Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Автор. А что для нас было главным при определении позиции по сирийским делам?

М.Л. Богданов. Принцип невмешательства во внутренние дела. Назрели реформы? Конечно, мы с этим согласны. И в этом плане мы работали с Башаром Асадом. Но достижение социально-экономического прогресса и осуществление демократических реформ возможны только в спокойной обстановке, когда обеспечена безопасность, потому что, если идет война, что, собственно, и произошло, ни на демократические реформы, ни на социально-экономическое развитие рассчитывать не приходится.

Мы исходили и из того, что с Сирией и ее народом нас связывают десятилетия дружбы и сотрудничества. Мы очень активно поддерживали сирийцев, когда они только обрели независимость, и до прихода баасистов к власти, и после этого. Мы строим отношения с государством и сирийским народом. А сирийский народ должен определить форму правления в конечном итоге путем понятных и приемлемых для всех демократических процедур, лучше всего всенародных выборов, выбирать руководство. Наша политика не конъюнктурная, она последовательная, она принципиальная.

Вот сейчас была попытка переворота в Турции. К этому моменту у нас были очень натянутые, испорченные отношения с Эрдоганом. Но мы все равно выступили в его поддержку как законного, легитимного президента против антиконституционного переворота, попытки свержения законной власти силовыми методами.

Сирийские дела настолько трагичны и многогранны, их роль в региональной и глобальной политике России настолько велика, что они требуют обстоятельного изложения фактов и их анализа.

Социально-политические и психологические предпосылки протестных взрывов в Тунисе и Египте присутствовали и в Сирии. Подспудно зрели они давно. Коррупция государственного аппарата и «верхов», авторитарный режим, репрессии органов безопасности вызывали отторжение значительной части «низов». Триада баасистской идеологии — единство, свобода, социализм — истерлась и потеряла свою привлекательность. Монополия Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ, или Баас) на власть стала анахронизмом для населения страны, открытой для внешнего мира и с довольно высоким образовательным уровнем.

Особенностью сирийского общества была его конфессиональная и этническая неоднородность. Большинство — 86 % — составляли мусульмане, 10 % — христиане (из них половина — православные), 3 % — друзы, 1 % — другие. Из мусульман 82 % — сунниты, остальные — алавиты, исмаилиты, шииты. Считается, что алавитов — примерно десятая часть населения — насчитывалось 2–2,5 млн человек. Все эти цифры не являются абсолютно точными и показывают примерное соотношение различных конфессий.

Исторически сложилось так, что суннитская торгово-промышленная прослойка доминировала в экономике, а алавиты составили большинство офицерского корпуса, костяк партии Баас, а после нескольких переворотов стали господствующей силой в армии, разведке, органах безопасности, государственном аппарате. Как обычно на Востоке, власть приносит деньги, и торгово-промышленная суннитская буржуазия стала делиться экономическими благами и влиянием с алавитами.

Курды (их общая численность — примерно 30 млн человек, сами курды называют цифру 40 млн) разделены границами четырех государств — Турции, Ирана, Ирака и Сирии. В Сирии их было 10–12 % жителей, то есть более двух миллионов. Сюда переселились и сотни тысяч курдов из Турции. В своем большинстве они сосредоточены на северо-востоке страны, в меньшей степени — в анклаве севернее Алеппо, на границе с Турцией, частично — и в самом Алеппо. В Сирии курды были в оппозиции к националистическому баасистскому режиму. На их настроение воздействовала и вооруженная борьба против Анкары турецких курдов и войны иракских курдов против Багдада, которые привели к возникновению автономного, практически независимого Иракского Курдистана. Иногда происходили столкновения курдов с сирийскими силами правопорядка, но крупных восстаний не было.

В Сирии не было такой крайней бедности, как в Египте, но скандальный разрыв между элитой и массами увеличивался.

С 2006 по 2011 год Сирию постигла небывалая засуха. В некоторых районах погибло до 75 % урожая и 80–85 % скота, что поставило под угрозу жизнь примерно миллиона человек. Начался массовый исход крестьян и кочевников в города. В Алеппо в 2011 году переселились 200 тыс. жителей. А в нулевых годах в Сирию после американского вторжения в Ирак эмигрировали сотни тысяч иракских беженцев {608} 608 https://ru.wikipedia.org/wiki/Гражданская_война_в_Сирии . Все это дестабилизировало социальную обстановку.

Экономическое развитие в конце нулевых годов продолжалось, но высокий демографический рост уменьшал доход на душу населения. В Сирии, как и в других арабских странах, образовался «молодежный горб». Увеличивалась безработица, особенно среди молодежи, в том числе среди выпускников университетов.

Молодое поколение было частично деполитизировано. Кровавые войны в Ливане и Ираке, казалось бы, убеждали многих, что стабильность и безопасность — это то, что не стоило разрушать. Проправительственные позиции занимал Союз сирийских студентов. Но настроения молодежи определяли и общеарабские телеканалы.

Президент Б. Асад сравнительно молод. В 2011 году ему было 45 лет. Он подавал себя как антизападного и, конечно, антиизраильского лидера, одновременно открытого реформам. В Сирии многие рассматривали падение египетского президента Мубарака как свидетельство краха проамериканского лидера, ставшего союзником Израиля.

В конце первого десятилетия ХХI века в Сирии были предприняты попытки реформ и демократизации. Из тюрем выпустили некоторых представителей оппозиции, включая даже кое-кого из «Братьев-мусульман». Власти рассчитывали на укрепление отношений с молодой бизнес-элитой и интеллигенцией, в том числе из суннитов.

Планы реформ столкнулись с сопротивлением «старой гвардии» консерваторов, которые боялись, что быстрые перемены дестабилизируют политическую обстановку и подорвут их прежнее влияние и привилегии {609} 609 См.: Юрченко В.П . Сирия: проблемы национальной безопасности (военная политика и военное строительство в период правления ПАСВ 1963–2004 гг.). М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока. 2004. С. 166. .