Дарья Наленч - Пилсудский [Легенды и факты]

Когда через улицу прошествовала колонна рабочих-социалистов и Пилсудский вышел на балкон, перед ним склонились знамена и снова взорвались возгласы: «Да здравствует!»

Крестьяне, собравшиеся на свой съезд в Варшаве, узнав о приезде Пилсудского, приветствовали это сообщение громкими здравицами и направили к Коменданту почетную делегацию. А три крестьянина и ксендз из ее состава встретились на квартире Пилсудского с делегацией ремесленников и рабочих варшавских цехов, с рабочими-социалистами, делегациями студентов и высшими офицерами, воротники которых были почти полностью обшиты серебряными шнурками, и даже с господами польскими — князем Сапегой и генералом Розвадовским.

Все пришли к Пилсудскому, у всей Варшавы было на устах его имя, газеты вышли со специальными приложениями о его приезде; все ожидали, что он будет делать…»

Образ мужа, ниспосланного самой судьбой, описывал также Януш Енджеевич в изданной в 1919 году книге «Юзеф Пилсудский». «Магдебургский узник, — писал автор, который в будущем должен был дойти на руководящей службе до поста премьера Речи Посполитой, — появился как символ возможности принятия самостоятельных решений. Это поняла Варшава, поняла это вся страна. Все взоры устремились на этого человека, который уже столько раз доказывал, что умеет свои желания и волю воплощать в действие. В руках Пилсудского оказалась вся судьба народа. Все группировки и все партии подчинились ему беспрекословно, ожидая его предложений. <���…>

Пилсудский сегодня — человек не какой-то партии или какого-то лагеря. Он происходит из самых благородных корней народа и всем существом своим является продолжением того ряда героев, которыми гордится наша история и которым каждый поляк обязан своей национальной структурой души. Он один из инспираторов польского духа, который в упорном труде, в огромной деятельности развивается, растет, укрепляется, наполняется все более глубоким содержанием, чтобы когда-то реализовать свое общечеловеческое призвание. <���…>

Встают перед ним организованные отряды, сплоченные массы народа. Они признают в нем того, кто завоевал право на послушание ему трудом и страданием всей жизни. Поверили ему крестьянин и рабочий польский, тому, в ком нет предательства. Его слову!

На его слово падает короткий солдатский ответ: «Есть, гражданин Комендант!»

В тех и во многих других публикациях Пилсудский становился солью народа, его самым совершенным воплощением. Наиболее обобщенно выразил это в очередном издании уже цитировавшейся книги «Юзеф Пилсудский» Вацлав Серошевский: «В рыцарской, благородной и доброй, а одновременно прозорливой и непоколебимой в своих наиболее важных решениях личности Юзефа Пилсудского славит народ польский свою самую лучшую частицу».

На этот раз книга Серошевского, изданная в 1915 году Главным национальным комитетом, была опубликована Бюро внутренней пропаганды — одним из многочисленных в то время институтов, целью которых было прославление личности главы государства. На службу легенде был поставлен сложный и все более расширяющийся государственный аппарат. О том, сколь большие, действительно труднопредставимые возможности это давало, свидетельствовал хотя бы размах, с которым праздновались в Варшаве в 1920 году именины Начальника государства.

«По случаю именин Начальника государства, — сообщал 19 марта 1920 года «Роботник», — Управление города постановило празднично оформить здания ратуши и Большого театра, в котором состоится торжественное представление, и призывает все население Варшавы украсить флагами дома.

Комитет по национальным дарам Юзефу Пилсудскому при Братской помощи студентов университета сообщает, что 19 марта в час дня в университетском зале состоится торжественное собрание по случаю именин Коменданта и Начальника государства.

В ознаменование этого дня Комитет по празднованию именин Начальника государства организует следующие мероприятия:

Утром оркестры: милиции, пожарной команды, работников местных трамваев, газового завода, расставленные начиная от Бельведера на улицах, по которым будет проезжать Начальник государства, направляясь на Сасскую площадь на полевое богослужение и парад войск, будут приветствовать его исполнением национального гимна. После эти оркестры дадут часовые концерты на площадях: Збавителя, Трех Крестов, Театральной, у памятника Мицкевичу, у Венского вокзала.

Начиная с полтретьего воинские оркестры будут играть в следующих местах: на площади Старого Мяста, Дворцовой площади, у памятника Мицкевичу, а также перед костелом Святого Флориана. Во второй половине дня состоятся бесплатные представления для солдат в Театре польском и Летнем театре. Союз артистов польских сцен выделил для этих представлений 1000 марок, пан председатель Станишевский 4000 марок; билеты будут распределять соответствующие воинские власти.

Вечером в Большом театре состоится торжественное представление, которому будут предшествовать соответствующие выступления. Кинематографисты должны показать сцены из деятельности Начальника государства.

Школьная молодежь соберется в зале Гигиенического общества (ул. Карлова, 31) в 7 часов 30 минут вечера. Перед ними выступят пан Анджей Струг и пан Тадеуш Шпотаньский, а также представители молодежи. Кроме того, планируется ряд выступлений в различных пунктах города.

Делегация 200 объединений и институтов, которые заявили о своем участии, будет принята в 4 часа 30 минут дня, поскольку в первой половине Начальник государства будет занят на торжествах, которые готовят для него воинские части.

Для более торжественного ознаменования этого дня Комитет обращается ко всем гражданам города с призывом украсить, по мере возможности, дома, балконы, окна».

Так отмечала столица именины главы государства и главнокомандующего. Этот образчик в сотнях, тысячах копий размножался по всей Речи Посполитой. И так происходило несколько лет, пока Пилсудский занимал самые высокие государственные должности.

Можно сказать, что это построенное по образцу столь ненавистных в Польше царских приемов помпезное представление могло восхитить только самые убогие умы. Но это только половина правды. В такой праздничной атмосфере, несомненно, росла популярность Маршала. Та личная, связанная исключительно с его особой, хотя торжества проводились с целью отдания почестей занимаемой им должности.

Политические противники также ясно отдавали себе отчет в этом. Понимали, сколь опасным может быть втягивание разросшегося государственного аппарата в дело служения легенде. Следовательно, в борьбе с этой угрозой они прибегали к нередкому в таких ситуациях аргументу — обвиняли сторонников Маршала и его самого в расходовании общественных денег на эгоистические, личные цели. Более того, бросали упрек, что тенденциозное восхваление Начальника нередко сопровождалось очернением Польши. Содержащуюся в многочисленных подобного типа публикациях аргументацию в наиболее крайней форме представлял очерк непримиримого врага Бельведера — Адольфа Новачиньского, помещенный в 1923 году в «Мысли народовой».