Вильям Райан - Баня в полночь [Исторический обзор магии и гаданий в России]

Еще один пример заклятия на оружие: «Завяжу я, раб Божий (имя рек), по пяти узлов всякому стрельцу не мирному, неверному на пищалях, луках и всяком ратном орудии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратныя оружия. И стрельцы бы из пищалей не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратныя оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змия двунадесять главаго, того змия страшнаго, что прилетел со Окиан-моря, со острова Буяна, со меднаго дома, того змия, что убит двунадесятью богатырями под двунадесятью дубами; в моих узлах зашиты моей мачихою змеиныя головы. Заговариваю я раба Божия (имя рек) ратнаго человека, идущаго на войну моим крепким заговором, крепко на крепко» [263].

Другой способ помешать заклятию против охоты: до того как настанет время заряжать, держать заряд во рту [264].

Е.Н. Елеонская приводит пример, когда пленный немец обучал русских заговорам на оружие [265]. В Воинском артикуле Петра Великого (1716 год) заговоры на оружие причислены к колдовским практикам, за которые полагалось суровое наказание (см. гл. 16).

К заговорам на оружие прибегали не только охотники и военные; известно, насколько суеверными были преступники (см. выше 7.5.6), а один казак-разбойник в середине XIX века верил, будто его нельзя ни ранить, ни убить, потому что он умеет налагать заклятия на ружья [266]. {284}

5.12. Заговоры на охоту и рыбную ловлю. Охотники и рыболовы могли прибегать и к другим магическим обрядам, кроме описанных выше заговоров на оружие. В Сибири в Великий четверг охотничьи ружья и рыболовные снасти клали под стол вместе с «четверговой смолой» (она напоминала о факелах, с которыми искали Иисуса в Гефсиманском саду, и тоже наделялась целительной силой) [267].

Вот заговор на успешную охоту, который наговаривали на соль: «Как к тебе, Михаила архангел, сбирается народ Божий к церкве, так бы ко мне, к рабу Божию (имя рек), сбегались бы белые звери, зайцы криволапые и черноухие, со все четыре стороны, с востоку и с западу, с лета и с севера» [268]. В другом заговоре охотник молит Богородиц Тихвинскую и Владимирскую поставить ловушки золотые на разных зверей, причем приводится целый перечень видов ловушек и животных, который тоже имеет заклинательную силу [269].

С охотой связано множество суеверных примет. Например, встретить, отправляясь на охоту, женщину, особенно с пустыми ведрами, — дурной знак, а мужчину — добрый [270]. При входе в лес, чтобы обеспечить удачную охоту, следовало принести умилостивительную жертву лешему — обычно кусок хлеба со щепоткой соли (традиционный знак гостеприимства) [271]. Рыбаки будут удачливы, если сети им свяжет в полночь беременная женщина [272]. Интересно, что белорусские рыбаки почерпнули кое-что из традиций польского классического образования: в одном из заговоров благословить рыбную ловлю наряду с Богородицей призывается Царь Нептун [273].

5.13. Сельскохозяйственные заговоры, в том числе заговоры на погоду. Сельскохозяйственная магия включает в основном обряды плодородия, приуроченные ко времени сева и жатвы, и защитительные заговоры и ритуалы, исполнявшиеся главным образом во время первого весеннего выпаса скота. В последнем случае характерны заговор или молитва (обычно обращенная к одному из покровителей скота — св. Георгию или св. Николаю), символические действия (очерчивание или обход объекта, который нуждается в защите), магические объекты (часто имеющие символические, религиозные и естественные защитительные свойства: замок, нож, топор, свеча, ладан и др.) и приношения (например, хлеб, соль, свеча к иконе) [274].

Во время одного из обрядов, спустив рукав рубахи, прихватывали несжатый пучок колосьев и либо пригибали его к земле, либо {285} завивали в венок и приговаривали: «Батюшка Илья-борода, уроди ржи, овса, ячменя и пшеницы». Иногда колосья связывали красной лентой и зарывали в землю вместе с хлебом и солью, приговаривая так: «Дай Бог, чтобы на другое лето был хороший урожай» [275]. (Хлеб и соль повсеместно символизировали гостеприимство, а красные ленты, нити и т.п. широко применялись для защиты от колдовства.) Согласно сборнику заговоров XVII века из Олонецкой губернии, на Севере существовал такой обряд: перед первым выгоном владелец скота вставал до зари, брал рогатину, с которой ходили на медведя («которая в звере бывала»), очерчивал этой рогатиной круг вокруг стада, шел за ворота и говорил: «Покажися, мой скот, всякому зверю черному и серому, и рыскуну пнем да колодою, да камнем от сего дни и во все лето до белого снегу». Затем следовало поставить свечу к иконе св. Георгия, помолиться о сбережении стада, поставить огарок свечи и приготовить обед из свежей щуки (причем кости потом нельзя было выбрасывать); отобедав, отодвинуть стол, ничего на нем не трогая, зажечь огарок свечи, всей семьей выйти на двор и, благословясь, выпустить скот со двора. После этого встать против рогатины, взять ее и положить в укромное место, чтобы никто ее не тронул, пока скот пасется в лесу до снега. Вернувшись в избу, прибрать стол, но в этот день ни костей собакам, никому ничего не давать [276]. В некоторых местностях обряды для защиты скота совершались 6 января. Владелец скота приносил воды от водосвятия, выкладывал во дворе необмолоченные снопы разных видов зерновых в виде крестов и выгонял скот. Хозяйка в вывороченной мехом наружу шубе топором трижды очерчивала круг вокруг скота и крестов, держа в другой руке икону и свечу. Хозяин шел за ней, пучком ржаных колосьев окропляя скот освященной водой. В завершение хозяйка перебрасывала топор через животных [277].

До наших дней сохранился обряд в Юрьев день (записан в Никольске в 1969 году). Освященный в церкви последний сноп предыдущего урожая, хранившийся в красном углу вместе с иконами, выносили и скармливали скотине. Священник трижды обходил стадо с иконой св. Георгия, пастух отстригал клок шерсти у каждой коровы, а затем, сваляв всю шерсть вместе, поджигал с приговором, чтобы все стадо держалось вместе, как вместе горит вся шерсть [278].

Известны многочисленные календарные приметы о погоде и грядущем урожае, а также повсеместно описанные гадания, например {286} по внутренностям животных, и магические практики (скажем, чтобы не росли сорняки, надо закопать в поле живую кошку или выполоть сорняк и вновь посадить его корнем кверху — тогда он не вырастет вместе с хлебами) [279].

В отдельный подтип выделяются заговоры и магические практики для вызывания дождя. Последние могли включать обливание водой упавшего на землю священника, погружение в воду изображения Иоанна Предтечи в Иванов день, бросание в реку прохожего [280]. В Белоруссии вдовы раздевались донага и ночью обегали деревню вокруг, воровали сохи и вешали их на заборах, бросали в колодец похищенные кувшины, срывали чьи-либо ворота и бросали их на землю или в болото [281]. Кроме того, устраивали крестные ходы вокруг полей, ткали особое полотно, проводили обряды у колодцев и могил «нечистых» покойников (колдунов, самоубийц, умерших насильственной смертью или от пьянства), перекапывали дороги, осушали речные русла, разрушали муравейники, убивали змей и лягушек [282]. Отмечено, что еще в 1965 году под Смоленском колхозникам было предписано купаться в реке, чтобы прекратить засуху [283].