Евгений Анисимов - Петр Первый: благо или зло для России?

Между тем в допетровской России уже были предпосылки для развития полноценного промышленного предпринимательства. Этому способствовал социальный порядок и система налогообложения, которые позволяли образоваться слою свободных, или, как тогда писали, "вольных", людей, не обремененных службой, податями или повинностями. Таким образом происходило формирование рынка свободных рабочих рук — важнейшего условия капиталистического развития. К этому нужно добавить относительно высокую социальную и географическую мобильность населения. В торговых городах, расположенных вдоль крупных рек, всегда имелась свободная рабочая сила, услугами которой десятилетиями пользовались русские предприниматели и купцы.

Словом, Петр резко, в течение нескольких лет, уничтожил комфортную среду капиталистического развития. С одной стороны, могучая сила государства, вторгшегося в экономику, не предполагала для предпринимателя никакой альтернативы, кроме разорения или подчинения власти. С другой — государство установило новые социальные и фискальные порядки, приняв на вооружение концепцию регулярного полицейского управления. Для тотального контроля за подданными были введены паспорта, что стало следствием введения подушной подати. Проводившие подушную перепись армейские ревизоры должны были включать в податной оклад все наличное мужское население. В ревизорских ведомостях порой встречаются дивные рубрики учета, например "голые" — так в податные кадастры вносили пропившихся до последней нитки и фактически живущих в кабаках горьких пьяниц. Общая цель проводимых подушных переписей и смотров служилых людей состояла в том, что каждый обязательно должен состоять в одной из трех систем учета — лично зависимых (принадлежавших помещикам), налогоплательщиков (внесены в налоговый кадастр) или служивших на военной и гражданской службе. Все вместе находились под пристальным надзором государства.

Вводились разнообразные, вполне варварские даже по тем временам меры усиленного контроля: бородовые знаки для носящих бороды, обязательные наколки на руке у рекрутов, красные меты — квадраты (козыри), пришитые к одежде старообрядцев, и головные уборы в виде рогов для их жен. Несмотря на введение Табели о рангах, прежняя социальная мобильность была ограничена при Петре и стала фактически невозможной. Одновременно усилились методы борьбы с нарушителями нового режима. Введение подушной подати ознаменовалось ранее не виданными по масштабам операциями по поимке и возвращению всех беглых на прежние места жительства и к прежним владельцам. Собственно, этого требовало русское законодательство со времен Соборного уложения 1649 года, но сыск беглых тогда проводился преимущественно по частной инициативе помещика. При Петре государство с присущей ему мощью и грубостью взялось за это дело само, срывая сотни тысяч людей с мест, где они десятилетиями жили, обзавелись семьями и хозяйством. Это привело к подлинному исходу населения, породило новую массовую волну беглецов. По самым скромным подсчетам, на юг, к казакам, в Польшу за время податной реформы бежало не менее миллиона человек. В 1724 году власти провели беспрецедентную по тем временам акцию: в один день по всей стране все начальники и администраторы должны были вскрыть конверт с указом о немедленном задержании всех нищих, "вольных и гулящих" и тотчас заняться их "обустройством". Одних высылали в полки, других — к прежним владельцам, третьих — на прежние места жительства, четвертых — сажали в тюрьмы или ссылали в монастыри.

Внезапное введение в 1724 году паспортной системы и преследования всех "беспашпортных" на какое-то время остановило судоходство на крупных реках — у тысяч работных людей, естественно, никаких паспортов не оказалось. Потом жизнь наладилась — люди стали получать от своих помещиков и управляющих паспорта для выхода на работу, но прежнего свободного перемещения населения уже не существовало. Петровская эпоха уничтожила категорию "вольных людей". Уже Палата об уложении в 1700 году рекомендовала отменить 20-ю статью Соборного уложения 1649 года о приеме в житье к помещику "вольных людей" "для того, что… вольных, опричь церковников, никого нет". В ходе дальнейших реформ Петр провел учет и церковников, ввел штаты церквей, а заштатных священнослужителей и членов их семей обложил подушной податью. Петровское законодательство вообще отказывалось признавать "вольных и гулящих". Они автоматически приравнивались к беглым, то есть преступникам, и преследовались по соответствующим законам.

Все это имеет прямое отношение к развитию русской промышленности, которая в описанных выше условиях стремительно превращалась в крепостническую. Этот процесс начался задолго до введения подушной подати и паспортной системы. Как Вы уже говорили, при нехватке рабочих рук к мануфактурам было разрешено приписывать местных крестьян, с тем чтобы они отрабатывали государственные повинности на заводах. Таким образом была нарушена прежняя монополия дворянства на владение крепостными. Теперь предприниматель независимо от происхождения и социального статуса мог стать помещиком, но только с одним условием — использовать труд крепостных исключительно на производстве. Последствия использования крепостнического труда в промышленности не заставили себя ждать. На Урале — в главной кузнице страны — к середине XVIII века почти все рабочие (96 %) были крепостными владельцев заводов. Это привело к созданию предприятий самого примитивного типа, на которых дворовые и крепостные отрабатывали свои повинности новому помещику. В этих условиях предприниматель-помещик не был заинтересован в поиске свободных рабочих рук, разве только когда речь шла о квалифицированных мастерах. Собственно, мастера, преимущественно иностранцы, и составляли те 4 процента свободных на уральских заводах.

Крепостной труд выгоден только на первый взгляд. На самом деле он был крайне невыгоден предпринимателю, ибо вел к нерациональному использованию капитала, тормозил технический прогресс. Как писал Б. Б. Кафенгауз, историк династии Демидовых, в 1745 году стоимость строений и оборудования двадцати двух металлургических заводов А. Н. Демидова составляла около 400 тысяч рублей, а его поместья с населением почти 14 тысяч крепостных — 211 тысяч рублей, на которые можно было бы купить или построить еще десяток заводов. Нечто подобное наблюдалось и у других богатых промышленников, которые тратили на покупку крепостных во много раз больше, чем на расширение и модернизацию производства. Владения заводчиков Лугининых оценивались в 1,6 миллиона рублей: 305,6 тысячи рублей стоили промышленные предприятия, 296 тысяч — земли и рудники, а в три раза больше — 904,2 тысячи рублей — крепостные крестьяне. Естественно, что из купленных к мануфактуре крестьянских семей могли нормально работать не больше половины, а чаще — 30–40 процентов. Мануфактуриста-помещика ждала масса дополнительных расходов, неведомых его западноевропейскому собрату: он нес издержки на покупку крестьян, обустройство их жизни, обучение, лечение, поиск беглых. Созданная Петром система создавала массу тупиковых с экономической точки зрения ситуаций. Так, крепостной крестьянин, взяв у своего помещика паспорт, шел на отходные работы, зарабатывал и из года в год платил оброк своему господину. Лишь некоторым удавалось скопить столько денег, чтобы выкупить из неволи себя и свою семью. Конечно, и в условиях почти полного уничтожения свободной рабочей силы существовали отдельные фабрики, где работали свободные наемные рабочие. Они делали шелковые ленты, сахар, то есть только те товары, в которых не нуждались армия и флот.