Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

На следующий год (182/181 г.) в Рим опять прибыли послы от Евмена, Фарнака и Ариарата IV Евсебия, союзника Пергама. Вопрос о Синопе уже не стоял на повестке дня. Поскольку незадолго до этого на месте событий побывала римская комиссия во главе с Марком ( Polyb . XXIII. 9; XXIV. I) [15] Больше о деятельности этого Марка нам неизвестно. См.: Walbank F . Historical Commentary on Polybios. Oxford, 1967. Vol. III. P. 254; Broughton T. The Magistrates of the Roman Republic. L.; N. Y., 1952. Vol. I. P. 383. , следует полагать, что она посчитала не заслуживающим особого внимания захват Фарнаком Синопы и отклонила протест родосцев. Что до конфликта Понта с Пергамом, то в ответе послам трех царей было заявлено, что Евмен действует правильно, а Фарнак проявляет наглость и корыстолюбие. Ввиду того, что в ответе римского сената речь шла только о военных действиях между Фарнаком и Евменом, можно заключить, что в первый год войны Каппадокия не была ею затронута. Очевидно, тотчас после успеха в Синопе Фарнак приступил к захвату Галатии и Фригии, а также Пафлагонии. Это и обеспокоило Каппадокию, которая примкнула к посольству Евмена в Рим. Поэтому вряд ли следует согласиться с утверждениями, будто война началась с захвата Фарнаком Каппадокии [16] Это отмечено Ольсхаузеном ( Olshausen E. Pontos. S. 410), справедливо критикующим Эд. Мейера ( Meyer Ed. Geschichte… S. 72) и Э. Вилля ( Will F .. Op. cit. P. 243), которые считали, что первым актом Фарнака был захват Синопы и нападение на Ариарата IV, что вызвало вмешательство Пергама, союзника Каппадокии. Сторонники этой точки зрения апеллируют к декрету Коса в честь Антиохиды, царицы Каппадокии, и ее мужа, царя Ариарата IV, который, якобы, был принят в первый год войны с Фарнаком I, поскольку в нем упоминаются οί δυνάμεις·. Между тем ничто в этой надписи не указывает на начало войны, поэтому уже издатели отнесли декрет к 182–179 гг. до н. э., что оставляет за собой возможность датировки его и 181/180 г. ( Pugliese—Caratelli G ., Segre M. Laregina Antiochide di Cappadocia// PP. 1972. Vol. 27. P. 182–185). . Участие послов Ариарата объясняется еще и тем, что Каппадокию связывал с Пергамом договор о союзе. В Риме не могли не видеть, что ситуация в Малой Азии складывалась не в пользу союзников, однако сенат объявил, что в скором времени пошлет новое посольство для расследования распри между царями ( Polyb . XXIV. 1).

Из описания Полибием хода переговоров Рима с послами воюющих сторон создается впечатление, что действия Рима были направлены на затягивание войны [17] Niese B. Geschichte. Bd. III. S. 75; Сапрыкин С. Ю. Г ераклея… С. 50. , а Фарнак пытался этим воспользоваться. Это проявилось, в частности, в захвате Фарнаком на втором году войны небольшого городка Тия, расположенного на побережье Черного моря. Леокрит, полководец Фарнака, принудил к сдаче удерживавший город гарнизон наемников, обещав им свободу. Однако, как только город был сдан, понтийцы перебили весь гарнизон под предлогом мести за ранее нанесенные наемниками обиды Фарнаку ( Diod . XXIX.23). В чем заключались эти "обиды", неизвестно.

Городок, который некогда принадлежал Гераклес Понтийской, в 301 г. вошел в составе четырех полисов в Амастрию, но в скором времени вышел из нее, став на время владением Вифинии, потом Гераклеи, а затем снова Вифинии [18] О Тие см.: Memn . XVI, XVII, XXVII; Meyer Ed . Bithynia // RH. 1897. Bd. 3, 1. Hbd. 5. S. 518; Magie D . Op. cit. Vol. I. P. 307; Сапрыкин С. Ю. Г ераклея… С. 179. . Так как это важный стратегический пункт на побережье, его захват мог привлечь к войне Гераклею Понтийскую, тщетно добивавшуюся от вифинского царя его возврата. Однако, в тот момент эта акция была направлена против Вифинии, которой уже в течение 20 лет принадлежал Тий [19] Meyer Ed. Geschichte… S. 74, 75: Magie D . Op. cit. Vol. 11. P. 760. Некоторые ошибочно полагают, что после войны 186–183 гг. Тий принадлежал Пергаму. См.: Rüge W . Tieon // RI·. VI A. S. 860; Niese B . Op. cit. Bd. III. S. 75; Hansen E. Op. cit. P. 95. . Иногда полагают, что взятие Тия вовлекло в войну вифинского царя Прусия II, вступившего на престол в 183 г. [20] Колобова К. М. У каз. соч. С. 32; Ломоури Н. Ю. У каз. соч. С. 55; McGing B. The Foreign Policy… P. 27. Ряд исследователей ( Meyer Ed. Geschichte… S. 77–80; Rostowtzeff M. I., Ormerod H . Op. cit. P. 220) ошибочно думают, что Гераклея вступила в войну в результате взятия Тия Фарнаком I. Критику этих положений см.: Ломоури Н. Ю. У каз. соч. С. 54, 55; Сапрыкин С. Ю. Г ераклея… С. 51. , но К. Хабихт справедливо указал, что нападение Фарнака на Тий - следствие, а не причина вступления Прусия II в войну на стороне Пергама и Каппадокии [21] Habicht Ch . Op. cit. S. 1110. . Следовательно, жестокая расправа Фарнака с гарнизоном городка - месть за измену Вифинии, которая ранее была союзницей Понта. Очевидно, вифинский царь не доверял Фарнаку, открыто выказывавшему притязания на земли, которые были объектом вожделения Вифинии. К тому же по мирному договору с Пергамом Вифиния имела добрые отношения с Римом и его союзником Евменом II, что и обусловило присоединение ее к антипонтийской коалиции.

Есть и другая причина взятия Тия. Поскольку Фарнак начал войну под лозунгом воссоединения земель, принадлежавших его предкам, то захват Тия вполне вписывался в эти задачи. Город некогда подчинялся родственнице Митридатидов Амастрис, племяннице Дария III. Домен Амастрис - город Амастрия уже входил в состав Понта, так что для окончательного закрепления за Митридатидами ее владений не хватало только Тия, который и был взят в 182 г. В этой связи знаменательно, что Леокрит не пощадил гарнизон, но оставил в неприкосновенности сам городок, так как Понт был крайне заинтересован в его приобретении.

Через два года после начала войны было заключено перемирие, одним из главных условий которого был отвод войск. Со стороны Пергама перемирие заключил Аттал, брат Евмена II, который заболел и нс мог руководить войсками. Воспользовавшись передышкой, пергамский царь решил отправить в Рим посольство во главе с Атталом и другими своими братьями, желая положить конец войне. Столь внушительное посольство и надежды, которые возлагал не него Евмсн II, показывают, что царь чувствовал перемену в отношении к нему Рима, чем и объяснялась его пассивность на переговорах с Фарнаком и явная затяжка конфликта. С другой стороны, этот факт свидетельствует, что в течение двух лет войны Фарнак добился определенных успехов в реализации своих планов, и Пергаму было невыгодно продолжать военные действия из опасения потерять все то, что им было получено по Анамейскому миру и договору с Вифинией. Аттал убеждал сенат принять меры против Фарнака, однако ему было заявлено, что для прекращения войны вновь будет направлено посольство ( Polyb . XXIV.5).

Фарнак, чувствуя заинтересованность римлян в ослаблении Пергама и их стремление затянуть конфликт, пошел на передышку с целью консолидации сил для решающего наступления. Еще до окончания зимы он послал войско во главе с Лсокритом в Галатию, а сам решил вторгнуться в Каппадокию (XXIV.8). Мы полностью разделяем мнение тех, кто полагает, что вторжение в Каппадокию произошло после перемирия на третий год войны, а не в самом ее начале, так как это подтверждается сообщением Полибия [22] Hansen E. V. Op. cit. P. 97, 98; Olshausen E. Pontos. S. 411; мнение против см.: Reinach T. Mithridate Eupator, roi de Pont. P., 1890. P. 41; Meyer Ed. Geschichte… S. 72. . Нападение на Ариарата стало возможным только после того, как Фарнак склонил к союзу царя Малой Армении Митридата (XXV.2). Этот Митридат, родственник Фарнака и побочный представитель рода Митридатидов, был, по одной версии, сыном, по другой - племянником, т. е. сыном сестры Антиоха III, которого тот еще в 212 г. хотел поставить царем Малой Армении, а в 197 г. назначил стратегом войска, посланного в Малую Азию для завоевания Ликии [23] Об этом Митридате см.: Agatharchides. Fr. 16 = FGrH 86; Тит Ливии (XXXIII.19.10) называет его сыном Антиоха III, тогда как Полибий — его племянником (VIII.23.3). См. также: Schmitt H. Op. cit. S. 29; подробнее о нем см. Часть II, гл. 1. . Митридат мог быть верным союзником царя Понта не только вследствие своего происхождения, но и общего подхода к статусу территорий, подвластных каппадокийскому царю.