Вильям Райан - Баня в полночь [Исторический обзор магии и гаданий в России]

В другом заговоре от зубной боли св. апостол Петр сидит на мраморном камне; Христос спрашивает, почему он грустен; тот отвечает, что от зубной боли. Христос изгоняет духа зубной боли [73].Этот мотив известен во многих регионах [74], включая англосаксонскую Англию [75]; А. Барб возводит его к апокрифическому Евангелию св. Варфоломея [76]. Связь апостола Петра с зубной болью, несомнению, {259} проистекает из твердости камня и белизны мрамора — такими должны быть зубы; имеется также в виду эпизод наречения Симона Петром в Евангелии от Матфея (Мф 16:18: «ты еси Петр [камень]»). Еще одна ассоциация Петра с зубами возникла с обретением зуба св. Петра св. Лонгисом в VII веке [77].

Молитва к апостолу Павлу об исцелении от укуса змеи (здесь очевидна связь с эпизодом из Деяний Апостолов (Деян 28:1-8: Павел и змея) также носит апокрифический характер и известна в разных культурах [78]. Русская молитва, подобно многим другим апокрифическим и мелким магическим текстам, восходит к греческому прототипу через южнославянские (в данном случае — сербские) версии. Русские версии, развивая южнославянские оригиналы, могут включать voces magicae и предписания записать молитву на хлебе (воде), а затем съесть (выпить). В повествовательной части молитвы ( historiola ) эпизод с Павлом переносится из Мальты в Сицилию [79]. Более поздний и специфичный русский заговор от укуса змеи был записан под переплетом рукописного сборника апокрифических текстов конца XIX века (включавшего «Сон Богородицы», «Сказание о двенадцати пятницах» и «Епистолию Иисуса Христа о неделе»). Здесь Царь Ковер и Царица Ковровна призываются забрать свою змею [80]. Большое количество заговоров от змей записано в Белоруссии Е.Р. Романовым [81]. Характерно, что змеиные «цари» и «царицы» часто называются поименно. В XIX веке собиратель белорусских заговоров отметил, что один из его информантов отваживался лишь шептать заговоры на отдаленной лесной поляне и беспрестанно оглядывался по сторонам, опасаясь, не слушают ли его змеиный царь Ир и царица Ирица [82]. Аналогичный украинский заговор: «Заклиная вас, гадюкы, именем Господа нашего Иисуса Христа и св. велыкомученыка и побидоносця Георгия и всимы небесными сыламы. Заклынаю тры царыци: Куфию, Невию и Полию, щоб не вредылы (старцу или младенцу по имени) волосом (цвет волос)». Потом читают молитву: «Пресвятую Троицу» пять раз и «Отче наш» семь раз; если змея очень ядовита, то читают заговор три раза [83]. Змеиная царица Невия из этого заговора фигурирует в нескольких магических контекстах: она также одна из трясавиц — дочерей Ирода (персонификаций лихорадки — см. гл. 8.6.6.1). В русском заговоре от змеиного укуса, записанном в XX веке на Дальнем Востоке, на море-океане на острове стоит яблоня о двенадцати корнях, на той яблоне три деревянные кровати, на тех кроватях три подушки. На тех подушках лежат три старшие змеи: {260} первая Шкурапея, вторая Полюха, третья Люха. Далее призывается Люха, чтобы она уняла своих прислужниц ядовитых, болотных, подколодных, подзаборных и т.д. [84]

А.И. Яцимирский цитирует некоторые типичные медицинские заговоры. Например, чтобы остановить кровотечение из носа или изо рта, на клочках бумаги делали надписи (в виде беспорядочно расположенных букв), помещали их на груди или лбу пациента. В одном случае надпись сделана кровью, и приписка велит тому, кто не верит в силу заговора, написать его на ноже, который следует вонзить в животное: кровь не прольется. Южнославянские версии известны с XIV века, позднее появились русские редакции [85]. Приводятся и другие заговоры и молитвы, которые следовало читать над больным, например с мотивами трех ангелов (трех девиц) у Иордана [86], со словами «хинен, эгин, мантис» (или другими греческими словами, названиями рек, обычно четырех райских рек) [87]. Имеются заговоры, в которых упоминаются буквы, написанные на ногтях больного.

Любопытный заговор, в котором нет христианских элементов, предписывает пойти в лес, найти рябину, исполнить ряд ритуальных действий и написать челобитную царю Мусайле, главному лешему, чтобы узнать, за что раб Божий (имярек) «испорчен». Если царь Мусайла не ответит, ему угрожают, что придут стрельцы из Москвы и Новгорода и казаки с Азова и срубят его, оставив один пень [88].

Очень распространенный подтип медицинских заговоров — на излечение раны. Постоянный мотив здесь — обращение к Богородице с просьбой зашить рану. Вот типичный пример: «Аминь. На мори на Окияне, на острове на Буяне лежит камень; на том камне сидела Пресвятая Богородица, держала в руке иглу золотую; вдевала нитку шелковую, зашивала рану кровавую; тебе, рана, не болеть и тебе, кровь, не бежать; аминь» [89].

Заговор XVII века для избавления от пьянства содержит требование пойти к могиле, к «незнаемому мертвецу», открыть гроб и сквозь саван продеть иглу, затем процедить воду сквозь саван и игольное ушко с заговором: «А ты, усопшей, сколько времени лежишь, и сколько хмельного не пьешь… так бы мне… хмельного пития не пити… ни хотети, ни зрети, ни слышати, ни подумати до гробовой доски». Затем следует выпить воду и снова закопать умершего [90]. Использование трупа в позитивных целях контрастирует с другими описанными некромантическими практиками, но имеет параллели в английских поверьях [91]. {261}

5.2. Заговоры при родах и над новорожденными. Считалось, что различные предметы, бывшие на будущей матери во время свадьбы, а также пояс священника помогают при родах [92]. В некоторых регионах России родильную молитву приносили родильнице из церкви в шапке: можно предположить, что в этом случае молитву воспринимали как заклинание [93]. В «Духовном Регламенте» (1721) Петра Великого эта практика была признана суеверной и осуждалась. Роды часто проходили в бане и сопровождались рядом магических обрядов (см. гл. 2.7.1). В Сибири для благополучных родов развязывали все узлы, расстегивали пуговицы и т.д., распускали волосы, в церкви открывали царские врата, проползали под столом или под ногами у отца [94], переступали через топор, заглатывали яйцо, приговаривая: как курочка скоро яичко кладет [95], так и я, раба Божия (имярек), скоро рожу. Подобные практики, распространенные и в других регионах [96], не требуют специальных объяснений.

Неудивительно, что заговоры на облегчение родов часто обращены к Богородице, например к Федоровской (Костромской) иконе Богоматери, а иногда — к персонификации матки. Менее понятно обращение к св. Анастасии. Заговоры при трудных родах могут содержать обращения к Богородице взять свои золотые ключи, отпереть у родильницы «мясные ворота» и выпустить младенца на свет [97]. В этих заговорах часто упоминается золото (золотой), несомненно, по ассоциации с золотником (одним из обозначений матки). Интересно распространенное требование, обращенное к матке-золотнику вернуться на свое место (это может быть золотое кресло) [98], как и в заговорах против демоницы- дны (они рассматриваются в связи со змеевиками в гл. 8.6.6).