Иван Аношин - На правый бой

Затишье на фронте мы старались в полную силу использовать для изучения, пополнения и расстановки актива. В соединениях и частях 57-й армии мы вместе с политотдельцами провели семинары партийных и комсомольских активистов, агитаторов, в дивизиях на один день собрали заместителей командиров полков по политической части. На семинарах в качестве первоочередных рассматривались вопросы воспитания высокой стойкости личного состава в обороне. Всесторонней подготовке войск к обороне были посвящены также партийные и комсомольские собрания. Все это способствовало мобилизации личного состава на успешное решение стоящих задач.

Такие же мероприятия с участием других работников политуправления проводились в остальных соединениях фронта, а генерал-полковник А. С. Желтов с группой офицеров-политработников несколько дней работал в недавно переданной нам 27-й армии.

После 57-й армии я поехал в 1-ю болгарскую армию, находившуюся в оперативном подчинении нашего фронта. Состоялась встреча с помощником командующего армией по политической части генерал-майором Щ. Атанасовым, с которым мы были знакомы с сентября прошлого года. Прибывшие со мной офицеры, выехав в части, встретились с командирами и политработниками, поделились с ними опытом политического воспитания воинов в духе высокой бдительности, стойкости и упорства в бою. Кроме того, наши политработники выступили с докладами перед болгарскими офицерами на различные темы, дали консультации по вопросам текущей политики.

Щере Атанасов и другие болгарские товарищи с благодарностью говорили нам о той большой помощи в бою, которую им оказывают советские бойцы. Особенно они восхищались нашими летчиками.

В частности, Атанасов рассказал, что недавно был свидетелем воздушного боя, в котором с обеих сторон участвовало более 60 самолетов, причем гитлеровцев было больше. Сначала через линию фронта на батареи врага, особенно донимавшие болгарские части на берегу Дравы, пошли 16 штурмовиков Ил-2 в сопровождении 12 истребителей Ла-5. И вскоре огонь со стороны фашистских артиллеристов заметно ослабел. Почти одновременно 20 «юнкерсов» в сопровождении 15 «фокке-вульфов» попытались нанести бомбовый удар по болгарским позициям. И тогда советские истребители, сопровождавшие штурмовиков, бросились в бой против них. Позже к ним присоединились и штурмовики.

— О, это было незабываемое зрелище, — говорил Атанасов. — Каждый вражеский самолет, сбитый советскими «ястребками», солдаты встречали криком «ура». Вспыхнул и самолет ведущего советских истребителей. Тогда летчик пошел на таран…

Тогда я не узнал, кто были эти герои, посчитал, что подобное поведение наших летчиков в бою не что-то особенное, а дело обычное. Но, работая над книгой, вспоминая пережитое, читая и перечитывая появляющиеся в печати публикации, наткнулся на воспоминания Героя Советского Союза Н. А. Шмелева, полковника запаса, включенные в сборник «Самый памятный день войны», вышедший в издательстве ДОСААФ к 25-летию Великой Победы. Имя этого комэска штурмовиков из 17-й воздушной армии известно было на нашем 3-м Украинском фронте.

По свидетельству Шмелева, участника того боя, ведущего вражеских бомбардировщиков таранил старший лейтенант Селиванов.

В момент удара летчика, к счастью, выбросило из кабины, и он, благополучно приводнившись в разлившуюся Драву, был подобран болгарскими солдатами на лодку.

Потеряв ведущего, фашистские летчики растерялись л стали освобождаться от бомб. Их строй рассыпался. В это время подоспели и наши штурмовики. В этом бою самого Н. А. Шмелева спас от вражеского истребителя его ведомый капитан Иван Пащенко. Но вскоре другой «фоккер» поджег и его самолет.

Ивану Пащенко удалось посадить израненную машину на молодой лесок, залитый половодьем, вытащить на крыло потерявшего сознание стрелка-радиста… Но что делать? Кругом вода. Где свои, где враг — неизвестно. К тому же пошел дождь, нависли серые тучи. Перевязав стрелка-радиста, летчик взвалил его на спину и пошел туда, откуда доносились автоматные очереди.

Идти было неимоверно тяжело. Вода местами доходила до груди. Мусор, валежник, сухие ветки — все, что лежало на земле и гнило, теперь всплыло и мешало двигаться. Но летчик упрямо шел от дерева к дереву, пока по наткнулся на крохотный островок.

Удалось разжечь костер, обогреться. И вновь друзья двинулись в путь по студеной воде, но вынуждены были вернуться на остров: оказалось слишком глубоко.

Оставив раненого стрелка-радиста у костра, летчик вновь вошел в ледяную воду. Трижды пришлось ему переплывать глубокие места. У него уже не оставалось сил, он даже не чувствовал холода, не замечал, что пошел снег.

И вдруг услышал:

— Летчик, братушка, летчик!

К нему подбежали болгарские воины.

Узнав, что требуется помощь раненому, оставшемуся на островке, несколько болгарских солдат выразили готовность немедленно пуститься на поиски. Но Пащенко удержал: не так-то просто в темноте его найти.

Вскоре, обогретый и накормленный, он в сопровождении двух болгарских солдат пошел на «остров спасения». Илью Добрынина нашли, раненого накормили, напоили водой…

Эта история — яркое свидетельство дружбы и братства советских воинов, для которых всегда был свят суворовский закон — сам погибай, а товарища выручай. Она вместо с тем я свидетельство крепнувшей дружбы между воинами наших братских армий. Ведь испытания Пащенко на этом не закончились. В ночном лесу, затопленном разлившейся рекой, кое-как устроив обессилевших Илью и двух болгарских солдат между деревьями на неглубоком месте, Иван бросился искать бревна, чтобы сделать плот. Иного выхода он не видел.

Но слишком много испытаний в тот день выпало на долю летчика. Он заблудился в темноте, более часа пробродив по лесу, упал на отмели и потерял сознание. Кто подобрали югославы, плывшие на лодке.

Когда летчик пришел в себя и понял, что у друзей, у югославских бойцов, попросил их помочь найти стрелка-радиста с болгарами. И югославы без слов согласились. Вскоре лодка ткнулась в землю. К ней подбежали солдаты — на сей раз наши, советские. Пащенко спросил их, не видели ли стрелка-радиста, раненного, с двумя болгарскими солдатами.

Оказалось, часа два назад они приплыли сюда на плоту и теперь все трое в медсанбате.

А через несколько дней Иван Васильевич Пащенко уже опять водил «летающий танк» на штурмовку вражеских позиций…

К исходу 3 марта войска в основном закончили подготовку оборонительных позиций. Это было подтверждено проверкой представителей штаба и политуправления фронта и докладами командующих и начальников родов войск на Военном совете. Отдельные недостатки, отмеченные на заседании Военного совета, командующий приказал устранить не позднее 5 марта и к исходу дня всем войскам фронта запять оборонительные рубежи, быть готовыми к отражению противника.