Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

В ситуации явной неудачи в Дарданеллах британские власти в Каире срочно возобновили переговоры с Хашимитами. Эвакуация войск Антанты с Галлиполийского полуострова должна была стать крупной победой турок, и ясно было, что те не преминут воспользоваться ее плодами для разжигания пламени джихада и, кроме того, у них освободятся значительные силы для переброски на другие фронты. В этих обстоятельствах союз с Хашимитами приобретал особую важность. Сэр Генри Макмагон признал, что, если Британия хочет заключить сделку, ей придется согласиться на территориальные претензии шерифа. В своем письме от 24 октября 1915 года верховный комиссар попытался сбалансировать британские и французские интересы на Ближнем Востоке и территориальные требования Дамасского протокола.

Первой заботой британского правительства было сохранение особых отношений с арабскими шейхствами Персидского залива. Правители Договорного Омана, Катара, Бахрейна и Кувейта, а также правитель земель в центральной и восточной Аравии Ибн-Сауд были британскими протеже, связанными договорами, которые заключались еще в начале XIX века. Сэр Генри Макмагон пообещал, что его правительство поддержит обозначенные шерифом границы «без ущерба для существующих договоров с арабскими вождями».

Кроме того, в результате Месопотамской кампании сфера британских интересов в Персидском заливе расширилась на османские провинции Басру и Багдад. Избегая открыто обозначать британские колониальные притязания в Ираке, сэр Макмагон заявил, что «существующие позиции и интересы Великобритании» требуют «особых административных договоренностей» для защиты провинций Басры и Багдад «от внешней агрессии, а также для повышения благосостояния местного населения и защиты наших экономических интересов» — короче говоря, интеграции Месопотамии в британскую договорную систему в регионе Персидского залива.

Наконец, сэру Макмагону нужно было оговорить еще один весьма щекотливый момент — а именно отказ Великобритании давать арабам какие-либо обязательства, противоречащие предыдущим англо-французским договоренностям. В марте 1915 года Франция заявила о своих притязаниях на Сирию и прилегающую к ней территорию, простирающуюся от Александреттского залива и Киликии до гор Тавра, в рамках послевоенного урегулирования, и эти притязания были официально признаны ее союзниками по Антанте Британией и Россией. Макмагон понимал, что, настаивая на удовлетворении французских требований, он сорвет соглашение с шерифом Хусейном, а любое ограничение французских территориальных притязаний вызовет ярость Парижа [433] Территориальные притязания Франции в Великой Сирии были изложены в письме французского посла в Петербурге минис. иностранных дел Российской империи, датированном 1/14 марта 1915 г.; это письмо воспроизведено в книге: Hurewitz, Middle East and North Africa in World Politics , 2:19. .

Там, где полная ясность могла навредить, сэр Генри выбрал расплывчатость формулировок. Верховный комиссар от лица Великобритании отказался признавать «два округа Мерсин и Александретту и часть Сирии западнее округов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо» арабской территорией на том сомнительном основании, что эти земли не являются «чисто арабскими». Эта прозрачная попытка вывести часть арабских территорий из-под гарантий Великобритании, данных шерифу Мекки, стала в будущем источником серьезных разногласий между Британией, Францией и арабским миром — не в последнюю очередь в связи с вопросом о том, включала ли эта формулировка Палестину в число земель, гарантированных независимому арабскому государству. Но, как бы то ни было, именно такие обязательства британский верховный комиссар дал эмиру Мекки. «С учетом вышеуказанных условий, — заявил сэр Генри, — Великобритания готова признать и поддержать независимость арабов во всех регионах в пределах территории, обозначенной шерифом Мекки».

В ходе последующей переписки, продолжавшейся с 5 ноября 1915 года по 10 марта 1916 года, сэр Генри Макмагон заключил с шерифом Хусейном военный альянс. За это время британцы потерпели два сокрушительных поражения в Дарданеллах и Месопотамии. Письмо Макмагона от 14 декабря было написано вскоре после принятия британским кабинетом решения об эвакуации войск из бухт Сувла и Анзак (7 декабря) и начала осады Эль-Кута (8 декабря). Следующее письмо Верховного комиссара от 25 января 1916 года последовало после окончательной эвакуации с Галлиполийского полуострова (9 января). Неудивительно, что в своем письме от 10 марта Макмагон не преминул упомянуть о разгроме британцами отрядов Санусии в Египте и о победе русской армии в Эрзуруме, ни словом не обмолвившись о неминуемой капитуляции в Эль-Куте. Верховный комиссар хорошо понимал, как сильно подрывает позиции Британии в этих сложнейших переговорах череда военных поражений.

Шериф Хусейн также хорошо понимал тяжелое положение Великобритании и заломил высокую цену. Вместо требования о признании независимого арабского государства эмир все чаще писал об «Арабском королевстве» и о себе как о его единственном законном правителе. Удивительно, но при этом он согласился пойти на значительные территориальные компромиссы. Поначалу шериф Хусейн обозначил «иракские вилайеты» как неотъемлемую часть будущего Арабского королевства, однако впоследствии согласился оставить «районы, ныне оккупированные британскими войсками» под правлением Британии «на непродолжительное время» в обмен на «соответствующую сумму, уплаченную в качестве компенсации Арабскому королевству за период оккупации».

Французские притязания на Сирию были куда более сложным вопросом. Шериф Хусейн настаивал на том, что сирийские провинции являются «чисто арабскими» и не могут быть исключены из «естественных границ» Арабского королевства. Однако в ходе дальнейшей переписки он пошел на уступки, заявив о своей готовности «избежать того, что может навредить военному союзу Великобритании и Франции, нарушив соглашения, заключенные между ними ранее в тяжелые военные времена». Однако шериф предупредил Макмагона, что «при первой же возможности после окончания этой войны… мы заявим свои права на бейрутские земли и побережье, которые сегодня соглашаемся уступить Франции». Оставшаяся часть переписки была посвящена материальным вопросам подготовки восстания, таким как поставка золота, зерна и оружия, необходимых для поддержания будущей арабской войны против турок.

Сэр Генри Макмагон вряд ли мог лучше справиться со своей миссией. Он сумел заключить соглашение с шерифом Мекки, добившись от него существенных территориальных уступок в Сирии, на которую претендовали французы, и в иракских провинциях, которые хотели сохранить за собой британцы. Неопределенность относительно границ арабских территорий, обозначенных перепиской Макмагона — Хусейна, стала важным дипломатическим фактором, способствовавшим налаживанию англо-арабских отношений в это сложное военное время. Однако в отношениях союзников по Антанте подобная неопределенность была непозволительна: им требовались куда более четкие договоренности о послевоенном разделе арабских земель.