Дмитрий Старостин - Между Средиземноморьем и варварским пограничьем [Генезис и трансформация представлений о власти в королевстве франков]

Источники по ранней истории Сен-Дени состоят из хроник, грамот, а также агиографических произведений и жизнеописаний правителей (как, например, «Деяния короля Дагоберта»). Среди источников можно отметить «Историю» Григория Турского, четвертую главы «Хроники» Продолжателя Фредегара, «Историю франков» неизвестного автора (которую медиевисты знают под названием “Liber historiae francorum”), жития св. Женевьевы, св. Элигия Нойонского и св. Балтхильды {227} . Все эти источники говорят об истории Сен-Дени мимоходом. «История» Григория Турского оканчивается в конце VI в., и поэтому она исключается в качестве надежного источника по истории аббатства в интересующий нас период. Самым ранним из достоверных свидетельств может считаться житие св. королевы Балтхильды, которое появилось вскоре после ее смерти {228} . «Хроника» Продолжателя Фредегара и «История франков», а также житие св. Элигия Нойонского описывают период VII–VIII вв., будучи сами созданы вскоре после излагаемых ими событий (но позже, чем “Vita” Балтхильды).

Далеко не все остальные источники равнозначны в смысле надежности сообщений о периоде VII–VIII вв. Исследования достоверности историографической и Документальной традиции в отношении ранней меровингской истории монастыря не дало ученым сделать окончательные выводы, и многие памятники остаются и по сей день без точной даты их написания. Среди них можно отметить «Мучения св. Дионисия, Рустика и Элевтерия» — текст, самые ранние редакции которого сохранились только в рукописях IX в. {229} Исследователи уточнили — в «Житии св. Женевьевы» содержится упоминание «Мучений св. Дионисия», которые, соответственно, являются источником более ранним {230} . По поводу датировки «Жития св. Женевьевы» возникли споры: Г. Курт и Л. Левиллен датировали его началом VI в., однако Ж. Аве выдвинул гипотезу, что он был составлен только при Карле Великом [40]. Современные исследования говорят о раннем ядре этого жития и подтверждают поздний характер окончательной редакции {231} . Поэтому оба агиографических сочинения не подлежат точному датированию, хотя в них и может быть косвенная информация относительно истории Сен-Дени в VII–VIII вв.

Современные исследователи считают, что особые отношения между Сен-Дени и королевской властью развились рано, и уже в начальный период Средневековья монастырь и Париж стали устоявшимся центром власти, на который опирались государи. Некоторые ученые ищут истоки особого отношения франкских королей к этому монастырю и городу, в котором он находился, уже в VI в. Они исходят из постулата об исключительной связи между монастырем и королевской династией, сложившейся благодаря постепенному и поступательному росту значения обители {232} . Данный тезис основывается, прежде всего, на «Деяниях короля Дагоберта», которые говорят о следующем: Дагоберт I щедро пожертвовал монастырю земли скончавшегося аквитанского графа Садрегизеля. Из текста узнаем о постройке им базилики Сен-Дени в начале VII в., об основании обители (т.е. общины), и о передаче прав на торговую деятельность по всей Галлии {233} . Аббатство Сен-Дени было связано множеством связей с Меровингами еще с конца VI в. После 570 г. церковь аббатства стала их местом захоронения, хотя и не единственным {234} . [41]С VI в. монастырь также служил Меровингской династии фундаментом для распространения их влияния в Галлии {235} . Благодаря этой стратегической связи династия, активно участвовавшая в делах аббатства, удостоила Сен-Дени многими пожертвованиями и особыми привилегиями. В соответствии с документом, который перечисляет пожертвования короля Хлодвига II в 654 г., Дагоберт I установил в аббатстве “laus perennis”, круглосуточное пение монахов {236} . Другие меровингские короли были щедры к монастырю: король Хлотарь III пожертвовал обители церковь и монастырскую общину {237} , Хлотарь III и Хлодвиг II даровали монастырю неприкосновенность всех его владений {238} .

В целях объяснения раннего роста значимости Сен-Дени появился «географический» подход, в рамках которого особая роль обители объяснялась лишь ее удачным положением под Парижем — будущей столицей Франции в Средневековье и в Новое время. Немецкий исследователь Земмлер утверждает, что монастырь Сен-Дени рано стал политическим и культурным центром как Нейстрии, так и прилежащих регионов. В качестве доказательства он привел строчки поэта Венанция Фортуната, жившего в конце VI в. Однако из его стихов можно увидеть только то, что в это время культ св. Дионисия ассоциировался у образованных людей с Парижем {239} . Более оправданным выглядит утверждение, что роль Сен-Дени выросла, т.к. с последних десятилетий VI в. (а именно, с 570 г. или около того) отдельных правителей из династии Меровингов уже начали хоронить в этой церкви {240} . [42]Казалось бы, данный факт может служить показателем того, что Сен-Дени стал важным центром в Галлии благодаря своему географическому положению, а именно по причине того стратегического значения, которое франкские короли видели в Париже и, в более общем смысле, в области Иль-де-Франс.

Центральным моментом для концепции тесной связи Сен-Дени и Меровингов в начале VII в. является уверенность в том, что эта церковь всегда занимала важное место в стратегических расчетах франкских королей. Исследователи считали усиление обители прогрессивным, положительным процессом, который способствовал уменьшению раздробленности Франции в раннесредневековый период и ее «собиранию» вокруг нового центра власти франкских королей, т.е. Парижа. Именно поэтому Земмлер стремился показать, что не только Иль-де-Франс, но и, в частности, базилика св. Дионисия рано стали появляться в источниках как сосредоточения святости и, соответственно, сакральные центры, санкционировавшие власть франкских королей над Галлией. Однако стоит заново посмотреть на источники и перепроверить сведения о раннем усилении монастыря Сен-Дени и о практике взаимоотношений между королями и церковью.

Имеющуюся информацию необходимо сравнить с сообщениями других источников, дата написания которых тоже остается под вопросом. Так, автор «Мучений св. Дионисия» ничего не знал о постройке базилики и об основании монастыря королем Дагобертом в начале VII в. Поскольку Ж. Аве утверждал, что первый из этих источников был написан только в IX в., ему пришлось выдвинуть следующий тезис — «Мучения» созданы вне Иль-де-Франса и Парижа, т.к. они показывали неосведомленность их автора в местной историографической традиции Сен-Дени. Исследователь также заявил: «Мучения» написаны позже, чем «Деяния короля Дагоберта», именно потому, что их автор ничего не знал о действиях Дагоберта в отношении монастыря {241} .

Данный тезис вызвал критику со стороны Левиллена, настаивавшего на том, что расхождения указанных источников о постройке базилики и основании монастыря объясняются одним — тем, что «Мучения» увидели свет в начале VI в. {242} Однако тезис Левиллена вряд ли может считаться доказанным, допустимо утверждать только то, что если «Мучения» были написаны в IX в., как и «Дения короля Дагоберта», то они появились раньше, чем второе сочинение. Сами по себе эти источники не позволяют утверждать что-либо об отношениях династии Меровингов и Сен-Дени.