Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Сказанное подтверждается упоминавшимися выше тетрадрахмами Митридата V Эвергета, одну из которых Л. Робер датировал 128 г., а другая относится к 125/124 г. согласно указанной на ней дате ΓΟΡ (= 173 г. п. э.). На оборотной стороне монет представлена фигура стоящего обнаженного божества, которую Л. Робер предложил считать древней культовой статуей Аполлона Делосского VI в. до н. э., будто бы восстановленной понтийским царем в знак уважения к Делосскому храму и Афинам (см. часть 1, гл. 3). Однако голову бога украшает шлем-кирбасия, совершенно аналогичный представленному на анонимной понтийской меди. В левой руке бога лук скифского типа [39] Καραμεσιντι—Οιχονομίδου Μ. Άνεκδότο άργύρο τετραδρόχμο Μιθριδατου Ε Έύεργίτου // ΣΤΗΛΗ: Τόμος εις μιήμην Νικολάου Κοντολέοντος. Αθήνα, 1980. Σ. 149–153. Πιν 49, Ια; Πίν. 51, 10; Robert L. Tetradrachmes de Mithridate V Euerget // Journal de Savants. 1978. Juillet—Sept. P. 151–162. , аналогичный луку на анонимных оболах как в виде основного типа, так и в надчеканках (рис. I. 12). Нет сомнения, что между тетрадрахмой Митридата V Эвергета и понтийскими анонимными медными монетами существует, таким образом, прямая связь. Следовательно, terminus post quem для анонимной меди следует считать последние годы правления Митридата V. Поскольку голова бога на анонимных монетах близка фигуре стоящего Аполлона на тетрадрахмах и сопровождается символами Митры-Аттиса-Персея, то в этой фигуре, скорее всего, узнается не статуя Аполлона Делосского эпохи архаики, а изображение этого божества, почитавшееся в Понтийском царстве. На это указывают сугубо местные символы и детали ее изображения, совпадающие как на анонимных монетах, так и на тетрадрахмах. В таком случае, с учетом филэллинства Эвергета и его покровительства греческим святыням Аполлона мы вряд ли ошибемся в предположении, что на царских монетах и анонимной понтийской меди представлено синкретическое греко-ирано-малоазийское божество Аполлон-Персей-Митра в ипостаси, почитаемой в великих понтийских святилищах Зеле и Комане, а может быть и Америи, где стояла статуя Мена-Фарнака, близкого Митре-Персею божества. Являясь в каждом из них паредром Великих женских богинь Понта и Каппадокии, оно могло с удвоенной силой почитаться при Митридате V, который поместил одну из его культовых статуй (скорее всего, команскую) на собственных праздничных монетах. Следовательно, отнесение анонимных монет к чекану одного из храмовых центров Понта, вероятнее всего Команы, является вполне возможным.

Остается выяснить, кого же изображали портреты на анонимных оболах. Учитывая место их чекана, можно было бы предположить, что это жрецы-правители Команы Понтийской. Ведь правители теократических центров в соседней Каппадокии имели на монетах аналогичный головной убор. Выше отмечалось, что кирбасия, или шапка Персея - не столько знак отличия наместника-сатрапа, сколько свидетельство родства с Ахеменидами. Страбон говорит, что правители теократических государств, в том числе Команы в Понте и Каппадокии, были родственны царским династиям (XII. 2. 3), а значит имели отношение к Ахеменидам. Однако усматривать в портретах на монетах жрецов-правителей Команы вряд ли возможно по следующим соображениям. Во-первых, в Каппадокии жрецы-правители помещали свой лик на монету только тогда, когда их теократические государства были самостоятельными. Как показывает отмеченный выше случай с Ариарамной, правителем Мазаки, тотчас после установления в храмовом центре светской власти портрет жреца-правителя был вытеснен портретом правителя государства. Это согласуется с замечанием Страбона, что жрецы Команы занимали по положению и достоинству второе место после царя. Во-вторых, анонимная медь датируется первыми десятилетиями правления Митридата Евпатора. К этому времени Комана длительное время подчинялась царям Понтийского государства и вряд ли последние смирились бы с помещением на монету портрета жреца, стоявшего по положению ниже их самих. К тому же со времени Митридата Евпатора на должность жрецов в Коману стали назначаться лица, не имевшие отношения к Ахеменидам, например, Дорилай Младший, всего лишь приближенный царя (см. ниже). Это подчеркивало приоритет царской власти перед жрецом-правителем. В-третьих, отличительным признаком верховных жрецов Команы была не шапка Персея, а диадема, которую они надевали в наиболее торжественных случаях при "выносе" статуи богини ( Strabo . XII.3.32) как напоминание об их некогда царском происхождении. Поэтому на монетах Команы времени Митридата VI, вероятнее всего, следует видеть самого царя в образе своего покровителя Персея, отождествляемого с мужским паредром верховной богини Команы.

Этому не противоречит наличие царских монограмм на упомянутых монетах. Если сопоставить эти монеты с автономными понтийскими монетами митридатовского чекана ранних групп и наместническими оболами Махара, то легко заметить, что царь повсеместно изображался в образе Эрота, Ареса, Персея или Диониса (рис. I. 13; II. 1-5, 7). Первоначально он представлен в виде мальчика, затем юноши, впоследствии молодого мужчины, но всегда в образе бога согласно эллинистической практике, восходящей к ахеменидским традициям. Это означает, что на оболах Амиса и Синопы с типом "юноши в кирбасии" изображен Митридат в образе Персея, следовательно, и на одновременных им оболах храмового чекана Команы также мог быть представлен юноша-царь. Поскольку монеты эти выпускались вплоть до конца II в. до н. э., то возраст царя, естественно, прибавлялся и он уже фигурировал на монете не как юноша, а как мужчина. Следует отметить, что в отсутствие серебряного чекана означенные выпуски Команы должны были покрывать потребности рынка в царской монете.

Если высказанные соображения верны, то можно дать объяснение беспрецедентному для нумизматики факту помещения на монету одной кирбасии без головы ее носителя. Смысл этого изображения заключается в том, что в широко распространенном в эллинском мире мифе Персей смог победить Горгону-Медузу только с помощью сделавшей его невидимым шапки [40] Graves R. Les mythes Grecs. P., 1967. P. 195. . Если на монетах последующей серии представлен Митридат в образе Персея, то на ранних выпусках шапка Персея должна в иносказательной форме запечатлеть "невидимость" или отсутствие царя во время чекана означенных монет. И, обратившись к истории Понта первых лет царствования Евпатора, мы находим разгадку данного сюжета на монетах, чеканенных как раз в первые годы его правления.

Согласно завещанию Митридата V Эвергета власть в Понтийском царстве перешла по наследству к его супруге и детям ( Strabo . X.4.10). Вдову Эвергета принято считать дочерью сирийского царя Антиоха IV Епифана Лаодикой, хотя это и спорно [41] Remach T. Mithridates Eupator… S. 41; Oishausen E. Pontos // RH. 1978. Suppl. Bd. XV. S. 419; Geyer F. Mithridates // RE. 1932. Bd. XV, Hbd. 2. 30. S. 2163. В настоящее время получила распространение точка зрения, что мать Евпатора и Хреста звали Нисой (Sherwin—White A. N. Roman Foreign Policy in the East, 168 B. C. — A. D. I. Oklahoma, 1984. P. 96). , во всяком случае её селевкидское происхождение сомнений не вызывает ( Justin . XXXVIII.7.1). У Митридата Эвергета помимо старшего сына Митридата Евпатора были еще младший сын Митридат Хрест (OGIS.368;369) и пять дочерей - две Лаодики ( Justin . XXXVII.3; XXXVIII. 1.1), Роксана, Статира и Ниса ( Plut . Luc. 18) [42] Oishausen E. Op. cit. S. 399–400. , получившие эти популярные в селевкидском царском доме имена не без влияния матери - сирийской принцессы. Прямым наследником являлся Митридат Евпатор как старший из сыновей, но в связи с тем, что он не достиг совершеннолетия, его мать взяла на себя регентство ( Memn . XXX.2; Justin . XXXVII. 1.6).