Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Для голландских купцов и капиталистов в религиозном вопросе с самого начала не было никаких сомнений: для них свобода вероисповедания была тесно связана с понятием свободы торговли {53} 53 Коеnen, Handelspolitiek, 19. О религиозной терпимости Амстердама см. Brugmans, Handel en nijverheid, 187 и сл. . Гражданская и религиозная свобода представлялась им неразрывно связанной с процветанием предпринимательской деятельности. Католик Ян ван-дер-Векен (умер в 1616 г.), переселившийся из Мехелна, стал одним из самых крупных и влиятельных купцов Роттердама {54} 54 Wiersurn, Joh. van der Veken. .

Религиозная непредубежденность и непредвзятость представляли в тогдашней Европе нечто совершенно новое, нечто такое, чего можно было добиться лишь в результате жестокой борьбы. Поэтому вполне естественным был вывод, делавшийся иноземными, католическими наблюдателями, что торгашеский дух голландцев, всегда устремленный только на барыши, является догмой кальвинизма. Так, венецианский посол в 1618 г. писал: «В делах голландцев господствует чудовищная, неописуемая жадность и алчность (aviditá e avarizia), и это покоится на догме и учении Кальвина» {55} 55 Blok, Rel. Venez., 121. . Спустя два года этот взгляд нашел более мягкое выражение в одном венецианском отчете: «Каждый в своем доме исповедует ту религию, которая ему нравится, и если публично соблюдается только кальвинистский ритуал, то на это, по сути дела, обращают мало внимания; в одном Амстердаме ежедневно в частных домах тайным образом служат 12–14 обеден» {56} 56 Blok, там же, 134. .

Если, с одной стороны, торговый дух [8] Следовало сказать — торговые интересы. — Прим. ред. сглаживал все религиозные различия и свободу вероисповедания выдвигал в качестве условия успеха в делах и благосостояния {57} 57 Это подчеркивает de la Court, Welvaren У. Stad Leiden, 8 и сл. . то, с другой стороны, он вообще в такой степени стал господствовать в мыслях и действиях нидерландцев, что накладывал свою печать на весь психический склад народа; с течением времени голландцы стали носиться с мыслью о том, что они являются единственными представителями всех добродетелей, свойственных торговому миру {58} 58 Diferee, Een onoitgevoerde maatregel, 43 и сл. . Это убеждение поощрялось и укреплялось тем, что уже очень рано был официально провозглашен непререкаемый государственный принцип, что экономическое могущество всегда связано с экономической свободой {59} 59 Коenen, Handelspolitiek, 38. .

Еще до заключения Утрехтской унии в 1579 г. в одном постановлении Генеральных штатов от 4 марта 1577 г. мы находим выражение, что воля штатов заключается в том, чтобы торговля была свободной {60} 60 Japikse, Resolutien, I, 334. . В одном своем плакате [9] Плакат (plakkaat) — начиная с XVI в. распространенное в Нидерландах название официальных постановлений и распоряжений, обычно вывешивавшихся на видном месте. — Прим. ред. от 8 февраля 1645 г. Генеральные штаты открыто заявляли, что вся жизнь, благополучие и репутация государства Соединенных провинций зависит от судоходства, от заморской и прибрежной торговли {61} 61 Kernkamp, Sleutels van d. Sont, I. . Это мнение постепенно все более укреплялось. После победоносного окончания войны за независимость, которая велась на протяжении почти 80 лет и во время которой, несмотря на опасности и заботы, вызывавшиеся столь длительной борьбой, торговые интересы лишь временами отступали на задний план, государство все более и более принимало характер всеобъемлющей торговой компании, в которую с распростертыми объятиями принимался в качестве участника всякий крупный капиталист {62} 62 Коenen, 74. . [10] В «Voyage en Hollande» Дидро писал: «Республика стремится к обогащению, а не к расширению». («L'ambition de la République est de s'enrichir et non de s'agrandir»), см. Colonbrander, Patriottentijd, I, 85. прим. 2. Рыхлая внутренняя структура, которая всегда была свойственна всему государственному организму республики и которая после Вестфальского мира получила еще более резкое выражение, лишь способствовало этому. Вот почему в последние дни республики, когда она очутилась в полной зависимости от Своей старшей французской сестры, парижский Комитет общественного спасения мог писать: эти семь провинций следует рассматривать «скорее как компанию купцов, чем как политическую державу» {63} 63 Colenbrander, Gedenkstukken, I, 625. . Гипертрофия торгового духа имела, таким образом, своим результатом потерю уважения со стороны других народов.

Все эти свойства голландцев, составлявшие основу как их реальной силы, так и репутации, нашли свое высшее воплощение в городе Амстердаме, в его городских властях и в его населении. На всем протяжении существования республики здесь концентрировались как все ее преимущества, так и все ее теневые стороны. Здесь думали и заботились лишь о торговле {64} 64 Вlоk, Rel. Venez., 230. . [11] Отчет от 1626 г.: Существование всех жителей Амстердама зависит от торговых дел, в которых заинтересованы все, так что кажется, что существует известное равенство. Еще в 1762 г. Beckmann (стр. 445) писал: «Все, что вы видите и слышите в Голландии, — все связано с торговлей». Почти каждый состоятельный горожанин был купцом или во всяком случае стремился стать им {65} 65 van Ravesteyn, 172. . Именно Амстердам составлял, хотя и часто оспариваемый, но все же несомненный центр нидерландского могущества и влияния внутри страны и за границей. Своему положению город был обязан внешним и внутренним причинам: как случайному стечению ряда благоприятных факторов, так и собственной упорной и настойчивой целеустремленной политике. При этом, конечно, и речи не было о какой-то предварительно намеченной экономической системе. Успехи Амстердама объясняются правильным учетом в каждом отдельном случае реального положения вещей и соответствующим его использованием.

Внешние факторы могущества Амстердама очень легко увидеть. Они базировались на экономическом преобладании, которое перешло к Амстердаму уже со времен средневековья. Конкурируя с другими торговыми городами, такими, как Хорн, Энкхёйзен, Кампен, Харлинген, Дордрехт и т. д., Амстердам вел внешнюю торговлю как на собственный счет, так и на комиссионных началах, причем часто определяющей была посредническая торговля. Эта торговля, поскольку она велась с отдельными странами, была преимущественно оптовой и была неразрывно связана с судоходством, а впоследствии со страховым делом и с промышленностью.

Торговля эта уже издавна не являлась для Амстердама чем-то новым. Уже в средние века голландские купцы вели оптовую торговлю отдельными товарами, как-то: зерном, шерстью {66} 66 van Dillen, Het econ. karakter, 118, 124, 126. . В первой половине XVI в. торговые сношения Амстердама значительно расширились. Доходы от сбора за взвешивание между 1531 и 1566 гг. более чем удвоились, а — от платы за место в гавани изменились в пропорции 3: 8, между тем как тарифы не повысились {67} 67 ter Gоuw.. 411. . В 1560 г. флорентинец Гвиччардини назвал Амстердам вторым после Антверпена торговым городом Нидерландов {68} 68 ter Gоuw., 410. . В новый период, начавшийся с установлением республики Соединенных провинций, Амстердам еще более расцвел [12] Можно вполне согласиться с van Brakel (Handelscompagnieen, стр. XI и сл.), который считает, что расцвет Амстердама объясняется не перемещением антверпенской торговли на Эй (залив Зёйдерзе), но что основы расцвета его торговли более Старого происхождения. . В результате выпадения Антверпена из числа опасных конкурентов [13] Согласно Rachfahl, Willi, v. Oranien, I, 330, около 1514 г. Антверпен и предместья имели 150 тыс. жителей, Амстердам — около 40 тыс. и переселения многих богатых капиталами и техническими знаниями деловых людей из Южных Нидерландов, положение Амстердама сильно упрочилось [14] Лейстер в 1586 г. назвал Аматердам «единственным торговым городом в этой части христианского мира» — «the only towne for trafick in this part of Christendom» (Elias, Reg. Patriciaat, 29). . Открытие рейсов в Ост- и Вест-Индию и в Бразилию послужило дальнейшей причиной возвышения Амстердама и превратило его в отношении торговли, капитала и кредита в неоспоримо самый могущественный город не только Нидерландов, но и всей Северной и Западной Европы.