Манфред Хельманн - Российские самодержцы. Екатерина II. Иван Грозный

Когда Иван IV возвратился в Александровскую слободу, начались поиски виновных в случившейся катастрофе. Из шести воевод территории, находившейся под властью опричнины, трое были казнены, в том числе заместитель верховного главнокомандующего московской армии в сражении с татарами князь Темкин-Ростовский. Это было знаком того, что царь утратил доверие к опричнине.

К тому же царь решил жениться в третий раз. Смотрины невесты, на которых царю по восточному обычаю было представлено свыше 2000 девушек из аристократических семейств, происходили в Александровской слободе. Выбор пал на девушку из старинной семьи придворной знати, Марфу Собакину из дома Ногаев. Однако юная царица скончалась спустя лишь две недели после свадьбы. Теперь Иван обвинил опричников, окружавших его в Александровской слободе в том, что они ее убили. Это событие, по-видимому, заставило Ивана IV после возвращения в Москву распустить опричнину и объединить ее администрацию с земщиной. Из всех предводителей опричников добрую память по себе оставил у Ивана один только Малюта Скуратов, худший из них, который умер в Ливонии от раны, полученной в бою. Когда в 1572 году татары во главе с Девлет-Гиреем вновь двинулись на Москву, верховным главнокомандующим Иван IV назначил князя Михаила Ивановича Воротынского, которому и удалось отразить врага. Этот факт подтвердил, что старая система организации армии более пригодна для защиты границ. Иван IV, находившийся в Новгороде, получил доказательство того, что человек, которого он в период опричнины даже на некоторое время заключил в тюрьму, проявил себя более надежным, способным и отважным, чем опричники, которым царь доверял в течение семи лет.

Теперь опричникам была уготована та же судьба, на которую они обрекали столь многих жителей территорий земщины, сгоняя их с собственных подворий. Иван возвратил все угодья бывшим владельцам конфискованных или отчужденных земель. Теперь опричники и их сподвижники были вынуждены отступить. Подсчитано, что эта новая волна переселений захватила около 15000 семей. В целом опричнина и связанный с нею террор, а также ее ликвидация семь лет спустя затронули в той или иной мере, по-видимому, половину принятых на военную службу москвитян. Разумеется, это решающим образом сказалось не только на экономике, и в первую очередь на крестьянских поселениях, в особенности в центральной России, но и на обороноспособности московского государства.

В этот период, вероятно, непосредственно после нападения татар и горького разочарования, пережитого царем, во время пребывания в Новгороде вскоре после заключения четвертого брака с Анной Колтовской, которая прожила с ним всего три года, — затем она была заключена в монастырь в качестве монахини и пережила его на несколько десятилетий — Иван IV составил набросок завещания. Оно сохранилось лишь в черновом варианте, однако очевидно, насколько потрясли царя события последнего времени. Тот примечательный факт, что наряду со старшим сыном Иваном, назначенным престолонаследником, и младшим, Федором, на слабоумие которого в черновике завещания имеется совершенно недвусмысленное указание, он упоминает и князя Воротынского, свидетельствует о переломе, который произошел в его сознании. Несмотря на то, что и в завещании он не может преодолеть впечатлений, полученных в детстве, и здесь также говорит об окружающих его «изменниках», это означает признание самому себе в том, что с бандой разбойников-опричников можно в лучшем случае устраивать оргии, но не управлять государством или защищать его.

Это позволяет нам говорить о преодолении кризиса в 1572 году и считать последующие 12 лет жизни Ивана IV вторым периодом правления.

С отменой опричнины обстановка в стране отнюдь не стала спокойнее. Миграция населения, в первую очередь крестьянства, приостановилась. Экономика пострадала чрезвычайно. Множество сел было опустошено и покинуто жителями, сожженные города пришли в упадок, торговле был нанесен серьезный удар. Еще в 1570 году Иван лично возглавил наступление опричнины на Новгород и Псков и отдал оба города на разграбление из-за якобы имевшей место «измены». Всеобщее недоверие всех ко всем обусловило неопределенность и коррупцию в администрации и юстиции. Опричники-иностранцы пытались нелегально вывезти из страны награбленные деньги, — Генрих фон Штаден описывает это очень наглядно — иностранные купцы проявляли сдержанность и были озабочены своей безопасностью. Непредвиденные приступы необузданной ярости царя, которые могли быть обращены против любого, еще больше усиливали неопределенность обстановки. Насилие опять стало обычным явлением.

Иван IV не предпринимал ничего для стабилизации обстановки в стране. Напротив, он способствовал усилению беспорядков, назначив в 1575 году касимовского хана Симеона Бекбулатовича «царем и великим князем всея Руси», а за собой оставил титул великого князя «Ивана Московского». Он даже покинул город и поселился в селе Петровка, где находился великокняжеский двор. Симеон Бекбулатович в действительности лишь сочинял царские грамоты. 30 октября 1575 года Иван отправил ему послание с предложением разделить сферы правления, то есть одну часть предоставить Симеону, а себе оставить другую. Этот проект напоминал времена опричнины. Иван явно не оставлял мысли о свободном использовании части страны в качестве домена, лишь для собственных целей. Можно только предполагать, что здесь примером ему послужил Сигизмунд II Август, который в 1559 году принятием крупного закона о гуфах [14] Гуфа — надел земли; первоначально земельная мера, в зависимости от местности от 7 до 15 га. — Прим. перев. ввел новый порядок интенсивного хозяйствования в доменах с тем, чтобы не зависеть от денежных ассигнований аристократии. Комедия с Симеоном закончилась уже в 1576 году. Он был отправлен в Тверь в качестве «великого князя».

Внешнеполитическое положение Москвы было в этот период отнюдь не благоприятным. Война со Швецией требовала все новых жертв. Татары после поражения 1572 года в последующее время сохраняли спокойствие, но, тем не менее, все же оставались врагами, которых ни на мгновение нельзя было выпускать из поля зрения. Правда, смерть короля Польши и Литвы [15] В 1569 году Люблинская уния объединила Польшу и Великое княжество Литовское в одно государство — Речь Посполитую. — Прим. ред. Сигизмунда II, последовавшая 7 шоля 1572 года, казалось, освободила Ивана от одного из врагов и открыла ему большие возможности. К нему обратилась группа литовских магнатов. В 1573 году литовская делегация во главе с Михаилом Гарабурдой явилась в Москву, чтобы возложить на него титул великого князя. Однако Иван IV в той же надменной манере, в какой было составлено изобилующее обидными выражениями послание королю Швеции Юхану III после победы над татарами, выдвинул перед литовцами территориальные требования на свое якобы «наследство отцов», то есть области Великого княжества Литовского, населенные восточными славянами. Переговоры расстроились. Когда избранный наконец французский принц через несколько месяцев покинул Польшу и возвратился во Францию, литовские послы вновь обратились к Ивану IV. Тот повторил свои требования и этим окончательно упустил представившийся шанс. В 1575 году состоялись выборы, на которых одна из партий выбрала королем австрийского эрцгерцога, а затем императора Максимилиана II, а другая — семиградского воеводу Стефана Батория; победителем вышел последний.