Антон Шиндлинг - Кайзеры

Будучи «провозвестником принципов конституционного и правового государства, самоуправления и демократии», Леопольд с симпатией, можно сказать, даже с энтузиазмом отнесся к идеям начальной фазы Французской революции. Трезво наблюдая за этими событиями и отдавая себе отчет в возможных опасностях, он рассчитывал на то, что французский король будет действовать разумно и сумеет пойти навстречу пожеланиям народа, хотя и был не очень высокого мнения о политических способностях своего шурина. В отношении Пруссии, морских держав и Турции император проводил политику дипломатических компромиссов. Той же линии он намеревался придерживаться и в отношении Франции, но этого не пожелали понять ни Мария Антуанетта, ни французские эмигранты во главе с графом Артуа. Однако император отверг все попытки сдвинуть себя на позиции абсолютизма и реакции и посчитал невозможным оказание помощи контрреволюции. Государственные интересы и соображения целесообразности возобладали над родственными чувствами и соображениями помощи ближним — так же он поступил по отношению к Иосифу II в последние недели его жизни. Лишь после того, как побег королевской четы в Варенн завершился фиаско (20–21 июня 1791 года), император 6 июля послал ноты идентичного содержания Англии, Испании, России, Пруссии, Неаполю и Сардинии с призывом присоединиться к нему для того, чтобы «восстановить честь и свободу короля и положить конец эксцессам французской революции». Невмешательство большинства адресатов позволило создать лишь «systeme de Pattente et de l’observation» (систему выжидания и наблюдения). После того, как Людовик XVI в сентябре 1791 года признал конституцию, у императора появилась надежда на то, что королевская власть как институт и конституционная монархия спасены и король вместе с умеренными сможет победить радикалов.

В конце августа Леопольд и король Пруссии Фридрих Вильгельм II подписали в Пильнице конвенцию, по которой обязались при поддержке других европейских держав оказать помощь французской королевской династии в случае опасности. С момента избрания императором Леопольд считался официальным защитником от революции, поскольку в его избирательную капитуляцию был внесен пункт, направленный против революционной пропаганды и литературы, и, кроме того, он пообещал субъектам империи оказать помощь в восстановлении прав, нарушенных французским Национальным собранием. Политика, проводившаяся Леопольдом, оставляла рейнских курфюрстов беззащитными против революций, и они начали оказывать поддержку эмигрантам, от которых отвернулся император. На рубеже 1791 —92 годов и Леопольд, и Кауниц были вынуждены пересмотреть свою политику, главной целью которой до сих пор считалась изоляция Франции как доминирующей силы на континенте: Государственное совещание 17 января постановило отойти от системы наблюдения и рассмотреть возможность применения более энергичных мер против Франции. Однако император все еще не был склонен к воинственным действиям, хоть и предостерег парижское Национальное собрание от дальнейших шагов против империи. К уже существовавшим договорам с Пруссией 7 февраля 1792 года добавилось соглашение об оборонительном союзе, в соответствии с которым каждая из сторон обязывалась в случае агрессии выставить 20 тысяч человек. Через 10 дней Леопольд направил Франции ноту, в которой написал, что он склонен к умеренности, ибо исполнен сострадания к несчастьям этой страны. Эта фраза вызвала во Франции бурю возмущения.

«Новый император — по всей видимости, просвещенный, образованный и способный человек», — полагали в 1790 году. Леопольд, которому в то время исполнилось 43 года, находился под влиянием идей Монтескье и физиократов, и на него возлагались очень большие надежды. Едва лишь эти надежды начали осуществляться, как в полдень 1 марта 1792 года император внезапно скончался от «воспаления верхней доли левого легкого с гнойным плевритом». Смерть Леопольда была столь неожиданной, что немедленно поползли слухи о якобинском или масонском заговоре. Протокол вскрытия сухо констатировал: «Acutissimarn inflamationem optimum Monarcham inter pauсos dies e medio sustulisse» (острейшее воспаление в течение немногих дней унесло от нас нашего обожаемого монарха). Вскоре, 15 мая, за ним последовала и императрица. Леопольд был похоронен в Склепе капуцинов. Памятнику, поставленному ему Францем II в Церкви августинцев, гак и суждено было остаться надгробным монументом.

Царствование императора и властителя наследственных земель Габсбургов Леопольда II было слишком коротким и неспокойным для того, чтобы он смог и здесь полностью развернуть свои талант. «Я думаю, что суверен, даже если он стал таковым но праву наследства, является всего лишь делегатом парода, над которым он поставлен, и обязан все свои труды, заботы и бессонные ночи посвятить народу… Я думаю, что исполнительней! власть должна принадлежать суверену, а законодательная — народу и его представителям», — писал он в 1790 году сестре Марии Христине. Так, может быть, и он был революционером на императорском тропе? «Pietate et concordia» (смирение и согласие) и «Opes regum corda subditorum» (делами царей руководит сердце) — эти девизы сопровождали Леопольда в Тоскане и Вене. Он больше всего хотел сохранить мир, но незадолго до смерти написал: «Если французы хотят войны, то они ее получат и увидят, что если нужно, то Леопольд Миролюбивый умеет воевать. И платить за это придется им». Вскоре началась война, которая сопровождала его преемника Франца II на протяжении многих лет его царствования.

_______________________

□ Леопольд II родился 5 мая 1747 года в Вене;

□ великий герцог Тосканский с 18 августа 1765 года;

□ избран императором 30 сентября 1790 года во Франкфурте, коронован 9 октября 1790 года там же;

□ король Венгрии, коронован 15 ноября 1790 года в Пресбурге;

□ король Богемии, коронован б ноября 1791 года в Праге;

□ умер 1 марта 1792 года в Вене, похоронен 6 марта 1792 года там же (Склеп капуцинов);

□ родители, братья и сестры — см. главу об императоре Иосифе II (ум. 1790);

□ брак — 5 августа 1765 года с Марией Людовикой (1745–1792), дочерью короля Испании Карла III (ум. 1788);

□ 12 сыновей, 4 дочери, среди них: император Франц II/I (ум. 1835), Фердинанд III (1769–1824) — великий герцог Тосканский и Вюрцбургский, Карл (1771–1847) — фельдмаршал, Иосиф (1776–1847) — палатин Венгрии, Иоганн (1782–1859) — регент 1848–1849, Райнер (1783–1853) — вице-король Ломбарда-Венеции, Людвиг (1784–1864) — председатель Государственного совещания при императоре Фердинанде I.

Едва ли о каком-либо из императоров Старой империи Нового времени существовало столь сдержанное, если не сказать негативное общее мнение, как о Франце II. Этот император пробыл на престоле свыше 40 лет, пережил все потрясения, катастрофы, поражения и победы своей эпохи, но имени его ведущего министра и дипломата была названа система правления и целая эпоха, но сам монарх предстает какой-то бесцветной тенью, деревянным истуканом, сухим бюрократом, вечно корпевшим над бумагами, полностью находившимся в руках своих советников, неспособным ни на какой полет мысли и духа, равнодушно позволявшим творить с собой все, что угодно, проявляя, как считалось, «косность головы, полностью лишенной мыслей» (Treitschke, I, 125). Императору Францу, кроме всего прочего, вменяли в вину соучастие в удушении полицейскими методами любых ростков свободомыслия в странах его монархии. В эту общепринятую и, казалось бы, общепризнанную негативную картину, правда, почему-то с трудом вписывается всеобщая народная любовь, которой пользовался император. Следует со всей определенностью отметить, что этот образ дремучего консерватора и мракобеса является плодом усилий либеральной и националистической историографии XIX века, в результате чего уже в XX веке возникло представление о Франце II как о несчастье Австрии и ее разрушителе (V. Bibl). Современной историографии ценой напряженных трудов и усилии в конце концов удалось разрушить такое же искаженное представление о князе Меттернихе и выявить многочисленные положительные черты, присущие его эпохе, но историки, более положительно настроенные по отношению к императору, пока еще не сумели изменить сложившегося общественного мнения. Мы здесь имеем в виду хотя бы оценки типа «shrewd above the average… drawing from any situation the conclusions, which were correct by his own premises» (обладал незаурядной проницательностью ума… умел делать из любой ситуации выводы, которые были верными с учетом его принципов и убеждений — Hartwig 1850; Macartney 148).