Хью Томас - Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.

Спальня Гитлера. Солдат союзников показывает пятна крови на раме кровати. Испачканный кровью матрас, описанный полковником Джоном Маккоуэном, отсутствует, так как СМЕРШ взял его для анализа, но пятна остались на верхнем крае рамы (см, стрелочку). Кровь стекала на раму двумя струйками. Следы засохшей крови характерны для кровотечения из вены, в случае, если человек, перерезавший себе вену, лежит на постели так, как это указано на схеме. Анализ крови показал, что она не принадлежит ни Гитлеру, ни женскому трупу, обнаруженному в траншее в саду. Однако это может быть кровь Евы Браун, единственного человека, который осмелился бы делить с Гитлером спальню.

Снимок дивана, на котором, как предполагаемся, Гитлер и Ева согласно и одновременно застрелились, приняв цианистый калий. Обивка на сиденье надорвана, приоткрыта внутренность. Темное пятно не от крови, а от поврежденной обивки.

Дерево диванной рамы и палец русского зксперта, указывающий на обнаруженное пятно крови Пятно соответствует месту на подлокотнике, где фотографы «Лайф Магезин» н полковник Джон Маккоуэн заметили следы крови из вены. Схема показывает расположение н характер следов, обнаруженных фотографами и Маккоуэном. Интересно, что в комнате, где по крайней мере один человек должен был погибнуть от выстрела в голову, ни за диваном, ни на подлокотниках следов крови нет.

Фрагмент затылочной кости и коробка, где он хранился в советских архивах. Внутреннюю сторону затылочной кости должны густо испещрять переплетающиеся вены. Переплетение вен в данном фрагменте отсутствует, что заставляет усомниться в самой принадлежности указанного фрагмента затылочной кости.

Фрагмент черепа, признанный частью затылочной кости, хранившийся в русских архивах. На фрагменте виден след огнестрельной раны, оставленный пулей на излете. След обмеряют циркулем. Дополнительный интерес представляют места, отмеченные стрелочками 2 и 3. Тут черепные швы заросли не полностью, на что указывает зубчатость поверхности. Неполное сращение черепных швов заставляет предположить, что череп принадлежал человеку гораздо моложе 56-летнего фюрера, У 56-летнего человека пластины черепа должны полностью срастись, причем сращивание начинается с внутренних поверхностей.

Череп Мартина Бормана. В каких бы передрягах ни побывал этот отделенный от скелета череп, отрыт он был в 1972 году на Ярмарочной площади Юлапа. В отличие от черепов, найденных в Берлине и его пригородах, череп этот покрывал густой слой красной глины. Несмотря на это, было установлено, что Борман и Штумпфеггер были убиты при попытке бегства из Берлина. Судя по черепу, это не соответствует действительности.

Череп, найденный вместе с предполагаемым черепом Бормана. Найденный также во время земляных работ в Юла-пе в 1972 году, он соседствовал со скелетом крупного мужчины, н земля на нем ничем не отличалась от обычной берлинской земли. Предположительно это череп Людвига Штумпфеггера, личного врача Гитлера времени окончания войны и отравителя семейства Геббельсов, Череп интригует отсутствием части, аккуратно удаленной из него хирургическим путем н так и не обнаруженной.

Так создаются мифы: яркая и драматическая, но совершенно далекая от реальности версия финала. Названная «Конец. Последние дни Гитлеровской ставки в подвале Имперской канцелярии», картина эта написана Кукрыниксамн в 1947/48 гг.

Когда дело коснулось захоронения Гитлера и Евы Браун, то Хью Тревор-Ропер, а за ним и последующие исследователи обнаружили, что показания различных свидетелей, оказавшиеся доступными в 1945 году, до безобразия смутны, неполны и неясны. Свидетельства Кемпки были самыми нелепыми, так что исследователи стали склоняться к тому, чтобы опираться на показания Артура Аксмана.

Согласно этим показаниям, представленным Тревор-Роперу и другим в 1945 году, Аксман, увидев вместе со всеми остальными трупы Гитлера и Евы Браун, остался позади, чтобы помочь вынести мертвые тела. В этот момент Геббельс ушел. Линге и еще один офицер СС завернули труп Гитлера в одеяло, упрятав голову. Труп Гитлера можно было определить только по черным брюкам, видневшимся из-под одеяла.

Неизвестные на Западе свидетельства, которые недавно стали доступны, открывают нам, что в 1946 году Линге говорил своим следователям в Москве, что он приготовил одно одеяло — только для Гитлера, — принес его в комнату и аккуратно завернул в него фюрера, так, чтобы «никто не мог видеть лица мертвого Гитлера». Согласно этому свидетельству, Борман был единственным, кто видел лицо фюрера, остальные вошли позже.

Впоследствии, когда стало ясно, что другие офицеры утверждают, что видели лицо фюрера, включая Гюнше и непоколебимого Баура, Линге великодушно изменил свои показания, чтобы они соответствовали их свидетельствам, и одеяло уже больше не закрывало лицо Гитлера.

Затем, продолжал свои показания Аксман, два других эсэсовских офицера понесли труп Гитлера вверх по четырем пролетам лестницы к аварийному выходу.

Но это все касается трупа Гитлера, а что с трупом Евы Браун? Когда советские офицеры допрашивали Линге, он не мог ничего припомнить о том, что произошло с трупом Евы Браун! Как мы увидим в дальнейшем, это было совсем не случайно.

Согласно другим показаниям, Еву, ни во что не завернутую, нес сначала Борман, потом Кемпка, потом тело передали Гюнше и под конец — двум эсэсовцам, которые вынесли ее по той же лестнице в сад. Более позднее показание нашло применение второму толстому одеялу, которое Линге в своих первоначальных показаниях забыл: им покрыли голову, но оставили заметным синее платье, чтобы можно было опознать труп.