Антон Шиндлинг - Кайзеры

Мелконемецкая историография XIX века охотно приписывала политике Леопольда I пренебрежение национальными интересами, в особенности в моментах, связанных с Эльзасом, аннексиями имперских земель Людовиком XIV и захватом им Страсбурга в 1681 году: эгоистические интересы наследственных владений и интернационализм Габсбургов якобы заставили императора пренебречь своим долгом перед империей. Однако применение такого масштаба является вопиющим анахронизмом. Действительно, формирование австрийской великой державы в бассейне Дуная в долговременном плане было последствием политики императора Леопольда в войне с турками начиная с 1683/84 года, однако этот результат никоим образом заранее не планировался ни Леопольдом, ни его советниками. Что касается испанского наследства, то этот вопрос также был ключевым в политике Леопольда, но и здесь речь шла не только о положении династии в Европе, но и о господстве над Южными Нидерландами, которые были частью империи.

В отношении Эльзаса в 70-е годы и в особенности во время Голландской войны венским политикам стало ясно, что французское продвижение, начавшееся после Вестфальского мира, едва ли когда-нибудь удастся обратить вспять — слишком неравны были силы, слишком велико было военное превосходство французов на Верхнем Рейне. После того, как угасла тирольская ветвь Габсбургов, в 1665 году Тироль и Передняя Австрия также оказались под властью Леопольда. Не может быть никаких сомнений в том, что венский двор был полностью осведомлен о положении в юго-западной части Передней Австрии и проявлял особую чувствительность в вопросах имперской границы и обороны империи на Верхнем Рейне. Дело довершили хорошие отношения, сложившиеся между императором Леопольдом и герцогами Лотарингскими (Карл IV, Карл V) и маркграфами Баден-Баденскими (Герман Баден-Баденский, «турецкий Людовик» Людвиг Вильгельм Баден-Баденский), которые наверняка снабжали императора исчерпывающей информацией о событиях, происходивших в кризисной зоне на Верхнем Рейне. Леопольд вынужден был смириться с территориальными захватами Людовика XIV в период с 1679 но 1681 год и с аннексией Страсбурга, подписав вначале Регенсбургское перемирие 1684 года сроком на 20 лет, а затем признать их в Рейсвикском мирном договоре 1697 года, но причиной этого было не отсутствие заинтересованности, а реальная оценка военного превосходства Франции на Верхнем Рейне. Концепция имперского патриотизма императора была направлена на защиту и сохранение территории империи к востоку от верхнего течения Рейна на так называемой Шварцвальдской линии — в военном отношении это удалось с огромными трудностями и большой затратой сил в ходе Пфальцской войны (1688–1697) и войны за Испанское наследство (1701–1714). Большего император Леопольд и Австрия достичь были просто не в состоянии, так как война велась на два фронта — против французов на западе и против турок на востоке. Нельзя же, в конце концов, смешивать имперский патриотизм XVII века с идеями века XIX: аннексия Страсбурга в 1681 году вызвала у современников Леопольда I куда меньше возмущения, чем у современников Бисмарка и Вильгельма I. Тем не менее ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов ту волну патриотической поддержки императора, которая поднялась в 80-х и 90-х годах XVII века перед лицом французской экспансии.

Захватническая политика Людовика XIV, направленная против левобережных имперских территорий и городов, в сочетании с аннексиями разрушила престиж Франции как гаранта Вестфальского мира. По сравнению с 1648 годом ситуация полностью изменилась, и теперь уже габсбургский император выглядел как защитник системы Вестфальского мира, а Франция — как нарушитель спокойствия. Леопольд умело поощрял эти процессы и укреплял позиции императора на периферии империи. Важными вехами на этом пути явилось создание при участии императора ассоциаций субъектов и округов империи в 80-е годы: Лаксенбургский альянс Франкского и Верхнерейнского имперских округов и императора в 1682 году, а также расширенное и пересмотренное издание этого союза — Аугсбургский альянс 1686 года. Важную роль в проведении политики союзов верхнерейнских и франкских субъектов империи с императором сыграли в 1682 году имперский граф Георг Фридрих фон Вальдек, доверенный советник наместника Нидерландов Вильгельма III Нассау-Оранского, и князь-епископ Бамберга и Вюрцбурга Петер Филипп фон Дернбах.

Создание ассоциаций имперских округов, прежде всего Франкского, Верхнерейнского и Швабского, для обороны империи против Франции стало новым элементом имперской политики конца XVII века. Началом этой политики послужила реформа военной организации империи, принятая Регенсбургским рейхстагом в 1681 году. В соответствии с решениями рейхстага должны были быть созданы постоянная армия имперских округов численностью не менее 40 тысяч человек (Simplum), имперская военная касса и военные кассы имперских округов. Эти решения, принятые рейхстагом после продолжительных дебатов, позволили создать более или менее эффективную систему обороны империи на базе имперских округов, посредством которой субъекты империи теперь могли поддержать операции императорской армии в пределах империи. Благодаря этой системе удалось организовать на Рейне успешную оборону против Франции в Пфальцской войне и в войне за Испанское наследство. Реформа военной организации 1681 года и создание ассоциаций в 1682 и 1686 годах явились важными успехами политики Леопольда I в империи и рейхстаге и послужили поворотным пунктом для процессов, происходивших в империи.

Для нового поколения князей определяющими политическими моментами стали ориентация на Вену и готовность к решительной обороне против французской экспансии. Это было уже третье поколение после Тридцатилетней войны, и в отличие от отцов, отягощенных травмой этой войны, стремившихся к миру любой ценой и испытывавших глубокое недоверие к Габсбургам, это повое поколение стало носителем патриотического ренессанса 80-х годов, проявившегося в борьбе против французов и турок, в ходе которой император Леопольд превратился в авторитетную и символическую фигуру. Политическое искусство Леопольда, отличавшееся сдержанностью и заботой о представительности императорского величия, во многом способствовало такому отождествлению. Создание и расширение института послов императора в империи, новое единение между Веной и империей приобрело институционально-дипломатическую структуру. Здесь следует особо упомянуть императорскую принципал-комиссию, посольство австрийского Совета князей при Регенсбургском рейхстаге, императорских послов при дворах курфюрстов и в имперских округах, а также избирательные посольства, которые время от времени направлялись для избрания князей имперской церкви. Леопольд и его венские советники уделяли большое внимание этим инструментам политики императора и подбору кадров для таких представительств. При этом обе канцелярии в Хофбурге (имперская придворная канцелярия и Австрийская придворная канцелярия) эффективно взаимодействовали друг с другом и не вели между собой обычной в таких случаях бюрократической войны.