Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

В той же мере эпизод измены двух министров был заимствован в "Романе" (II.9.6-9), но он преобразован так, что рассматривался в ущерб Искандеру. В "Романе" именно Дарий осуждался за то, что он предложил убить Александра человеку, "которому обещал одну из областей своего царства и свою дочь в жены"; и, в завершение, Александр, собрав перед собой своих солдат, сообщает им извлеченный из данного эпизода урок: "Македонские воины, вот насколько смелыми должны быть солдаты перед битвой!" К тому же, если Бесс и Ариобазан надеются на вознаграждение от Александра, то нет никакого упоминания о проводившейся сделке с македонским лагерем (11.20.1). После смерти Дария Александр утверждает, что ничего не знает об убийцах, и, если он и приказал провозгласить о том, что наградит их, то это было лишь хитростью, чтобы они пришли к нему и он бы мог убить их; что, очевидно, и было сделано (II.21.7-11). И снова автор вкладывает в уста Александру реплику, которая может быть использована против обвинений, которые, вполне вероятно, высказывались против него. Царь утверждает, что с самого начала предполагал их сурово наказать, так как "пощадили ли бы меня убийцы своего собственного хозяина?" - говорит он Бессу и Ариобазану, возмущенным такой нечестностью (11.21.10).

Несмотря на колебания поэтов и хроникеров и противоречия между их трактовками, противопоставление двух царей оставляет мало места для сомнений. Так как измена единогласно объясняется жестокостью Дара, именно он, даже с точки зрения самих персов, является ответственным за свершившуюся катастрофу. Ввиду несправедливого поведения своего царя, персы отшатнулись от него и перешли к Искандеру: таким образом, Дара сам предоставил своему врагу преимущества, которые позволили тому одержать победу, причем в меньшей степени силой оружия на поле битвы, а в большей - благодаря измене в лагере противника. В этом мы видим удивительное единство в отношении и описаниях, как среди сасанидских рукописей, так и в персидской и арабо-персидской литературе исламской эпохи. Постоянно перекликающееся с описаниями примерами царствования его отца, царствование Дара является в этих творениях яркой иллюстрацией образа "плохого царя": хороший царь не мог бы быть побежден Искандером, просто потому, что все его приближенные, дворяне и народ были бы ему верны без каких-либо ограничений и исключений.

Самое значительное историографическое несчастье Дара заключается именно в том, что это негативное представление в течение длительного времени передавалось в Иране из уст в уста. Хорошим тому примером является труд, написанный историком иранской культуры, родом из Центральной Азии, Мирхвандом (1433/4-1498). Он посвятил свою жизнь написанию "Всеобщей истории" на персидском языке, "которая имела исключительный успех во всех тюрко-иранских регионах и была неоднократно использована в значительных более поздних исторических компиляциях и многократно переводилась на турецкий язык" [30] Ссылка на статью «MirkhwBnd» в Энциклопедии ислама, стр. 129. . Книга I ведет читателя "от Сотворения мира до Яздгерда III", то есть до последнего сасанидского царя, побежденного султаном Омаром. Среди прочих мы обнаруживаем в ней хорошо известных нам персонажей, а именно - кейанидских царей, среди которых Дара (Дараб) и его сын, также Дара. Отзывы о первом весьма хвалебные - он описывается как "владелец великих сокровищ и завоеватель огромной империи". Автор упоминает его яркую победу над Филикусом из Румии, получение дани, брак с дочерью Филикуса (вскоре отвергнутой) и тайное рождение Искандера. Затем ему наследует его сын, которого "он любил чрезмерно, и даже дал ему свое собственное имя" - Дара. Начинается царствование Дара-младшего, омраченное катастрофическими ошибками, жестокими и несправедливыми деяниями - такими, что "большая часть принцев и дворян Ирана послали письма Искандеру, обещая тому единогласную поддержку, и побудив его таким образом потребовать царство... Дара бежит с поля битвы... Двое людей из Хамадана, в чине камергеров, известные своими частыми контактами с царем и многими почестями, полученными от него, пронзили его своими кинжалами и бежали в лагерь Искандера" [31] Согласно английскому переводу D. Shea, Лондон, 1832, стр. 361–363. .

Мирхванд был известен далеко за пределами иранских и тюркоязычных стран; начиная с XVII века его труды очень широко распространились в Европе - настолько, что они оставались там основным источником по истории средневекового Ирана до конца XIX века. Например, его цитирует Гобино в "Персидской истории" (1869,1,268; 11,361). Гобино, который утверждал, что "история, к которой [он] стремится, есть в наименьшей степени исторические факты... а в большей - влияние, оказанное этими фактами на людей, среди которых они произошли" (I, стр. 265-266), долго объясняет, почему, по его мнению, не стоит пренебрегать иранскими рукописями авторов "наме" и других летописцев, "которые преуспели в сборе, объединении, координировании и выстраивании в порядке, определенном историческими традициями, огромной массы фактов, восходящих к очень отдаленным эпохам" (I, стр. 263). Именно по этой причине он, говоря о Дара и Искандере (II, стр. 361 sq.) использует не только "Книгу царей" Фирдоуси, но также "Дара-наме" Абу Тахера Тарсуси [32] См. стр. 104–105. . В Дарий Гобино легко узнать сасанидского и арабо-персидского Дара:

"Он начал преследовать знатные семьи... [так что] когда Александр появился на границе, многие его вассалы перешли на его сторону. Именно этим, согласно летописцу [Абу Тахеру Тарсуси], объясняется исключительная легкость, с которой Александр завоевал огромную иранскую империю, где он не нашел в лице владельцев этой земли никакого серьезного сопротивления и где, напротив, его приглашали... Эти знатные люди империи, которых столь долго третировали, привычные ко всем интригам, постоянно готовые к мятежу, не желали больше верить в правосудие своего господина, видевшие, что их господин также не верит в их верность, замыслили заговор, целью которого было заменить царствующую семью на героя с Запада, молодого, блестящего, сильного, уже опирающегося на весьма значительную власть... Призванный знатью и народом, Александр был вначале скорее главой заговора против Ахеменидов, чем завоевателем в настоящем смысле этого слова" (II, стр. 369-370, 463).

Описание одного из последних злоключений персонажа можно найти в небольшом по объему арабском труде, "Летописи Омана", написанном в 1728 году [33] Труд, отредактированный и переведенный E. R. Ross, «детописи Омана» (упоминаемые события приведены на стр. 3–7); об ошибочных выводах из текста (разрушение 10000 подземных каналов войсками Дара, стр. 6), см. замечания некоторых авторов в труде: P. Briant (ред.). Irrigation et drainage, Париж, 2001, стр. 13, № 26, и стр. 163, № 12 . В первой главе рассказывается, как, ведомые Маликом, члены рода эль-Азд хотели устроиться в Омане. Под предводительством Оната, сына Малика, авангард из двух тысяч элитных всадников столкнулся с персидских силами, которые занимали регион "от имени Дара, сына Дара, сына Бахмана". Генеалогия не оставляет никакого сомнения в определении личности нашего Дара. В этом месте у него был военачальник по имени Марзабан, который также следил за жизнью персидских колонистов в этом регионе. Хорошо известный в Сасанидской империи термин "марзпан" (marzpan - страж границ) позволяет с большой степенью точности предположить, что элементы изустной традиции восходят именно к этой эпохе.