Александр Ласкин - Мой друг Трумпельдор

Еще я думаю, этот Шмуэль не умел драться. Или умел, но не хотел. Все же справедливость — это не победа сильнейшего. Тут нужны иные аргументы. Пусть не суд, но хотя бы показания свидетеля. Ну и участие адвоката, каким Иосиф был для всех нас.

Хотя война на другом конце страны, но от японцев и в тылу не спрятаться. Повсюду они — маленькие, стремительные. Пролезут не только в любую щель, но уместятся в строке. Причем не по одному, а по несколько человек.

Нужны подтверждения? Вот документ. Посчитайте, сколько японцев на пару абзацев. Причем всякий раз они упомянуты без особого повода.

«Мы все надеемся, что Вы будете жить у японцев хорошо, тем более что они тоже чтут героев, а Вы ведь „самурай"... Сын наш маленький Эдуард парень хоть куда и грозит стать вторым Камимурой, тем более что он очень любит купаться. Ему уже один год и 3 недели. Вот так!!! Люба уже осталась на второй год в 7 классе и вообще. впрочем, не буду ничего говорить, приедете — увидите. Но на Вас она очень похожа. ростом и сложением. Она уже переросла маму, а силой может справиться с двумя японцами.»

Вот их сколько. Рядом с безымянными японцами — знаменитый Камимура. Уж без него-то можно было обойтись. Все же адмирал положил наших без счета. Да и сравнение с самураем сомнительное. Ведь это из-за них Иосиф остался без руки.

Дело, как видно, в общей нервозности. Когда думаешь об одном, то именно это выходит из-под пера.

Читаешь — и вроде как проникаешь в сознание обывателя. Убеждается, что его голова забита страхами. Надо сказать, в Хамадере мы боялись меньше. Слишком много было дел. Чертыхнемся: «Как можно было проиграть войну!» — и переходим к чему-то более насущному. К театру. Газете. Сапожной мастерской.

Казалось бы, архив настолько изучен, что в нем уже ничего не найти. Вдруг я едва не подпрыгиваю. Лишь одна страница, но какая! Приветствие сионистскому конгрессу от солдат в плену.

Не верите? Сейчас мне тоже это странно. Только подумайте: ничего не знаем о завтрашнем дне, а думаем о послезавтрашнем! Желаем успехов тем, кому придется в нем жить.

«Президенту 8-го сионистского конгресса

Уважаемый господин Президент!

Кружок. образовавшийся из пленных русских солдат-евреев в Японии, узнав об устраивающемся 8-м конгрессе сионистов, шлет ему глубокий сердечный привет.

Уважаемые вожди и дорогие товарищи! Еврейский народ с надеждой смотрит на Вас и с нетерпением ждет, когда настанет его время работать. А пока сердца наши с Вами, и пусть наше сочувствие поможет Вам разобраться в славной, но трудной работе.

8 июля 1905 года

И. Трумпельдор, Леон Ройзман и 46 остальных членов».

Еще раз повторю — не замечаем колючую проволоку, а уносимся далеко. Как это говорится? Пойди туда — не знаю куда, возьми то — не знаю что. Еще отправь горячий привет. Чего другого, а пожеланий у нас хватает. Понадобятся еще — обращайтесь.

Наконец мы почувствовали себя взрослыми. Одно то, что мы приветствовали конгресс, чего стоит!

Кроме того, написали в Одесское общество вспомоществования евреям-земле-дельцам. Значит, были уверены, что плен скоро закончится, и прикидывали, чем заняться потом.

«Милостивый Государь, господин председатель!

Мы, нижеподписавшиеся пленные артурцы, решили объединиться с целью устроить в Палестине колонию.

Большинство из нас — ремесленники, один помощник провизора и один — дантист. Пока нас 11 человек, но, весьма возможно, мы найдем еще несколько подходящих товарищей; если же не найдем, устроимся сами. Мы хотим устроить колонию на широких товарищеских началах, то есть по мере возможностей иметь всеобщественную, а не частную собственность. Зная цель Общества, в котором вы состоите Председателем, мы обращаемся к Вам за содействием. Советы и сведения просим присылать по адресу: Ростов-на-Дону, Еврейская больница, Иосифу Трумпельдору.

Искренне уважающие Вас: И. Трумпельдор, Д. Белоцерковский, Ф. Рябухин, Я. Кац».

В обратном адресе указаны Хамадера и Ростов. Первый вариант — пессимистичный, а второй — оптимистичный. В худшем случае застрянем в Японии, а в лучшем вернемся домой. Судя по всему, Иосиф думал ехать в Ростов. Пока туда дойдет ответ из Одессы, он начнет работать дантистом.

Все как и раньше — сверлишь зубы, но при этом воспаряешь. Думаешь не о том, что есть, а о том, что может быть. Уж насколько в общем нам представлялась Палестина, но все же кое-что виделось ясно. Например, было понятно, что со свадьбами придется подождать. До каких пор? До самой победы мы будем любить только эту землю.

«Милые папа и мама! Как я писал вам в открытке, мы сгруппировались здесь в числе 11 человек с целью устроить в Палестине колонию. Приедем в Россию, постараемся средства достать (рублей по 100—200 на человека) и поедем в Палестину работать. Все мы холостые люди и такими же поедем в колонию, а жениться после успеем. Может быть, найдем мы еще несколько честных, хороших и с подходящими характерами товарищей, которые согласятся жить с нами как „коммунисты". А там, может быть, и Вы, и другие „наши" переедут к нам».

Покороблены словом «коммунисты»? Маркс и его последователи тут ни при чем. Это значило — жить коммуной. Отставить в сторону все личное, пока не защищены наши права в Палестине.

Кстати, мы ошиблись с посланием в Базель. Оказалось, конгресс не восьмой, а седьмой. Что ж, у нас всегда так. Перепрыгиваем через ступеньки, думаем наперед. Наши расчеты на Палестину тоже оказались преждевременными. Вышло не хуже и не лучше, а немного иначе.

Впрочем, кто не спешит — никогда не успеет. Да и Иосиф не даст спуску тому, кто не торопится. Как он сердился! Глаза сверкают, голос громкий, ладонь рубит воздух. Бывало, искрошит пространство, но все же добьется своего.

Мы обзавелись не только последователями, но и завистниками. Чаще всего это были одни и те же люди. Если у них что-то получалось, они реагировали неадекватно. Иногда так загордятся, что дорогу лишний раз не перейдут. Если нужно о чем-то договориться, непременно затеют переписку.

Так мы оказались в России. Вернее, живем в Хамадере, но по российским правилам. У нас ведь как? Всякий шаг сопровождает бумага. Извольте разрешить. Будьте любезны. После этих поклонов чиновник снисходит. Хорошо, если соглашается, но скорее говорит «нет».

Слишком много общего у нас, оказавшихся в Японии. Одно поражение. Один фронт. Ну и лагерь, конечно. Тем странней официальный тон. Автор письма сразу устанавливает дистанцию.

«Мне сегодня сообщили, что в Ваше распоряжение для нужд школы поступили некоторые учебные пособия. Кроме того, у меня есть письмо Николая (нрзб. фамилия), в котором он извещает, что послал книги, учебные пособия и азбуки для неграмотных. В некоторых отношениях и наш двор причастен к этим пожертвованиям. Я обращался несколько раз в нашу канцелярию за разъяснениями, и сегодня мне сообщили, что все это находится в 4-м дворе. Если это факт, то, без сомнения, эти принадлежности находятся у Вас как главного организатора школьного дела. Теперь я обращаюсь к Вам с просьбой оказать содействие. У нас во дворе учредилась школа и уже функционирует несколько дней. Будьте столь любезны и ссудите хотя бы на время несколько пособий.