Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Китобойный промысел был подвержен частым экономическим колебаниям; доходным он стал лишь в 1619 г. {237} 237 Beaujon, 117. . Рынок для главного продукта — ворвани — был ограничен, и вследствие большого количества местных «камер», на которые, по образцу Ост-Индской, была разделена Северная компания, прибыль значительно снижалась {238} 238 van Brakel, Vroedschap, 275. . С течением времени торговля ворванью значительно расширилась; ее использование увеличилось [74] В 1667–1668 гг. из Амстердама было вывезено 4 744 малых бочек (малых тонн) ворвани и импортировано 8135 (Вrugmans, Statistiek, 176). Малыми тоннами (малыми бочками) именовались так называемые сельдяные тонны (сельдяные бочки); в одном ласте было 24 таких бочки. Они по вместимости были на одну четверть меньше пивных бочек. . Ворвань сделалась теперь опасным соперником масла, до того времени служившего главным средством освещения. Очень скоро ворвань, сало и китовый ус сделались главными продуктами экспорта в страны Балтийского моря и особенно во Францию. В Руане энкхёйзенская камера учредила фактории, торговавшие, наряду с зерном, ворванью и китовым усом {239} 239 Kernkamp, Stukken, 273. . Английская конкуренция сказывалась также в торговле продуктами китоловства. Когда Северная компания в 1621 г. добивалась установления пошлины на ввозимую из Руана ворвань, речь, по-видимому, шла именно об английской ворвани. Англия запретила у себя ввоз китового уса, но за границей сама конкурировала с Нидерландами продуктами собственного китоловства. Еще до объединения всех компаний в одну (1622 г.) состоялось соглашение о продаже ворвани. С 1622 г. вывоз этого продукта за границу и сбыт внутри страны стали производиться этой объединенной компанией {240} 240 Kernkamp, 274, 287. .

Очень своеобразной была финансовая организация компании. Она с самого начала не имела единого товарищеского капитала. Товарищеский капитал имелся только по отдельным палатам, или камерам. Так, энкхёйзенская палата имела 10 тыс. гульд., что было явно недостаточно, так как снаряжение только двух энкхёйзенских судов стоило в 1618 г. 20 тыс. гульд. Энкхёйзенская палата была, по-видимому, филиалом амстердамской и финансировалась последней {241} 241 Kernkamp, 296 и сл., 301 . Значение октруа вообще стало очень скоро падать; компании очень трудно было поддерживать в Голландии свою монополию {242} 242 van Brake), Handelscomp., 47. . Многочисленные палаты, пользовавшиеся большой самостоятельностью, и выступления аутсайдеров затрудняли совместное ведение предприятия и хорошую организацию продажи ворвани. Только Амстердам, на долю которого приходилось около 50% всех судов и всего улова компании, твердо отстаивал октруа, которое путем соглашений о ценах и контингентирования улова устраняло внутреннюю конкуренцию {243} 243 van Brake I, Handelscomp., 278 и сл. .

Для продажи китового уса, на которую эти конвенции не распространялись, существовала отдельная договоренность; сбыт этого продукта регулировала центральная контора в Амстердаме. Хотя каждая палата работала самостоятельно, все же существовала какая-то общность интересов. Если, что случалось довольно часто, при продаже ворвани заключенные соглашения нарушались, то это вызывалось отчасти тем недоверием, которое питали камеры мелких городов к главной амстердамской палате {244} 244 van Brake I, там же, 296 и сл. .

Уже в середине 30-х годов XVII в. октруа почти перестало соблюдаться. В 1632 г. из Делфсхавена в Исландию и другие пункты ушло судно, снаряженное для датской Исландской компании; отсюда оно отправилось с ворванью в Копенгаген, из Копенгагена — в Данциг и оттуда с обратным грузом назад в Голландию. Уже это одно означало серьезное выступление против монополии на ворвань, на которую претендовала Северная компания и которая исключала транзит ворвани через Нидерланды в обход компании. Поэтому в 1633 г., по ходатайству компании, Генеральные штаты запретили сдачу судов для китобойного дела в аренду чужим компаниям. А в 1634 г. роттердамские и далфсхавенские купцы учредили Исландскую компанию для китобойного дела. Но после жалоб Дании компания прекратила снаряжение судов {245} 245 Bijlsma, Oud.-Rott. Groenl., 210 и сл.; Kernkamp, Verslag, 212. . [75] Еще в 1660 г. между Францией и Голландией возник конфликт в связи с тем, что французская Северная компания (Compagnie du Nord) закупила в Голландии суда для китоловного промысла. (Elzinga, 161 и сл.). С 1635 г. против Северной компании выступило много конкурентов, которые часто оспаривали октруа Северной компании при поддержке штатов Голландии и создавали ей чувствительную конкуренцию. Еще большая опасность для компании создалась в 1632 г., когда во Фрисландии возникла своя компания, которой штаты Фрисландии предоставили торговые привилегии на 20 лет. Это было подтверждено Генеральными штатами, несмотря на то, что предоставленное Северной компании октруа было продлено на 8 лет. Первое время фрисландцы ограничивались ловлей в открытом море {246} 246 Веaujоn, 120. .

Промысел в открытом море вообще вытеснил китобойный промысел у побережья, так как у берегов киты были распуганы и все дальше уходили в открытое море. Китобойный промысел вследствие этого становился все тяжелее и опаснее; труднее стало также превращать на месте жир в ворвань, и были утрачены преимущества, связанные с процессом непрерывного лова {247} 247 Вeaujon, 122 и сл. . К тому же приготовлявшаяся в Голландии ворвань уступала по качеству ворвани, приготовленной непосредственно на месте, после лова китов. В результате всего этого Северная компания с 1642 г. более не восстанавливалась и китобойный промысел стал свободным. Это послужило ему на пользу: именно теперь начался его расцвет. Расширился и стал прибыльным даже промысел у Шпицбергена. Роттердам, Амстердам, Харлинген, Зандам продолжали вести китобойный промысел {248} 248 Muller, 351 и сл.; van Brakel, Stukken, 5. 8; Watjen, Zur Geschichte des HoIIandischen Waifischfanges, 268, — о многочисленных пунктах, принимавших участие в китобойном промысле. . [76] Согласно Bijlsma, ук. соч., 214, около 1660 г. в Роттердаме существовало минимум 12 китоловных судоходных компаний. Между тем, китов приходилось теперь отыскивать с большим трудом и преследовать их часто до самого Ледовитого океана; это не только лишало все дело его корпоративного, монополистического характера, но также заставило перейти к строительству более прочных судов {249} 249 Beaujon, 128. .

Вполне понятно, что во время морских войн второй половины XVII в. пострадал также и китобойный промысел. Много раз он даже совсем прекращался. Тем не менее в промежутках между военными действиями выходы в море возобновлялись. В 1683 г. городской совет Дордрехта освободил китоловов от всех акцизных сборов и предоставил им права горожан. Возможно, что в промысле стали также участвовать иммигранты {250} 250 Berg, Refugies, 210 и сл., . В нашем распоряжении имеется статистика о рейсах голландских китопромышленников с 1661 г. Она показывает, что, за исключением нескольких лет войны (1665–1667, 1672–1674 гг.), выход судов в море не прекращался. Доходы сильно колебались, что указывало на весьма ненадежное положение промысла. В 1684 г. отправилось 246 судов — наибольшая цифра для XVII в. Самая большая добыча была получена в 1685 г.: 1383 кита и 55 960 бочек сала и в 1698 г. — соответственно 1488 и 55 985. Но в том же 1685 г. погибло также наибольшее число судов, а именно 23; никогда более число погибших судов не достигало такой цифры {251} 251 Watjen, Hollandischer Walfischfang, 285 и сл. . О том, как низок был в то беспокойное время доход по сравнению с расходами, можно судить по тому, нто в 1669–1678 гг. расходы на шпицбергенские рейсы составили 15 010 тыс., а доходы — 19 295 тыс. гульд.; в 1679–1688 гг. расходы равнялись 26 350 тыс., а доходы — 27 258 тыс. гульд.; лучше обстояло дело в 1689–1698 гг., когда расходы снизились до 13 206 000 гульд., а доходы составили 24 134 360 гульд. {252} 252 Там же, 278. . Эти благоприятные результаты в военное время объяснялись тем, что во время этой войны много голландских китоловов отправлялось на промысел из Гамбурга и Бремена. Это было, конечно, незаконно, но помешать этому было невозможно. Можно полагать, что эти рейсы были включены в вышеприведенные статистические подсчеты {253} 253 Веaujоn, 136. . Выдающееся место среди китоловов занимали занландцы. В 1697 г. из 117 китоловов две трети были с Зана. Здесь проживало много капитанов. Первое предприятие для вытапливания ворвани организовал также житель Ост-Зана Овертом, другие последовали его примеру {254} 254 Ноnig, I, 263, 265. . [77] В Йиспе в 1700 г. насчитывалось семь предприятий для вытапливания ворвани. Рейсы в пролив Дэвиса стали приобретать значение в связи с китобойным промыслом, особенно с 1714 г. Число этих рейсов быстро возрастало и оставалось значительным до середины XVIII в. Но как по числу участвовавших судов, так и особенно по добыче они никогда не достигали размаха шпицбергенских рейсов. Рекордными оказались рейсы в пролив Дэвиса в 1731 г., когда было забито 253 кита и получено 15 140 бочек жира. Скоро, однако, число этих рейсов начало снижаться, и лишь в конце 60-х годов XVIII в. они пережили кратковременный период расцвета {255} 255 Данные у Watjen, ук. соч., 288 и сл. . Рейсы сопровождались иногда оживленной меновой торговлей с эскимосами {256} 256 Вeau ion, 141. .