Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Стратегия каждой из сторон нигде не упоминается достаточно точно, количество и локализация сражений очень неопределенны и неустойчивы. Динавари сообщает о том, что происходило множество боев, но он не дает никаких описаний сражений. Табари (стр. 514) и Таалиби (стр. 408) констатируют единственное сражение, которое произошло около Мосула - "между Ираком и Сирией", после того, как две армии противостояли лицом к лицу в течение месяца (Табари), или "на берегах Евфрата... Оно длилось целую неделю" (Таалиби). Низами просто упоминает два сражения, длившиеся подряд два дня, констатируя отвагу царей.

И здесь и там ощущается эхо греко-римских традиций. Динавари так описывает путь царской армии: "Когда новость достигла ушей Дара, сына Дара, он поместил жен, детей и сокровища в крепости Хамадан, которую он сам заложил" - выражение, которое можно считать отдаленным и деформированным эхом оставления казны Дария в Дамаске. В то время как две армии сражаются на берегах Евфрата, Александр получает совет "застать врага врасплох ночной атакой". Он ответил: "Ночная атака есть разбой, а разбой не к лицу царям"; выражение, использованное здесь Талиби (стр. 408) довольно точно напоминают реплику Александра по отношению к совету Пармениона накануне сражения при Гавгамелах [23] Арриан III. 10.1–2: «Говорят, что Парменион... побуждал его ктому, чтобы атаковать персов ночью... Но Александр ответил ему, что для него было бы позором воровать победу, и что он, Александр, должен победить без хитостей». . Более близкий к тексту "Романа", Фирдоуси описывает первое сражение, происходившее на правом берегу Евфрата: "В течение семи дней герои, полные ярости, сражались лицом к лицу", а затем "Дара, владыка мира, обратил спину" и пересек Евфрат, оставляя множество своих солдат на истребление врагу (стих 150-174). Второе сражение происходило в том же месте, и после трех дней напряженных боев "Дара, который гордился владением миром, оставил поле битвы, полный боли". Затем он возвращается в Истахр, "который был славой страны персов", где пытается повторно собрать армию. Это третье поражение персов и бегство Дария в Кирман. Обращаясь к своему царю, вельможи описывают размах катастрофы в следующих терминах:

"Все женщины, прятавшие лицо в твоем дворце, которые волновались за твою жизнь, все сокровища твоих могучих предков, которые находились в твоем бесспорном владении, все дочери вельмож, все богатства кейанидов - все теперь в руках румийца" (стих 254-255).

Затем происходит отправка письма, в котором Дара предлагает обменять "семью, женщин, лицо которых спрятано, и детей" на сокровища, которые достались ему от кейанидских предков Гистаспа и Исфандиара. Ответ Искандера благоприятен, при условии что Дара придет к нему собственной персоной и по своей воле в Истахр, "диадему царей и славу Фарса", который румиец захватил (стих 265-290). Огорченный Дара просит помощи у Фура (Пор). Узнав об этом, Искандер снова переходит в наступление во главе армии, "такой, что солнце заблудилось на небе". Это катастрофа:

"Дара привел свою армию, армию без желания бороться, с разбитым сердцем и утомленную войной; состояние иранцев ухудшалось. Они атаковали румийца, но в этот день яростные львы вели себя как лисы. Вельможи просили пощады и почетного плена. Они пали. Дара, видя это, повернулся и побежал, исторгая жалобы; его сопровождали триста всадников, войско, составленное из наилучших воинов Ирана" (стих 305-315).

В продолжении Фирдоуси рассказывает об измене двух министров, приближенных к Дара, которое приведет к убийству царя. Эти два предателя [24] В средневековом персидском языке термин dastur обозначает человека мудрого и облеченного властью; в контексте государственных учреждений (как здесь) термин может быть переведен также как «министр»: см.: М. Шаки, Enclr VII/1,1994, стр. 111–112. , Махияр и Джанусипар, были один советником, а другой - казначеем, и стояли один по правую сторону, а другой - по левую сторону от царя. Понимая, что положение отчаянное, они решились убить царя и поторговаться о цене своего деяния с Искандером. И вот что они сделали: "Стемнело...? [1] Джанусипар схватил кинжал и ударил в грудь своего господина: голова великого царя упала, и весь эскорт покинул его" (стих 323-325). Затем оба убийцы идут искать Искандера и приводят его к Дара, который еще не умер от ран...

Отложив географическую локализацию (Мидия в "Романе", Персия - у арабо-персидских авторов), сцена, рассказанная Фирдоуси, ясно навеяна соответствующим пассажем из "Романа об Александре". Узнав от "человека Дария, который был рядом с ним", что Великий царь послал письмо Пору, "царю индийцев", Александр, находившийся в Персии после своей победы над Дарием, снова переходит в наступление в Мидии: "Он узнал, что Дарий находится в Батане, около Каспийских Ворот, и принялся преследовать его яростно и более решительно". Вскоре Великому царю изменили "двое его сатрапов, Бесс и Ариобазан", в которых мы легко узнаем двух руководителей заговора, о которых рассказывают греко-римские историки: Бесс, сатрап Бактрианы, и Набарзан, хилиарх. "Два предателя сказали друг другу: "Если мы устраним Дария, то мы получим от Александра, за то что мы устранили его врага, многие богатства".. Тогда, приняв это злое решение, они бросились, с оружием в руках, против Дария... Они нанесли ему смертельные удары... Узнав о прибытии Александра, они бежали, оставив Дария в агонии"(11.20).

Эта версия скорее доброжелательна к памяти Великого царя. С другой стороны, "Роман" подчеркивает физическое мужество Дария, который яростно защищается против атаки двух предателей-сатрапов:

"Защищаясь обеими руками, Дарий сдерживал с левой стороны Бесса, даже после того, как тот нанес ему удар в колени и в низ живота, и сдерживал справа Ариобазана, не давая ему нанести удар мечом. Их удары все же достигали его с обеих сторон. Преступники, не сумев его убить, теперь сражались с ним, потому что Дарий был очень сильным" (II.20.3).

К тому же у автора "Шах-наме" измена была единичной. Конечно, Фирдоуси не упустил возможности подчеркнуть, что во время последнего сражения солдаты Дара потеряли веру в будущее и что "вельможи не сражались, а только просили пощады". Эта пощада могла исходить только от Искандера, про которого, без сомнения, знали, что в результате своей второй победы он обещал жизнь и безопасность тем, кто сдавался по доброй воле: "Жители Ирака успокоились и все перешли к румийцу" (стих 185-190). Но в целом персидские дворяне сохраняли до этого момента свою верность царю, даже при столь печальных обстоятельствах. Оба предателя, похоже, не смогли найти и завербовать других заговорщиков.

Иранская традиция упорно развивает тему о прекращении законности царской власти Дара: царю изменили и он был побежден потому, что он не придерживался образа действий хорошего царя. Измена в меньшей степени вызвана личными пороками подчиненных Дара, а в большей - невниманием царя по отношению к своим приближенным. Так сказать, неправильное отправление царской власти несколько уравновешивает тяжесть греха измены. Те, кто оставил Дара, признают также мужество царя Искандера.