Иван Аношин - На правый бой

Никогда не забуду Белград через два дня после освобождения. Было так же пасмурно, но не пахло так порохом и гарью, на улицах было непривычно тихо, а люди скорбны и молчаливы. В этот день белградцы хоронили своих освободителей — погибших в боях солдат и офицеров Красной Армии и Народно-освободительной армии Югославии. В последний путь их провожало все население города и прилегающих селений.

Состоялся большой траурный митинг, на котором выступили советские и югославские товарищи.

А на следующий день, 23 октября, состоялся грандиозный митинг на одной из площадей столицы Югославии, на нем белградцы чествовали своих освободителей. Тех, кому предстояли еще новые бои.

И Советское правительство высоко оценило боевые подвиги наших воинов в борьбе за освобождение Югославии от немецко-фашистских захватчиков. Вскоре после войны 19 июня 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена медаль «За освобождение Белграда», которой награждены все участники этой операции. Большое число воинов 3-го Украинского фронта и 300 воинов НОАЮ были награждены советскими орденами и медалями.

Правительство Югославии за мужество и храбрость, проявленные в боях при освобождении Югославии и ее столицы Белграда, в свою очередь наградило орденами и медалями 2 тысячи советских солдат и офицеров. Тринадцати советским воинам было присвоено звание Народного Героя Югославии. В их числе командир 4-го гвардейского механизированного корпуса гвардии генерал-лейтенант В. И. Жданов, командир 73-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор С. А. Козак, командир 10-й гвардейской штурмовой авиадивизии генерал-майор авиации А. И. Витрук, капитан 3 ранга Г. Н. Охрименко, старший лейтенант И. А. Булкин и другие [21] См. Белградская операция, с. 266. .

Однажды во время переезда на новый КП фронта генерал-полковник А. С. Желтов остановил машину. Он молча пошел к берегу, на песчаный пляж, уверенный, что я иду за ним. Дошел до уреза воды, быстро присел на корточки и зачерпнул в ладони. Выпрямился и, не оборачиваясь, глядя на Белград, на восток, проговорил:

— А ведь два месяца назад умывались еще в Днепре… Каково, Иван Семенович? — и, улыбаясь, посмотрел на меня.

Это было 20 октября 1944 года. Я вернулся на КП фронта поздно вечером. Там царила обычная рабочая обстановка. Конечно, большая победа, одержанная только что в ходе тяжелых боев, накладывала свой отпечаток на всех, в том числе и на политуправленцев. Появилось множество новых, неотложных дел. Но штаб фронта, его мозг — оперативное управление, его глаза — разведывательный отдел — были устремлены вперед, за Дунай, на Венгрию…

— Еще восемнадцатого получили новую директиву Ставки, — сказал А. С. Желтов после моего короткого доклада. — Выберите время, загляните к Тарасову — узнаете подробнее.

Я так и поступил. Генерал-майор А. П. Тарасов возглавлял у нас оперативное управление. Мы хотя и виделись не часто, но были хорошо знакомы. Он поднял на меня воспаленные от бессонницы, по живые, цепкие глаза, приветливо улыбнулся. Пожаловавшись на отсутствие советских крупномасштабных карт театра военных действий, что затрудняло работу, заметил:

— В Югославии — полбеды: язык понятен на их картах. Что будем в Венгрии делать — не представляю.

Затем ввел в курс событий. Ставка Верховного Главнокомандования предписывала готовиться к скорым боям за освобождение Венгрии. С этой целью не позднее 25–27 октября одним стрелковым корпусом предстояло занять оборону по Дунаю на участке Сомбор, Нови-Сад, чтобы прикрыть левый фланг 2-го Украинского фронта, который давно уже вел бои на территории Венгрии.

Этой же директивой 2-му Украинскому ставилась задача с ходу овладеть Будапештом, в связи с чем 46-я армия 2-го Украинского фронта, на которую возлагалось взятие Будапешта, усиливалась нашим 4-м гвардейским механизированным корпусом, бойцы которого, отлично показавшие себя в боях за Белград, об этом еще ничего не знали и вместе с жителями столицы Югославии праздновали свою большую победу.

— А в наше распоряжение, — сказал он в заключение, — Ставка выделяет из своего резерва четвертую гвардейскую армию генерал-лейтенанта Галанина. Она давно уже не была в боях. Это, Иван Семенович, и вам, политработникам, наверное, надо учесть.

Вернувшись к себе, я разыскал полковника Питерского и поставил перед ним задачу срочно готовить все, что только можно, по Венгрии. Он, как всегда, внимательно выслушал и сказал, что его люди уже работают в этом направлении и через день-другой обстоятельный материал о внутриполитическом положении в этой стране будет готов…

Ставка торопила потому, что почти одновременно готовилось наступление центральной стратегической группировки наших войск на варшавско-берлинском направлении. Успех его, естественно, во многом зависел от активности войск 2-го и 3-го Украинских фронтов. Но не только поэтому. Необходимо было как можно скорее лишить фашистскую Германию ее последнего союзника — хортистской Венгрии и этим самым сорвать расчеты англо-американцев, стремившихся упредить нас в выходе в страны Юго-Восточной Европы. Добивая сопротивляющиеся окруженные части противника, наши войска выдвигались к границе Венгрии, где предстояли бои более сложные, чем в Югославии, в которой гитлеровцы с самого начала оккупации чувствовали себя весьма неуютно. В Венгрии же ситуация была совершенно иная. 2-й Украинский фронт Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского уже давно вел там боевые действия, а о капитуляции хортистское руководство Венгрии еще и не помышляло.

Много лет спустя после войны, когда Р. Я. Малиновский возглавлял войска Дальнего Востока, а я был членом Военного совета, он как-то вспомнил, что с первым наступлением на Будапешт его поторопил Верховный Главнокомандующий.

— Всего пять дней просил на подготовку, — говорил он, — пока подойдет 4-й гвардейский корпус Жданова, — и то не дал. Впрочем, одной армии и двух корпусов для взятия Будапешта оказалось бы все равно мало: крепкий был орешек. Но ведь это потом стало ясно.

Об этой своей беседе с Родионом Яковлевичем я вспомнил, когда нашел запись разговора командующего 2-м Украинским фронтом с Верховным по ВЧ из штаба 46-й армии накануне ее наступления на Будапешт. Она приводится в коллективном труде «Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы», выпущенном в издательстве «Наука» в 1970 году. Вот строки, которые, на мой взгляд, представляют интерес.

«Верховный Главнокомандующий:

— Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии — Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете ли вы это сделать?