Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Ведущая роль по сравнению с другими нидерландскими городами, которая принадлежала Амстердаму благодаря его капиталу, привела к тому, что на него падала большая часть общественных тягот провинций и государства; это усиливало его влияние, которое он всегда беспощадно использовал в своих интересах [15] Если Амстердам встречал какое-либо противодействие своим планам, то он угрожал прекращением взносов налогов в пользу государства. — Еlias, ук. соч., 189. Де ла Курт в Interest v. Holland, 54, решительно поддерживает право Голландии на преобладание, так как она приносит много жертв в пользу других провинций. А. Наller, 30, в 1723 г. писал о том, что Амстердам, опираясь на свое богатство, сопротивлялся «решениям всего государства». .

Амстердам занял выдающееся положение уже благодаря своим размерам и большому объему потребления. Город, насчитывавший уже в 1622 г. свыше 100 тыс. жителей {69} 69 О площади, занимаемой Амстердамом с конца XVI в., см. Brugmans, Opkomst, 101 и сл. , представлял для того времени огромное скопление людей, что стимулировало развитие внутренней торговли и этим одним оказывало влияние, которого никак нельзя преуменьшать. Амстердам стал рынком не только для заграничных товаров, но не в меньшей мере центром оживленного внутреннего торгового оборота. Именно последний бросался прежде всего в глаза современникам в XVII и XVIII вв. и вызывал их удивление объемом торговой деятельности города. Оживленное судоходство по внутренним водам, многочисленность сходившихся здесь линий регулярного судоходства (beurtvaart) [16] Beurtvaart, Börtfahrt — один из первых видов регулярного судоходства, осуществлявшийся обычно товариществами судовладельцев. (Beurten, Börten). — Прим. ред. , приток массы людей в город — все это давало картину оживленности, которая была совершенно неизвестна иноземцам: В Амстердаме постоянно проживало много иностранных купцов, которые в большей или меньшей степени смешивались с местным населением. В конце XVI в. из Антверпена в Амстердам перекочевало много ломбардцев. Здесь жило много купцов, об итальянском происхождении которых свидетельствуют их имена {70} 70 См. описание Нидерландов в 1677–1678 гг. Bovio из Болоньи, изд. Brom, 106, где приведено много данных об итальянских купцах. Достаточно указать на Bartolotti. . Сюда надо еще прибавить зажиточных евреев, торговых агентов других государств и городов и беженцев. Подолгу проживали в городе также англичане и шотландцы. Шотландец Уильям Давидсон был в XVII в. одним из самых влиятельных купцов Амстердама {71} 71 De la Court, Sir William Davidson. О впечатлении, которое Амстердам производил на иностранцев, см. Fruin, Tien jaren, 143. .

Амстердам, однако, никогда не ограничивался простой торговлей, одним расширением своих коммерческих связей и интересов за границей. Город играл руководящую роль не только в торговле, но и в политике государства, при этом он полностью подчинял государственную политику торговым интересам. Все это привело к тесному переплетению внешней и внутренней торговой политики. Эту экономическую политику, в которой перемешивались мотивы внутреннего и внешнего порядка, город преследовал с такой беспощадностью, с таким забвением всех государственных интересов, которые не имеют себе равных. Тот самый город, который постоянно проповедовал и защищал свободу торговли, проявлял, когда дело касалось городской промышленности, цеховые и протекционистские тенденции. Во внешней политике господствовала беспринципность, и здесь все определялось лишь с точки зрения торговой заинтересованности. В Голландии высоко ценили теории, если они оказывались полезными для достижения определенных, часто весьма отдаленных целей (стоит только вспомнить Гуго Гроция и принцип «свободное судно — свободный груз»), но эти теории игнорировались тогда, когда приходилось принимать решения по вопросам экономической политики, исходя из условий суровой действительности.

Лишь один принцип красной нитью проходит через все периоды: а именно — стремление Амстердама держать Антверпен в состоянии полной беспомощности и задушить в зародыше всякую попытку изменения этого положения {72} 72 Blok, Rel. Ven., 251 (1635); Elias, Regenten-Patriciaat, 111. Memoires s. 1. commerce des Hollandois, 82 . [17] Вестфальский мир с Испанией был возможен для Голландии лишь при условии закрытия Шельды. См. также Laspeyrеs, 61. Это стремление Амстердама стать единственным наследником Антверпена привело еще в конце XVI в., в 1588–1597 гг., к ожесточенной борьбе между Амстердамом и зеландскими городами, завидовавшими процветанию этого города. Города эти пытались при помощи особого конвойного и лицентного налога, выгодного для их купцов, обеспечить себе монопольную торговлю с испанскими Нидерландами за счет Голландии. Соглашение об открытии Шельды (gat van Sluis), заключенное между Зеландией и Брюгге в 1591 г., вопреки запрещению Генеральных штатов, и возобновленное затем в 1596 г., должно было положить конец торговой изоляции Антверпена. Дело дошло почти до открытых военных действий, но Зеландия вовремя уступила {73} 73 Еlias, Schetsen, 224 и сл. . Из-за вопроса о Шельде, уже спустя короткое время после заключения унии, последняя едва не была расторгнута; помогла твердая позиция Амстердама, отклонившего всякое обсуждение этого вопроса.

Столь же отрицательно относились и к желаниям иностранцев иметь свободный доступ в Антверпен. Когда в 1604 г. Яков I стал добиваться этого, конечно, только для англичан, то его просьба была отклонена Генеральными штатами {74} 74 Diferee, Geschiedenis, 301. . Много лет спустя Амстердам выступил против плана принца Фредерика Генриха завоевать Антверпен, сорвал тем самым его осуществление и успешно сопротивлялся сторонникам штатгальтера. Амстердам хорошо сознавал, что это завоевание принесет ему то унижение, которым принц как-то уже ему угрожал {75} 75 Kernkamp, Sleutels, 179; Geуl, De Oranjes en Antwerpen, 103. . [18] В 1663 г. дордрехтский купец Гейсен дал Яну де Витту совет присоединить Гент, Брюгге, Ньивпорт и Остенде к республике путем уплаты королю известной суммы денег. Об Антверпене он, по-видимому, умолчал (Deductie, 56 и сл.). Кольбер также считал закрытие Шельды главной причиной возвышения Амстердама (Еlzinga, 57). Когда в 1648 г. вслед за заключением Вестфальского мира Мидделбург заключил договор с Антверпеном, Гентом, Брюгге и Брюсселем о поощрении взаимной торговли и когда он пытался было при посредстве тарифных мероприятий направить товарооборот из этих городов в Мидделбург, когда, наконец, Мидделбург и Флиссинген вступили в переговоры с Антверпеном об общей торговле с Испанией, то Амстердам отразил это опасное нападение на его экономическое господство тем, что повысил у себя на 1 штивер цену серебра в сравнении с ценой в Мидделбурге. Это заставило мидделбургцев немедленно отказаться от своих планов {76} 76 Elias, Schetsen, 226; van Dillen, Bronnen, 99 и сл. .