Коллектив авторов - Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Первая фаза армянского мщения пришлась на период оккупации Восточной Анатолии русскими войсками. Вступив на чужую землю, многие русские офицеры и командующие прониклись сильными предубеждениями в отношении местного мусульманского населения. Армянские части, возглавлявшиеся русскими командирами, к тому моменту, вероятно, уже имели сильные предубеждения в отношении турок и курдов {637} 637 Обзор их военных операций см.: Korganoff G. La participation des Arméniens à la guerre mondiale sur le front du Caucase: 1914–1918. Paris, 1927. . Рассказы армянских беженцев о массовых убийствах вызывали в воображении русских военных эссенциалистские образы варварства, якобы от природы присущего курдам и туркам. На местное мусульманское население обрушились жестокие репрессии. Русская армия проводила «карательные экспедиции» против враждебных элементов в оккупированной зоне. С особым пылом подобные задания исполняли армянские военизированные части и казачьи отряды. Несмотря на то что официальная российская политика требовала сдерживания межэтнических трений, некоторые русские офицеры только усугубляли их, проводя в мусульманских поселениях политику выжженной земли. Например, генерал Ляхов

…обвинял туземных мусульман в предательстве и послал своих казаков из Батума с приказом убивать всех туземцев на месте, сжигать все села и все мечети. И они очень старательно выполнили эту задачу: на пути в Артвин по долине Чороха мы не видели ни одного обитаемого жилища, ни одного живого существа {638} 638 Price M.Ph. War and Revolution in Asiatic Russia. London, 1918. P. 223 ff. .

Офицер донских казаков Ф.И. Елисеев (1892–1987) так писал в своих мемуарах об обращении с османскими курдами:

Мы заняли их земли, разрушили их жилища «на топливо», забрали все их зерно на корм многочисленной коннице, резали овец и коров себе на пропитание, почти ничего не платя за это. Любой строевой начальник самого младшего ранга, остановившись в курдском селе или прибыв за фуражом, мог позволить «все» над населением. Любой рядовой воин, войдя в мрачную каменную пещеру курда, считал себя вправе делать все, что он захотел бы: отбирать у него последний лаваш… мог выгнать главу семьи из его норы и тут же приставать к его жене, сестре, дочерям… И мы психологическое состояние курдов поняли остро лишь тогда, когда Красная Армия и советская власть пришли с севера в наши казачьи края и поступили с казаками так, как мы поступали с курдами… {639} 639 Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте, 1914–1917: Записки полковника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001. С 143–144.

Эти операции унесли жизнь примерно 45 тысяч жителей долины реки Чорох на Юго-Западном Кавказе {640} 640 Lang D.M. A Modern History of Soviet Georgia. Westport (Conn.), 1962. P. 185. .

Немногим лучше вели себя армянские военизированные добровольческие отряды. По словам Елисеева, во время войны служившего в казачьем полку на Кавказе, турецкие и курдские части не брали пленников-армян, и в ответ армянские военизированные подразделения не брали курдских и турецких пленных. Это была этническая война на уничтожение {641} 641 Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте. С. 85. . Молодой Виктор Шкловский (1893–1984) писал, что армянские части шли в бой, «уже ненавидя курдов», и что такое отношение лишало «мирных курдов, и даже детей, покровительства законов войны» {642} 642 Shklovskii V. Sentimental Journey: Memoirs, 1917–1922. Ithaca (N.Y.), 1970. P. 86–87, 99. . Турецкие и курдские деревни подвергались разграблению, опустошению и сожжению. «[Во время войны] я видел Галицию, видел Польшу, — добавляет Шкловский, — но все это было раем в сравнении с Курдистаном». Он рассказывает о резне в курдской деревне, чьи жители убили трех солдат, явившихся за добычей. Карательный отряд в отместку безжалостно уничтожил 200 курдов «без различия пола и возраста» {643} 643 Ibid. P. 100–101. . Британский военный корреспондент Морган Филипс Прайс (1885–1973), верхом следовавший за русской армией и армянскими добровольческими частями, так описывал свои впечатления:

Однажды я выехал из лагеря и наткнулся на маленькую курдскую деревню. Большинство ее жителей ушло с турками, но, проезжая по улице, я увидел трупы курдов — мужчин и двух женщин — со свежими ранами на головах и теле. Тут передо мной возникли двое армян-добровольцев из нашего лагеря, тащивших из дома добычу. Я остановил их и спросил, кто эти мертвые курды. «А, — сказали они, — это мы их только что убили». — «Зачем?» — спросил я. На их лицах проступило изумление. «Что за вопрос? Мы убиваем всех курдов на месте. Они наши враги, и мы их убиваем, потому что, если оставить их здесь, они нам навредят» {644} 644 Price M.Ph. War and Revolution in Asiatic Russia. P. 140–141. .

Таким образом, на практике различие между комбатантами и некомбатантами совершенно исчезло.

Одним из вождей армянских военизированных формирований был Мурад Хакобян (1874–1918), уроженец центральной османской провинции Сивас. При старом режиме Хакобян участвовал в демонстрациях против плохого обращения с армянами, но поскольку мирные протесты оказались тщетными, он создал свой отряд и перешел к партизанским действиям. Во время Первой мировой войны он чудом избежал неминуемой смерти и ушел со своими «фидаинами» на территорию, занятую русскими. Добравшись до Тбилиси, он привел в порядок свои силы и присоединился к русской армии, наступавшей на Эрзинджан и Сивас. По мере приближения к родным местам его отряды встречали все больше и больше разрушенных армянских сел и под Эрзинджаном уже без всякого стеснения убивали мирных жителей. С декабря 1917 по март 1918 года люди Хакобяна вымещали свою ярость на турках и курдах, проживавших между Сивасом и Эрзерумом {645} 645 Varandian М. Murad of Sepastia. Arlington (Mass.), 2006. . Эта резня почти не освещается в армянских источниках. Один из ее участников — юноша, осиротевший во время геноцида, но выживший, перебравшийся в зону русской оккупации и там в конце декабря 1917 года присоединившийся к частям Хакобяна, — признает в своих мемуарах, что убил много турок, желая отмстить им {646} 646 Esmerian M. Aksori ew baderazmi gragnerun mechen. Boston, 1952. . Оксен Тегхцунян, армянский беженец, уцелевший в Ереване во время Гражданской войны в России, вспоминал:

Однажды один из моих сотрудников заявил, что бросает работу, чтобы вступить в армию — в любой отряд, сражающийся с турками. Это был очень симпатичный парень примерно моего возраста, но все его помыслы поглощала кипучая ненависть к туркам. Во время бегства из Вана он потерял родителей и всю свою семью и пылал жаждой мщения. «Я должен убить по два турка за каждого погибшего родственника, — говорил он. — Лишь тогда я успокоюсь и смогу работать» {647} 647 Teghtsoonian O. From Van to Toronto: A Life in Two Worlds. N.Y., 2003. P. 92. .