Александр Пыльцын - Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной

Пыльцын А.В.: Мне трудно сразу сформулировать это. Но я бы сказал одно. Давайте откажемся от таких слов, как драйв. Вот больно кому-то нравится этот «драйв», что по-немецки звучит как «дрейф». Куда мы дрейфуем? Мы дрейфуем, то есть нас сегодня неуправляемо несёт на Запад. А у нас своя российская история, свое российское прошлое и свой российский менталитет, если хотите. Понимаете, его нельзя никак сравнивать, нельзя никак нивелировать под Запад. Это совершенно разные организации человечества, и нам нужно действовать как руссам, белоруссам, украинцам (не бояться им вернуться к историческим корням малороссов). А что у нас в России сделали с государственно образующей нацией? У нас, русских, даже национальности нет, её отобрали фактически просто так. Для нас теперь немец, таджик, украинец, белорус — национальность, всё имена существительные. А русский — имя прилагательное. Так к чему или к кому мы прилагаемся? А мы просто русы, поэтому все, кто с русскими живет в одном государстве, к ним-то и прилагаются — именно они все русские. Так вот если собрать всех этих русских, то и будет наша Великая Россия. А у нас вот татары предлагают «отменить» татаро-монгольское иго… Но нельзя же отменить всю историю: то Сталина и советский период истории нашей страны отменим, татаро-монгольское иго отменим, то отменим Жукова, потому что Пиманов с этим фильмом «Жуков», помните, что натворил: Жуков у него уже не полководец, а просто бабник, извините. Так что каждому, у кого родина Россия, надо чувствовать себя кому русами, а кому — русскими.

Степанов А.Д.: На своей земле.

Пыльцын А.В.: Да, на своей земле. И не думать о том, что где-то, хорошо. Это для них хорошо, у них совсем другой образ жизни.

Степанов А.Д.: Спасибо за интересный рассказ, за очень интересные размышления. Я думаю, что не только нам с Александром Тимофеевым, но и нашим читателям, нашим зрителям будет очень интересно послушать Ваш рассказ, увидеть Ваши эмоции. И нам очень приятно и радостно, что Вы, в свои уже почти 90, также бодры духом.

Пыльцын А.В.: Духом — ДА!!!

В контексте современных событий, связанных с ситуацией на Украине, вопрос памяти подвига воинов Великой Отечественной войны становится все более актуальным. С каждым днем различные средства массовой информации, ориентированные на максимальное искажение событий 1941–1945 годов, стремятся подменить или преуменьшить заслуги тех самых людей, благодаря которым наша страна смогла выстоять перед лицом фашистских завоевателей. Но, к счастью, среди нас еще есть те, кто может вспомнить и достоверно описать невероятный подвиг своих сослуживцев, многие из которых остались навеки в окопах той самой кровопролитной войны. Нам удалось повстречаться именно с таким человеком, чьи слова и воспоминания могут без преувеличения заглушить многие возгласы сегодняшних псевдоисториков и лжеисследователей.

О судьбе Александра Васильевича ПЫЛЬЦЫНА написано множество статей, отсняты целые телепередачи, настолько ярка и насыщенна биография этого человека. Дело не только в том, что Александр Васильевич сам является талантливым писателем, автором нескольких потрясающих книг о войне, и даже не только в том, что он генерал-майор в отставке, награжденный боевыми орденами и медалями различных степеней. Пожалуй, самый невероятный факт в судьбе этого человека заключается в том, что в годы Великой Отечественной войны он на протяжении полутора лет воевал на должностях командира взвода, а потом и командира роты в 8-м штрафном офицерском батальоне 1-го Белорусского фронта.

Литвинов А.: Александр Васильевич, не могли бы вы рассказать нам, как вы попали в штрафной батальон? Вообще, что представляли собой эти подразделения, в чем были их особенности и отличия от остальных частей Красной армии?

Пыльцын А.В.: В штрафбат я попал молодым лейтенантом в 1943 году, после того как окончил военное училище и послужил на Дальнем Востоке. Это было необычно, поскольку на должности командиров взводов и рот в штрафбаты назначали только офицеров с боевым опытом. Меня, вероятно, посчитали фронтовиком, так как после училища я более полугода служил в войсках Дальневосточного фронта, хотя и недействующего. А до училища в войсках того же Фронта — с первых дней войны сразу после окончания средней школы полгода рядовым разведподразделения.

Штрафбаты вообще не имели ничего общего с укоренившимся неверным представлением о штрафных ротах. В армейские штрафные роты отправляли бойцов, рядовых и сержантов, а в штрафбаты — исключительно офицеров. На период пребывания в штрафбате они лишались воинского звания и наград и становились обычными рядовыми.

Литвинов А.: То есть я правильно понимаю, что вы, молодой лейтенант, без боевого опыта, должны были командовать теми, кто в прошлом были капитанами, майорами и даже полковниками?

Пыльцын А.В.: Не только в прошлом, но и в будущем. Было несколько возможных вариантов выйти из рядов штрафников: совершить подвиг, искупить вину перед Родиной кровью, то есть получить ранение, или провоевать в штрафбате 1, 2 или 3 месяца, кому какой срок определён. В каждом из этих случаев им возвращались воинское звание и все ранее полученные боевые награды. И я хочу отметить, что, несмотря на существующие мнения о том, что в штрафбатах были одни уголовники и преступники, озлобленные на советскую власть, именно подвиг был для них на первом месте. И не было там отъявленных преступников и уголовников, это все миф. В подразделения штрафбатов входили именно офицеры, настоящие, боевые офицеры, хотя те, кто из них побывал в плену или под оккупацией, — боевитость утратили.

Литвинов А.: За что же они попадали туда, и как в таком случае обстоял вопрос с дисциплиной и субординацией, ведь вы были молодым лейтенантом, а они опытными офицерами, каждый со своими амбициями?

Пыльцын А.В.: Попадали туда по разным причинам. Кто-то с формулировкой «за трусость», кто-то за драку, кто-то за утрату оружия, аварию боевой техники, но в отдельные периоды большая часть офицеров была из числа тех, кто попал в плен или оказался в окружении. Что же касается дисциплины, то здесь все оказалось проще, чем я представлял себе, направляясь на эту должность. Конечно, поначалу я тоже думал, что это все уголовники, да еще и старше меня по возрасту и званию, но после стало ясно, что настоящий офицер в любых условиях остается офицером. Он привык подчиняться и действовать по приказу, у него в голове четко уложено понимание субординации «начальник-командир», а если этот начальник еще и заботится о своём подчиненном, то здесь уже совершенно неважно, сколько кому лет и кто в каком звании.