабли не пропускали суда в сирийские порты — даже те, которые везли гуманитарную помощь. По имеющимся сведениям, в 1916 году Энвер обратился к Ватикану с предложением наладить распределение продовольственной помощи в Сирии и Ливане. В разговоре с посланником папы в Стамбуле Энвер признался, что у империи нет достаточно продовольствия, чтобы прокормить и армию, и мирное население в Сирии. Он предложил Ватикану убедить британцев и французов пропускать в сирийские порты по крайней мере по одному кораблю с продовольствием в месяц и создать специальную службу для распределения этого продовольствия среди населения, чтобы державы Антанты были уверены в том, что эта гуманитарная помощь не идет турецким солдатам. Однако из этой инициативы Энвера ничего не вышло. Как и многие в Османской империи, Энвер продолжал считать, что союзники намеренно пытаются уморить сирийцев голодом, чтобы ослабить сопротивление вторжению или спровоцировать восстание против османских властей [443] Об этой инициативе Энвера и блокаде британским и французским флотами османских портов с целью помешать доставке гуманитарной помощи см. в книге: Shakib Arslan, Sira Dhatiyya [Автобиография] (Beirut: Dar al-Tali`a, 1969), 225–236. .

И Энвер имел все основания опасаться восстания в сирийских провинциях. Поражения османской армии вкупе со всеми тяготами военного времени настроили многих арабских граждан против власти султана. Джемаль-паша как генерал-губернатор Сирии должен был в кратчайшие сроки устранить эту арабскую угрозу. Он надеялся, что показательные расправы позволят обезглавить и подавить арабское националистическое движение, которое могло объединить свои силы с врагами империи. Он также хотел запугать сирийскую элиту, заставив ее раз и навсегда отказаться от любых сепаратистских чаяний. Как написал турецкий журналист Фалих Рифки: «Партия „Единение и прогресс“ была смертельным врагом всех националистов и движений за независимость среди всех проживающих на территории империи меньшинств, будь то албанцы, армяне, греки или арабы» [444] Djemal Pasha, Memories of a Turkish Statesman , 213; Rıfkı Atay, Le mont des Oliviers , 75–76. .

В июне 1915 года Джемаль-паша приказал начать первую волну арестов арабских политических активистов. Рассматривать их дела должен был специально для этого учрежденный военный трибунал. Джемаль проинструктировал судей применять смертную казнь в отношении любого подозреваемого, признанного виновным в принадлежности к тайному националистическому обществу или в сговоре с французами против Османской империи. К августу 1915 года суд завершил свои расследования. К смертной казни были осуждены и приговорены 13 мужчин (двоим из них смертные приговоры впоследствии заменили на пожизненное заключение).