Михаил Мирович - Моисей. Записки Финееса

И сказал пророку Предвечный:

— Мне хватает той славы, что есть у Меня. И что Мне до людей, которых Я оберегаю и которые не любят Меня. Они забыли, что это Я вывел их из Египта и освободил из рабства. Они забыли, что это Я спас их от фараоновых армий и помог в сражении с Амаликом. Они не помнят, что Я пою и кормлю их… Сколько раз этот народ проклинал Меня? А потому достоин ли он того, чтобы войти в Землю обетованную, где течет молоко и мед? Запомни, Моисей, что в долине на пути в Ханаан вас уже ждут амаликитяне и ханаанеи, жаждущие вашей крови, а потому вы должны идти обратно в пустыню. И ходить по ней вы будете до тех пор, пока не умрет последний из тех, кто вышел из Египта двадцати лет и старше. И только раб Мой Халев, сын Иефона, и Иисус, сын Навина, увидят Ханаан, ибо они всегда были преданы Мне и никогда не отвращались от Меня. Скитаться по пустыне вам предстоит сорок лет.

Узнав о приговоре Предвечного, народ стал горько раскаиваться в содеянном. Женщины рыдали, мужчины рвали на себе одежды. Даже всегда спокойные и уверенные в себе левиты не могли сдержать слез, ибо рушилась их мечта — увидеть своими глазами сказочный Ханаан [27] Комментарий к Торе: колено Левия было пощажено. С. 47. .

Поистине скорбный день!

Аарон, как мог, пытался утешить израильтян:

— Не плачьте, — говорил он женщинам, — не рвите на себе одежды, — говорил он мужчинам, — радуйтесь, что Господь не отвернулся от вас. Радуйтесь этому, ибо ваши дети и внуки ваши будут жить в Земле обетованной. Господь простил вас, и на ваших детях не лежит проклятия!

Однако израильтяне были безутешны и просили Моисея похлопотать за них перед Господом.

— Господь наказал вас, — строго отвечал Моисей. — Вы смели отречься от Него, и вас настигла заслуженная кара!

Но люди продолжали упорствовать:

— Мы хотим в Ханаан и пойдем туда. Мы не можем ждать сорок лет, когда все мы умрем. Какая нам разница, что будет после нашей смерти?

И народ решил идти в Ханаан, несмотря на строгий запрет Моисея, несмотря даже на то, что он предупредил о засаде, устроенной в долине амаликитянами и ханаанеями.

Почти сразу за всеобщим унынием израильтяне возликовали великой радостью, охваченные надеждой войти в Ханаан без особых затруднений. Старые воины вытащили свои мечи и копья и, сопровождаемые громкими подбадривающими возгласами женщин, отправились прокладывать дорогу в Землю обетованную.

Аарон приказал всем коленам готовиться к походу, хотя и предвидел, что очень скоро битва будет бесславно окончена. Так и получилось…

Не успело солнце скрыться за горизонтом, как насмерть испуганные, израненные воины вернулись в стан и рассказали, что битва проиграна и все мы, если хотим сохранить свою жизнь, должны быстро сниматься с места и идти обратно в пустыню.

— Мы попали в ловушку, — рассказывал мне позже один из наших горе-воинов. — Враги ожидали нас у входа в долину, куда ведет глубокое узкое ущелье. Стоило нам оказаться в том месте, как с высоких скал на нас полетели камни, стрелы и копья. Мы ничего не смогли сделать, ибо одно дело кидать камни вниз, и совсем другое — вверх. Мы карабкались на скалы, чтобы вступить в бой, но враги с легкостью сбрасывали нас обратно. И когда ущелье заполнила гора трупов, мы поняли, что Господь отвернулся от нас. Мы отступили в пустыню, только чудом уйдя от преследователей.

Когда обессиленные воины вернулись в стан, Моисей приказал немедленно идти вглубь пустыни в сторону Чермного моря, что и было исполнено. После недолгого перехода мы остановились лагерем у места Хорма.

Здесь произошел случай, который запечатлелся у меня в памяти, хотя мне к тому времени едва минуло семь лет.

Перед нашим шатром на базарной площади судили одного человека, который в субботу посмел собирать дрова. Этим разбирательством занимались Моисей и Аарон, хотя в последнее время дела подобного рода легли на плечи тысяченачальников.

— Уже не раз, — сказал Моисей, восседая на троне перед Скинией, — мы говорили в народе, что святость субботы нерушима, а нарушители ее должны быть немедля преданы смерти. Этот человек посмел нарушить Завет и собирать дрова в заповедный день. Неужели жалкая вязанка дров дороже ему, чем Господь, который любит нас. Из-за таких людей Всевышний отвернулся от нас и не дал нам войти в Ханаан. Что мы должны делать с этим человеком?

Толпа вокруг негодующе загудела, требуя немедленно предать провинившегося смерти.

— Казним его, — кричали евреи, — из-за него мы лишились Ханаана.

— Мы должны его выслушать, — сказал Аарон.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил Моисей у провинившегося, который был привязан к столбу.

— Я должен был разжечь очаг, — ответил тот, — чтобы приготовить пищу, ибо даже в субботу мне хочется есть, и я ничего не могу с этим поделать.

И тогда Моисей, поднявшись во весь свой могучий рост, сказал:

— Да будет предан смерти этот нечестивый отступник. Его главный грех в том, что он не считает свой поступок тяжким грехом. Именно такие люди точат колена Израилевы, как вода камень. Сегодня этот человек собирал в субботу дрова, завтра кто-нибудь из нас решит сработать себе деревянные сандалии, объясняя это тем, что не может ходить босиком, послезавтра все забудут о святой субботе. Складывая из кирпичей греха пирамиду, мы в конце концов похороним в ней народ Израиля. А посему этого негодного человека надо вывести за стан и там побить камнями.

Толпа приветствовала решение Моисея радостными криками…

Теперь я должен перейти к рассказу о некоем Корее, нашем родственнике, который возвел хулу на Моисея, за что Предвечный наказал и его, и его многочисленное семейство.

Однажды Дафана и Авирама, сынов Елиава из колена Рувимова, обуяла гордыня и зависть, и они стали говорить против левитов, а значит, и против Господа.

Они пили вино и вели беседы с Кореем, сыном Ицгара:

— Корей, ты хоть и левит, а хороший человек. Ты — такой же, как мы: лишен того, что тебе принадлежит по праву.

— Я вас не понимаю, Дафан и Авирам. У меня все есть, о чем может мечтать каждый…

— Мы — из колена Рувима. Рувим был старшим сыном Иакова, а, как тебе известно, права первородства никто не отменял!

— Но я из левитов.

— Ты из левитов, но всегда понимал наши беды. Скажи: почему мы, вместо того, чтобы по праву старшинства находиться во главе стана и руководить народом, уступили место левитам? Разве это справедливо?

— Но так повелел Господь, — робко возразил братьям Корей. — Грех противиться воле Господа.