Кристиан Волмар - Транссибирская магистраль. История создания железнодорожной сети России

На самом деле, отношение к войне с самого начала было неправильным. Наличие железной дороги оказалось слишком большим искушением для Николая II, который развязал войну [112] Война была начата не Россией, а Японией, напавшей еще до официального объявления боевых действий на российский флот в Порт-Артуре и Чемульпо. , обернувшуюся катастрофой не только для страны, но и, в конечном счете, для его режима: «То, что Россия собиралась начать полномасштабную войну — в самой дальней части своей территории в момент, когда все слои населения выражали недовольство и требовали коренных политических преобразований, противоречило здравому смыслу» {118} 118 Ibid., p. 116. . В то время Витте предполагал, что идея развязать короткую войну, чтобы отвлечь внимание от кризиса внутри страны и сплотить народ на почве патриотизма, принадлежала министру внутренних дел Вячеславу фон Плеве. В ходе истории подобную ошибку совершали многие воинственные политики.

За этот свой план и прочие ошибки, например за молчаливое одобрение еврейских погромов, фон Плеве заплатил страшную цену: в июле 1904 года в Петербурге в результате взрыва бомбы, брошенной в его карету, он был разорван на куски.

Обвинения в адрес железной дороги можно было выдвигать только в случае полного непонимания того, что происходило во время войны. Как язвительно заметили ученые, «Россия была в состоянии осуществлять переброску более 350 000 солдат за тысячи километров и затем обеспечивать их пребывание там в течение многих месяцев, достижение, которое удовлетворило бы правительство намного более эффективное, чем русское» {119} 119 Ibid., p. 117. . Лев Троцкий, как мы узнаем в главе 8, сумел вынести полезный урок из этих ошибок и использовал русские железные дороги, в частности Транссиб, с большим успехом. Между тем, в результате устранения недостатков, выявленных в ходе войны, Транссибирская магистраль возвращалась к нормальному функционированию, становясь все более эффективной.

Хотя основные сторонники железной дороги воспринимали ее в основном как проект, имеющий военную направленность, ее влияние на Сибирь было огромно. При всех недостатках и несовершенствах Транссибирская магистраль оказывала на регион преобразующее воздействие, размах которого превосходил ожидания даже ее самых горячих приверженцев. Самым очевидным изменением являлся быстрый рост населения, происходивший благодаря увеличению миграционных потоков из европейской части России. Переезд в Сибирь, по утверждению его исследователя Дональда Тредголда, был на тот момент величайшим в истории переселением народов, за исключением прибытия в Соединенные Штаты в XIX веке огромного количества эмигрантов из Европы. Хотя рост численности населения Сибири начался до начала строительства дороги, с его окончанием темпы резко увеличились и были стабильно высокими в течение примерно десяти лет после постройки в 1896 году первого участка.

Железная дорога впервые сделала возможным массовое перемещение в Сибирь, открыв ее для колонизации, в результате чего численность населения в период с 1896 года по 1921 год увеличилась вдвое, и изменила характер региона. По мнению Хармона Таппера, «железная дорога наносила казне колоссальные убытки; обычные пассажирские поезда следовали с опозданием, грязь и толчея в них стояли невероятные; основная масса начальников станций, билетных кассиров и поездных бригад имели склонность к разгильдяйству и пьянству; но противовесом всему этому может служить тот факт, что Транссиб соединил всю страну и принес беспрецедентную пользу сотням тысяч» {120} 120 Tupper H. To the Great Ocean: Siberia and the Trans-Siberian Railway, p. 356. .

Освоение региона переселенцами из европейской части России всегда служило ключевым аргументом в пользу строительства магистрали. Тот факт, что контроль за процессом колонизации вошел в сферу компетенции Комитета Сибирской железной дороги, свидетельствовал, что это имеет непосредственное отношение к цели строительства. Помимо прокладки магистрали, основное внимание Комитета было приковано именно к процессу колонизации, на обеспечение которого была направлена большая часть средств. За основу осуществляемой Комитетом программы переселения был взят опыт Бисмарка по «германизации» присоединенных к Пруссии польских провинций. Была также внимательно изучена массовая колонизация США и Канады. Одним словом, это была «демографическая инженерия широкого масштаба» {121} 121 Marks S. G. Road to Power: The Trans-Siberian Railroad and the Colonization of Asian Russia, 1850–1917, p. 154. , разработанная Анатолием Николаевичем Куломзиным, которого Витте назначил управляющим делами Комитета и которому принадлежали так называемые «дополнительные проекты» — дополнительные инициативы, взятые на себя Комитетом, в том числе процесс переселения. Как и Витте, Куломзин происходил из семьи мелких провинциальных дворян и был талантливым администратором, стремившимся модернизировать Россию, сохранив при этом самодержавие, и так же, как Витте, он долгое время занимал ключевые посты в правительстве. Официально он являлся статс-секретарем при Комитете министров, что в современной административной системе Британии соответствует посту министра. Если Витте можно считать создателем Транссиба, то Куломзин был идейным вдохновителем программы переселения.

Всем хорошо известно, как трудно выработать последовательную программу в условиях консервативного режима. Куломзину не всегда удавалось добиваться своего. Одной из крупных групп потенциальных переселенцев являлись члены семей староверов, аскетичных и набожных беглецов от раскола внутри православной церкви, прозванных так из-за отказа принимать редактирование священных текстов, проводимое официальной церковью из-за якобы, неточностей, вкравшихся в них в переводе за многие годы. Подобные различия неизбежно вели к обвинениям в ереси и грехе и, как следствие, к преследованиям со стороны властей. В результате многие старообрядцы в конце XVII века бежали в дальние уголки Российской империи, и во многих частях Сибири ими были основаны крупные религиозные общины. Куломзин хотел позволить им принимать к себе единомышленников со всех концов страны, но консервативная православная церковь сумела помешать этому начинанию [113] С конца XIX в. российская власть поворачивается лицом к старообрядчеству. Существовавшие ранее по отношению к ним многочисленные ограничения в правах снимаются. Это вызвало подлинный расцвет старообрядческой культуры; многие представители староверов приняли участие в переселенческом движении в Сибирь, где присоединялись к своим единоверцам. .