Илья Земцов - Андропов [Политические дилеммы и борьба за власть]

Это была речь лидера. В ней сквозь новый, необычный для политических докладов деловой и конкретный стиль (вместо общепринятого сусального обращения «дорогие товарищи» лаконичное и сдержанное «товарищи», славословие Брежневу — с чувством собственного достоинства, умеренное, ровно столько, сколько требует протокол) просматривалась главная мысль будущего Генсека: покончить с коррупцией и круговой порукой. «У советских людей… вызывают законное возмущение факты хищения, взяточничества, бюрократизма и неуважительного отношения к человеку…» /31/.

Андропов был не первым, кто использовал ленинский юбилей для изобличения и критики недостатков советского общества. О недостатках говорилось и раньше на каждом торжественном совещании, но говорилось мягко, деликатно, осторожно. За год до Андропова — 22 апреля 1981 года — в речи Черненко это звучало так: после полуоптимистического выступления («Сейчас в стране продолжается разъяснение решений XXVI съезда. В целом оно ведется неплохо…») шло полуизвинительное, мимоходом и вскользь признание («В жизни соседствует хорошее и дурное, наряду с успехами бывают и неудачи») /32/.

У Андропова: «Не столь важно, перешли ли недостатки в сегодняшний день из прошлого или они заносятся к нам из-за рубежа… Раз такие явления есть… борьба с ними — долг каждого коммуниста, каждого гражданина» /33/. Это заявление прозвучало чуть ли не как будущая социальная программа, явно выходящая за рамки собственно идеологии.

В промежуточный период — с апреля по май, до Пленума ЦК КПСС — Черненко продолжает курировать пропагандистскую работу, хотя все сильнее ощущает на себе давление со стороны КГБ. Политбюро принимает постановление об усилении партийного контроля над литературой и печатью с целью «положить конец нездоровым тенденциям в изображении советской действительности». По глухим отголоскам в советских газетах становится очевидным, что принято решение «перестроить» всю литературную деятельность в СССР [3] В августе в советских газетах публикуется постановление ЦК КПСС «О творческих связях литературно-художественных журналов с практикой коммунистического строительства», в котором отмечается, что в СССР «печатается немало произведений, слабых в художественном отношении, страдающих мелкотемьем», говорится, что писатели «обнаруживают мировоззренческую путаницу, неумение рассматривать общественные явления исторически, с четких классовых позиций», деятели литературы призываются «совершенствовать связи с трудовым коллективом», писательским организациям и коллегиям журналов вменяется в обязанность разрабатывать тематику, «связанную с курсом КПСС». («Литературная газета», № 31, 4 августа, 1982 г.) . Начинается наступление на музыку, театр, усиливаются нападки на эстраду, подвергаются критике западные фильмы.

Не ясно, была ли эта кампания идейного «подмораживания» отражением взглядов самого Андропова или он просто использовал ее, чтобы проложить себе кратчайший путь в ЦК. Несомненно, Андропов, не желая из-за какого-нибудь неверного шага упустить плывущую ему в руки должность секретаря по идеологии, решил вне зависимости от своих убеждений и будущей политической линии проявить надлежащую суровость: она не могла оказаться чрезмерной, так как устраивала и других членов Политбюро, которые стремились ликвидировать все очаги духовного сопротивления накануне заключительного этапа борьбы за власть. И все же за несколько дней до Пленума Андропов чуть было не утратил шансы прорваться в ЦК: у Кириленко случился тяжелый сердечный приступ. И на состоявшемся 20 мая Политбюро вместо 13 членов присутствовало 11. Андропову необходим был дополнительный сторонник. Совершенно неожиданно для всех (но не для Андропова) на его сторону перешел Громыко. И Андропов стал секретарем ЦК.

24 мая Пленум ЦК формально утвердил избрание Андропова. Но перед этим на Политбюро возникли острые противоречия в связи с назначением нового Председателя Комитета Государственной Безопасности. Брежнев и Черненко хотели видеть на этом посту преданного им Цинева. Андропов настаивал на кандидатуре Чебрикова, своего заместителя, который был лично предан ему, хотя и поднялся из «днепропетровского клана», Устинов, выступив от имени армии и напомнив о необходимости сохранения спокойствия в стране, воспротивился переносу дискуссии на Пленум ЦК. В итоге было достигнуто соглашение: ни один из членов Политбюро не должен контролировать тайную полицию. В кресле Председателя КГБ оказался Федорчук — кадровый чекист, многие годы возглавлявший государственную безопасность Украины. Он, в отличие от Цинева и Чебрикова, не был членом ЦК и не мог вмешаться в борьбу за власть [4] Партийный статус в СССР важнее (и выше) положения в государственном аппарате. 24 сентября на аэродроме Внуково, в Москве, Брежнева, улетающего в Баку, провожала вся советская элита. В опубликованном списке провожающих имя заместителя председателя КГБ стояло впереди фамилии председателя: Цинев был членом ЦК КПСС, а Федорчук — нет. (см. «Огонек», № 38, 1982 г.). которая в последние месяцы полностью определила политическую жизнь Москвы. Возвращение Андропова в ЦК было серьезным политическим ударом по Брежневу. Становилось очевидным, что Андропов расколол Политбюро и самостоятельно идет к власти; не возражая получить ее в качестве официального преемника, он готовился в случае надобности взять ее силой — вопреки воле Брежнева.

Важным, а, может быть, и решающим, фактором в борьбе за «престолонаследие» становится время. Казалось, оно работает на Андропова: к осени 1982 года он все еще сохраняет большинство в Политбюро. Перелом происходит в октябре. Сторонникам Черненко каким-то образом удается расправиться с Кириленко (возможно, в состоянии здоровья Брежнева произошло улучшение — он вновь начинает показываться на приемах, выступает, дает интервью, — и кое-кто из сторонников Андропова, проявив малодушие, счел за лучшее уступить Генсеку, не вступать с ним в конфронтацию). Кириленко выводят из Политбюро и Секретариата ЦК. Низложение происходит на заседании Политбюро в понедельник 4 октября. Эта дата подтверждается тем, что еще в воскресном номере «Правды» от 3 октября подпись Кириленко стояла под некрологом члену ЦК Ивану Соколову, а под опубликованным в «Правде» во вторник 5 октября соболезнованием первому секретарю Татарии Мусаеву подписались все члены Политбюро, кроме Кириленко. Фотографии и портреты Кириленко изымаются из «портретной галереи» членов Политбюро, на его место выставляется новый второй секретарь ЦК Черненко — он был выбран на эту должность на том же заседании Политбюро, 4 октября. Формально о снятии Кириленко и назначении Черненко решено было объявить на Пленуме ЦК в ноябре. Но партийная пропаганда не ждала. В Москву в те дни, как обычно, съехались многочисленные делегации: Южного Йемена, Вьетнама, Лаоса, Эфиопии — и неизменно на переднем плане всех фотографий мы видим Черненко: он встречает, принимает и сопровождает гостей. Происходили важные государственные переговоры с президентом Кипра, с Генеральным секретарем ООН — и Черненко стоял и сидел по правую руку от Генсека. Брежнев получает орден Республики Йемен — Черненко по-хозяйски расположился в центре торжественной церемонии, между правителем Йемена и Генсеком; Брежнев вручает ордена экипажу очередного космического корабля, и единственный из членов Политбюро, который при этом присутствует — Черненко /34/.