Иван Аношин - На правый бой

У комендатуры уже толпились венцы. Их еще немного было, и они опасливо озирались вокруг. В комендатуре царила рабочая обстановка.

Алексей Васильевич выглядел усталым. Но он легко поднялся из-за стола и пошел мне навстречу, улыбаясь. Мы крепко пожали друг другу руки.

— Голова идет кругом, — сознался хозяин кабинета, садясь в кресло.

И было, конечно, от чего. Жизнь в городе оказалась совершенно парализованной. Позже стали известны ужасающие цифры. Вену разрушили не только гитлеровцы, свою лепту внесли и союзники. До начала нашего наступления они почти каждый день бомбили этот замечательный город. До войны в Вене было около 400 000 жилых домов, к приходу наших войск 3500 из них были полностью разрушены, а 17 000 зданий требовали капитального ремонта. Без крова осталось 35 000 венцев.

До войны в городе было 35 тысяч автомобилей, к 13 апреля сохранилось 11 грузовых и 40 легковых машин. Пожарная охрана, насчитывавшая прежде 3700 пожарников и 420 машин, теперь имела 48 человек и две машины. В городе не было газа и электричества: газовые заводы и электростанции лежали в руинах, газовая сеть была перебита в 1407 местах, а электрокабель в пределах города получил 15 000 повреждений.

Вена осталась без воды: из 21 водоема сохранились два, а городской водопровод был нарушен в 1447 местах. Из многих десятков мостов нашим войскам удалось сохранить лишь два — один через Дунай, другой через Дунайский канал.

На улицах и площадях зияли 4457 воронок от бомб и снарядов.

Но хуже всего было с питанием. И если бы не наша помощь, то трудно представить, что произошло бы с местным населением.

Тогда, в первое мое посещение комендатуры, у Благодатова еще не было всех этих данных. Но, как говорится, и невооруженным глазом было видно: тяжело и венцам, и их освободителям, особенно работникам комендатуры, в распоряжении которой был всего один батальон.

Благодатов сознался, что не знает, с чего начинать, за что браться.

— Так вы уже начали, — заметил я, желая ободрить его, — с приказа № 1.

Алексей Васильевич улыбнулся в ответ:

— Венцы — дисциплинированный народ, — сказал он. — Похоже, наши предписания они будут выполнять. Сейчас дело за тем, чтобы назначить временного бургомистра. Венские коммунисты называют кандидатуру генерала в отставке Теодора Кернера. Говорят, честен, предан своей стране, родной Вене. С фашистами не сотрудничал. Правда, 1873 года рождения, и жив ли еще? Ищем…

Забегая вперед, замечу, что отставного генерала, давно отошедшего от активной политической и общественной жизни, нашли, он с благодарностью принял предложение и уже 17 апреля был утвержден бургомистром Вены. Честный, добросовестный, истинный патриот, он внес достойный вклад в восстановление нормальной жизни в столице, завоевал большую популярность в народе и был впоследствии избран президентом Австрийской Республики.

Вернувшись на командный пункт фронта в Баден, я доложил члену Военного совета генерал-полковнику А. С. Желтову о своих впечатлениях и о тех трудностях, которые встретили наши военные комендатуры в своей деятельности.

— Конечно, одним батальоном тут много не сделаешь, — согласился Алексей Сергеевич. — На патрульную да охранную службу и то мало.

Вскоре они с Маршалом Советского Союза Ф. И. Толбухиным сами побывали у Благодатова. В помощь коменданту Вены, назначенному одновременно и начальником гарнизона, были выделены две дивизии, инженерные и саперные части, транспорт и строительные материалы.

Запомнилось и еще одно посещение нашей комендатуры.

— Приемы, Иван Степанович, замучили, — сказал Благодатов. — Кто только не идет… И не сразу разглядишь, кто друг, а кто враг. Вот сегодня утром пришли два весьма респектабельного вида господина, возмущались, что их без очереди не пропускают.

— А кто такие и чего они добиваются? — поинтересовался я.

— Представились руководителями австрийского движения Сопротивления, членами ЦК подпольной организации «Австрия, пробудись!».

— Это интересно. — Я вспомнил парламентеров и майора Карла Соколла, обещавших поднять восстание.

— Что-то непохоже, чтобы это были настоящие антифашисты, — заметил Алексей Васильевич.

Комендант рассказал, что его насторожило то, что уж слишком напирали господа на ужасы, которые им якобы пришлось пережить, будучи арестованными и посаженными в Бухенвальд. Но по виду в посетителях нельзя было заподозрить бывших узников фашистских лагерей смерти. Поэтому Благодатов не без иронии спросил:

— И вас выпустили?

Вопрос, переведенный на немецкий переводчиком, ничуть не смутил посетителей.

— А что же оставалось делать, господин генерал? — вопросом на вопрос ответил старший по возрасту и более активный в разговоре господин. — У гестапо не было никаких доказательств, чтобы обвинить нас… Но наша организация очень многое сделала в борьбе против нацизма, и мы надеемся, что будем признаны единственным представителем всех групп Сопротивления и всех политических партий Австрии… Представителем всего австрийского народа, освобожденного от нацизма доблестной Красной Армией.

— Вот так, Иван Семенович, «представителем всего австрийского народа» — ни больше ни меньше, — усмехнулся комендант. — Жаждут власти, приписывают себе заслуги несуществующие. Мы, говорят, готовили в Вене вооруженное восстание, чтобы помочь Красной Армии. Но оно, к их сожалению, сорвалось. А в чем дело — толком объяснить не могут. Вероятно, говорят, какой-то нелепый случай помешал или неосмотрительность руководителя боевых отрядов Карла Соколла…

— А сам Соколл не появлялся? — спросил я.

— Пока нет… Знаете, так хотелось мне попросить этих краснобаев немедленно очистить помещение, по сдержался: положение обязывает быть дипломатом. Вежливо поблагодарил господ «представителей» за «интересную информацию» и предупредил, что наше командование и Советское правительство не намерены вмешиваться во внутренние дела австрийского народа — он сам должен решить свою судьбу. И для этого в стране найдутся серьезные политические силы.

Когда эти господа, — продолжал Алексей Васильевич, — ушли, раскланиваясь, я попросил заместителя проверить то, что сообщили «вожди» австрийского Сопротивления. Перервин с группой солдат сразу же поехал по указанному этими господами адресу…

— И что же там оказалось?

— Выяснилось, что по указанному адресу, в неприметном особняке, действительно помещалось руководство организации «Австрия, пробудись!». На парадной двери особняка даже вывеска имеется. Замполиту коменданта подполковнику Перервину удалось узнать от местных жителей, что табличка вывешена не вчера, она висела и при немцах. Более того, он выяснил, что этот «штаб Сопротивления» выдавал членам своей организации удостоверения, оформленные по всем правилам, с печатью.