Игорь Зимин - Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью.

Еще одной жертвой урологического заболевания стала императрица Анна Иоанновна, скончавшаяся на 47-м году 28 октября 1740 г. Говоря о ее последнем заболевании, следует иметь в виду, что в целом императрица вела размеренный, правильный образ жизни: была большой любительницей загонной охоты, не любила алкоголь, соблюдала все положенные посты и т. д.

Первые упоминания дипломатов (прусский посланник А. Мардефельд) о заболевании Анны Иоанновны относятся к середине 1730-х гг. Болезнь развивалась быстро: начавшиеся в конце сентября 1740 г. припадки подагры врачи [1578]сочли за начавшуюся менопаузу. Затем у императрицы началось кровохарканье и появились сильные боли в пояснице, которые медики связали с нарывами в почках. 5 октября 1740 г. во время парадного обеда Анна Иоанновна потеряла сознание, [1579]после чего был немедленно собран консилиум. Среди прочего, в ходе консилиума врачи вспомнили, что у 46-летней императрицы ранее были отмечены психические нарушения – сон был тревожным и сопровождался кошмарами, периодическими видениями белой фигуры, бродившей по дворцу. 17 октября у Анны Иоанновны возник левосторонний паралич.

Императрица Анна Иоанновна скончалась 28 октября 1740 г. в 46 лет 8 месяцев и 20 дней от рождения. [1580]При вскрытии врачи обнаружили в почечных лоханках императрицы коралловидные камни, один из которых запер мочевой пузырь, что вызвало воспаление (моча имела гнойный вид). По мнению проф. Ю. А. Молина, главной причиной смерти стала запущенная, не леченная должным образом почечно-каменная болезнь, возможно, сочетавшаяся с циррозом печени. [1581]

В. И. Якоби. Шуты при Дворе императрицы Анны Иоанновны (Болеющая императрица лежит в постели)

49-летний Александр III сгорел как свечка в 1894 г. Но начало его болезни, безусловно, связано с травмой, полученной императором во время крушения императорского поезда в Борках в октябре 1888 г. Последствия крушения начали проявляться довольно быстро. В середине 1889 г. император писал К. П. Победоносцеву: «Чувствую себя отвратительно; 4 ночи не спал и не ложился от боли в спине. Сегодня, наконец, спал, но глупейшая слабость».

В январе 1894 г. Александр III перенес грипп. [1582]Тогда многие современники свидетельствовали, что внешний облик императора резко изменился. В. Н. Ламздорф, описывая бал в Зимнем дворце, отмечал что «монарх выглядит похудевшим, главным образом лицом, его кожа стала дряблой, он сильно постарел» (февраль 1894 г.). [1583]С. Ю. Витте писал: «…болезнь его была явной для всех лиц, имевших счастье видеть его в обыкновенной обстановке». [1584]Он также добавлял, что «в течение времени, от Пасхи до моего последнего всеподданнейшего доклада (который был, вероятно, так в конце июля и в начале августа) болезнь государя уже сделалась всем известной». [1585]Видный чиновник Министерства Императорского двора B. C. Кривенко вспоминал, что в период празднования в июле 1894 г. свадьбы дочери царя, великой княжны Ксении Александровны, во время спектакля в Летнем театре при появлении в ложе императора «соседи и я были поражены его болезненным видом, желтизной лица, усталыми глазами. Заговорили о нефрите». [1586]

Лечение императора велось на уровне попыток введения в ежедневное меню элементов диетического питания. Мария Федоровна в середине мая 1894 г. писала мужу: «…очень рада, что ты, наконец, стал пить горячее молоко с Эмсом». [1587]Под «Эмсом» имелась в виду эмсская минеральная вода, которая в конце XIX в. считалась очень полезной при лечении катара верхних дыхательных путей (!).

Следующий кризис в развитии болезни Александра III пришелся на начало августа 1894 г. Как свидетельствует генерал Н. А. Епанчин, «7 августа около 5 часов дня Государь посетил наш полк в лагере при Красном Селе… мы во время парада заметили, что Государь производил впечатление больного человека. О болезни Государя было уже известно, но когда он вошел в собрание, нам сразу стало очевидно, что он чувствует себя весьма нехорошо. Он не без труда передвигал ноги, глаза были мутные, и веки приспущены… Когда Государь уехал, мы все с горечью и тревогой обменивались впечатлениями. На другой день во время беседы с Цесаревичем на призовой стрельбе я спросил его, как здоровье государя, и сказал, что вчера все мы заметили болезненный вид Его Величества. На что Цесаревич ответил, что Государь уже давно чувствует себя нехорошо, но что врачи не находят ничего особенно угрожающего, но они считают необходимым, чтобы Государь уехал на юг и меньше занимался делами. У Государя неудовлетворительно действуют почки, и врачи считают, что это в значительной степени зависит от сидячей жизни, которую последнее время ведет Государь». [1588]

Император, который традиционно пренебрегал лечением, пытаясь обойтись советами своего домашнего врача Г. И. Гирша, летом 1894 г. все же согласился обратиться за помощью к признанным медицинским авторитетам. Подтолкнула его к этому резкая опоясывающая боль в пояснице, случившаяся во время маневров в Красном Селе. В результате из Москвы в Петергоф срочно вызвали терапевта проф. Г. А. Захарьина. Он прибыл 9 августа 1894 г. в сопровождении проф. Н. Ф. Голубова. Из письма Г. И. Гирша врач уже знал, что у царя в июле было отмечено присутствие белка в моче. После проведенных исследований выяснилось, как пишет Г. А. Захарьин, «постоянное присутствие белка и цилиндров, т. е. признаков нефрита, некоторое увеличение левого желудочка сердца при слабоватом и частом пульсе, т. е. признаки последовательного поражения сердца, и явления уремические (зависящие от недостаточного очищения почками крови), бессонница, постоянно дурной вкус, нередко тошнота». [1589]

Врачи сообщили о диагнозе императрице и Александру III, не скрывая, что «подобный недуг иногда проходит, но в высшей степени редко». [1590]Фактически это был приговор. По мемуарным свидетельствам, Александр III ответил Захарьину: «Да, но разве это важно для императора». Императрица Мария Федоровна сделала врачу выговор за его резкость в постановке диагноза, на что старый врач отвечал: «Я знаю, что я говорю». [1591]В те же дни лейб-хирург Н. А. Вельяминов (как он пишет, 8 или 9 августа) был принят царем, и, уже зная свой диагноз, Александр III «говорил о своем здоровье неохотно». [1592]

Известие о заболевании императора по дипломатическим каналам моментально стало известно в Европе как важнейшая информация политического характера. Цесаревич Николай в письме к своей невесте Алисе Гессенской 11 августа 1894 г. с удивлением спрашивал: «Как ты узнала, что мой отец не совсем здоров? Я и от бабушки (английская королева Виктория. – И. З. ) получил телеграмму. Она спрашивает о его самочувствии. Но, слава Богу, можно не волноваться. Это перенапряжение – он работал все эти годы по ночам. Старый доктор из Москвы говорит, что он должен пару месяцев отдохнуть и на некоторое время переменить климат. Поэтому ему будет полезно поехать в Польшу, где сухой воздух. Бедный Папа очень расстроен, теперь он попал в руки докторов, что само по себе уже не весело. Но не всегда можно этого избежать. Он реагирует острее, чем другие, потому что болел всего два раза в жизни – 22 года назад и прошедшей зимой». [1593]В этот же день цесаревич записал в дневнике, что «Захарьин долго сидел у Папа».