Олег Абакумов - Третье отделение на страже нравственности и благочиния [Жандармы в борьбе со взятками и пороком, 1826–1866 гг.]

Из донесения от 20 октября 1845 г. становится ясно, что у М. Потоцкого появились высокопоставленные защитники. Л. В. Дубельт писал: «Генерал-адъютант Нарышкин очень хлопочет в пользу графа Мечислава Потоцкого. Он уверяет, что граф невиновен! Что флигель-адъютант Скарятин произвел следствие пристрастно, потому что влюбился в графиню, посещал ее тайно каждую ночь, имел с нею самые близкие сношения. Что полковник Миницкий знал это, хотел доложить Вашему Сиятельству, но внезапная смерть предупредила его намерение. И наконец, что генерал-адъютант Бибиков все это знает и изустно подтвердит Вашему Сиятельству» [430] Там же. Л. 42–42 об. . Руководители политической полиции хорошо знали, что Л. А. Нарышкин был женат на О. С. Потоцкой, и прекрасно понимали причины его активности. Вот почему на полях рапорта А. Ф. Орлов написал Л. В. Дубельту: «Г[енерал-] А[дъютанту] Нарышкину посоветуйте от меня, чтобы он был осторожнее, лучше скажу, что Г[осударь] Император все знает и очень недоволен и не скрою от него, что последствия для него могут быть весьма неприятными» [431] Там же. .

Через неделю Л. В. Дубельт вновь информировал шефа жандармов о том, что Л. А. Нарышкин убеждал его в невиновности М. Потоцкого и рассказывал, что убежденный в этом киевский генерал-губернатор Д. Г. Бибиков специально едет в столицу, чтобы оправдать его. Далее управляющий Третьим отделением прибавлял: «Другие рассказывают, что Бибикова подкупить нельзя, но подкупить можно Писарева [432] Писарев Н. Е. — действительный статский советник, правитель канцелярии киевского военного генерал-губернатора. , которому уже и обещано миллион рублей, ежели граф Потоцкий освобожден будет из Саратова и что Писарев, приняв это благочестивое предложение, умел уверить Бибикова в невинности графа Потоцкого» [433] ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 3205. Л. 59. .

Далее из жандармской переписки (25 мая 1850 г.) узнаем, что Потоцкий бежал из Воронежа, последнего места высылки, и пойман в Орловской губернии [434] Там же. Д. 3208. Л. 41. .

Неотвратимость нового наказания побудила беглеца к новым противозаконным попыткам освобождения. Санкт-Петербургским почтамтом было перлюстрировано письмо М. Потоцкого к некоему Турнейзену от 11 июля 1850 г., в нем граф сообщал, что Л. В. Дубельт требовал с него 300 тыс. руб. серебром за его освобождение и просил получателя предложить жандармскому генералу от 800 тыс. до миллиона франков за разрешение ему жить за границей или 2 миллиона франков за возвращение ему полной свободы и имений. Это письмо было передано императором Л. В. Дубельту с припиской Николая I: «Новое канальство Потоцкого; прочесть и возвратить».

О дальнейшем Л. В. Дубельт писал А. Ф. Орлову: «Я возвратил государю императору эту перлюстрацию и написал, что Потоцкий ошибся, ибо я требовал от него через Фалеева не 300, 400 тыс. руб. серебром, и на моем докладе государь написал: „Надо следить за Турнейзеном, что он сделает?“» [435] Там же. Л. 59–59 об. Этот эпизод не только не запятнал Л. В. Дубельта, а наоборот, обвинения «канальи» Потоцкого произвели обратный эффект и породили легенду о том, что шеф жандармов А. Ф. Орлов написал графу, что «Его Величество повелел передать ему, что не только у него, графа Потоцкого, но у самого государя нет достаточно денег, чтобы подкупить генерала Дубельта» [436] Дубельт Е. И. Леонтий Васильевич Дубельт. Биографический очерк и его письма // Русская старина. 1888. № 11. С. 493. . Меняя каземат Петропавловской крепости (1853) на проживание под надзором в Пензе (с 1854 г.), М. Потоцкий не оставлял попыток получить освобождение через взятку Л. В. Дубельту [437] Незадолго до своей отставки Л. В. Дубельт записал в дневнике (15 мая 1856 г.): «Граф Михаил Потоцкий пытался сделать третий подкуп для изменения порядка дел его. В первый раз давал он 600 тысяч рублей серебром, во второй — 400 тысяч, а на этот раз через тайного советника Лерхе предложил мне 100 тысяч рублей серебром» ( Дубельт Л. В. Дневник // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII — ХХ вв. М., 1995. Т. VI. С. 301). . Амнистию М. Потоцкий получил уже в начале правления Александра II. В 1858 г. он уехал во Францию, где и скончался в 1878 г.

Другой резонансный случай разрабатывался тайной полицией на основании «высочайшего» повеления. В мае 1851 г. Л. В. Дубельт сообщил начальнику Третьего отделения графу А. Ф. Орлову, сопровождавшему императора в поездке, о похищении в C.-Петербурге кн. С. В. Трубецким жены почетного гражданина Жадимировского. Николай I потребовал немедленно найти беглецов: «[…] надо Дубельту взять для того строгие меры» [438] Цит. по: Щеголев П. Е. Любовь в равелине (С. В. Трубецкой) // Алексеевский равелин: Секретная государственная тюрьма в России в XIX веке. Кн. I. Л., 1990. С. 359. . Управляющий Третьим отделением оправдывался в своем изначальном бездействии: «Скажите сами, чем же я виноват? Ведь я не имею власти распорядительной, следовательно, мог ли я, имел ли я право вмешиваться в дело, зависящее непосредственно от распоряжения генерал-губернатора». И только получив прямое указание императора, «я в ту же минуту начал распоряжаться, […] и с той минуты делаю все, чтобы поймать бежавших» [439] Там же. С. 363. , — сообщал он А. Ф. Орлову. Беглецы были задержаны на Кавказе. Л. А. Жадимировскую передали на попечение ее матери, а С. В. Трубецкого заключили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, а позже, лишив наград, дворянского и княжеского достоинства, отправили рядовым в Петрозаводский гарнизонный батальон [440] Щеголев П. Е. Любовь в равелине (С. В. Трубецкой). С. 367–375. .

Еще отголосок «отеческого внимания» Николая I к семейным делам своих подданных встречаем в дневнике Л. В. Дубельта: «25 марта 1852 г. Дошло до сведения государя императора, что князь Юсупов, влюбленный в свою двоюродную сестру, дочь Рибопьера, хотел похитить ее и тайно жениться на ней. Его Величество, желая предупредить несчастие как для Юсупова, так и для девицы Рибопьер, повелел арестовать его и немедленно отправить на службу в Тифлис» [441] Дубельт Л. В. Дневник. С. 165. .

Хотя у подобных происшествий мог быть и иной исход. М. А. Корф записал историю, рассказанную ему М. П. Позеном. Во время поездки Николая I по России в 1834 г. император разговорился со своим доктором И. В. Енохиным о его происхождении (из духовенства) и церковном пении.

Затем они начали петь церковные стихиры, и Ерохин похвалил его: «Прекрасно, Государь, Вам бы хоть самим на клиросе петь». Николай поддержал и развил эту тему: «В самом деле у меня голос не дурен, и если б я был тоже из духовного звания, то, вероятно, попал бы в придворные певчие. Тут пел бы, пока не спал с голосу, а потом — ну потом выпускают меня по порядку, с офицерским чином, в Почтовое ведомство. Я, разумеется, стараюсь подбиться к директору, и он припрочивает мне тепленькое местечко, например: почт-экспедитора в Луге. Но на мою беду у лугского городничего хорошенькая дочка, в которую я по уши влюбляюсь, но которой отец никак не хочет меня видеть. Отсюда начинаются все мои несчастия. В исступлении страсти я уговариваю девочку бежать со мною и похищаю ее. Доносят моему начальству и отнимают у меня любовницу, место, хлеб, а напоследок отдают под суд. Что тут делать без связей и без покровителей?» [442] Корф М. А. Дневники 1838 и 1839 гг. М., 2010. С. 46. В этот момент в комнату вошел А. Х. Бенкендорф. И император закончил историю: «Слава Богу. Я спасен: нахожу путь к Бенкендорфу, подаю ему просьбу, и он вытаскивает меня из беды» [443] Там же. . Моделирование жизненной ситуации привело в восторг слушателей. Только вот в реальной жизни исхлопотать такое спасение было непросто [444].