Николай Попов - Открывая новые страницы... [Международные вопросы: события и люди]

Америка не давала ему покоя, особенно после того, как над Хиросимой поднялся ядовитый гриб. Он-то понимал, что это шаг к всемирной катастрофе. Но вот Сталин. Способен ли он все понять до конца? Бросил взгляд на портрет Сталина. Несколько недель назад вырезал его из журнала «Огонек», кнопками прикрепил к торцу радиоприемника, который помогал следить за несуразностями мира. И перевел взгляд на небольшой скульптурный портрет Рузвельта. Перед отъездом из Америки скульптор Джо Дэвидсон подарил ему этот портрет… Да, много воды утекло с того апрельского дня сорок третьего года, когда Сталин неожиданно отозвал его из Вашингтона. Поспешил отозвать. Молотов еще тогда, в ноябре сорок первого, был против возвращения Литвинова в строй, пытался помешать…

Еще раз перепечатал последнее письмо Сталину. Приписал несколько слов: «Прошу не оставить в беде жену и детей». И подписал: М. Литвинов.

И — письмо внучке. Вырастет, поймет, что мучило деда в последние дни его жизни — думы о смысле жизни, справедливости и честности. Вот только последние строки. Может быть, вычеркнуть? Нет, он оставит приписку: «Пусть продажные историки сколько угодно игнорируют меня, вычеркивают мое имя из всех своих трудов и энциклопедий. Но настанет время, когда народ вспомнит и обо мне». Тут все его эпистолярное наследие.

Как его уговаривали написать воспоминания. Он всем отвечал кратко: «Я не сумасшедший, чтобы писать мемуары…» Но ведь когда он закроет глаза, примчатся искать его записки. Перероют бумаги, книги, будут ползать под кроватью…

О пистолете обязательно доложат. Да и не секрет это для них. Приставленная «медицинская сестра», лейтенант МВД, как-то навязалась сама перестелить постель. Он не успел вынуть из-под подушки пистолет и положить в карман пижамы. «Сестра» на мгновение задержала руку под подушкой, сделала вид, что ничего не произошло, только глаза ее сузились, как у рыси… Разумеется, она доложила своему начальству.

С той майской ночи тридцать девятого он не расставался с пистолетом. Знал ли, что осенью того же года Сталин поручил Берии подготовить все для процесса «врага народа» Литвинова? В сущности, ведь все было по-своему логично. Все заместители погибли. Крестинского, Стомонякова, Карахана расстреляли. Почти всех членов коллегии и заведующих отделами расстреляли или угнали на Колыму.

Того ли ждал он в тот весенний день 1898 года, когда в местечке Клинцы выступил пропагандистом на пеньковой фабрике?

В ту бурную весну 1898 года, апрельским днем, он стал членом Российской социал-демократической рабочей партии. Пятьдесят три года прошло с тех пор. Жизнь ушла. Он остался один со своими думами. За окном декабрь 1951 года. Последние дни года.

Мысли одна мрачнее другой. Лучше уйти от них в прошлое, в то наполненное глубочайшим смыслом время — время борьбы и надежд. Время, когда имя сына мелкого банковского служащего, вольноопределяющегося Макса Валлаха начинает мелькать в донесениях царской охранки. Его называют одним из самых опасных революционеров России. Он уже агент ленинской «Искры»… Рига, Вильно, Петербург, Минск, Москва, Петрозаводск, колесит и по всей Европе, добывая оружие для подготовки вооруженного восстания. По предложению Ленина входит в Бюро комитетов большинства, которому поручено сгруппировать большевистские силы России к III съезду партии. Его подпольные клички сбивают с толку департамент полиции. Они навечно остались в директивных письмах ЦК РСДРП и многочисленных письмах Ленина ему: Папаша, Граф, Ниц, Лувинье, Кузнецов, Латышев, Феликс, Теофилия, Максимович, Гаррисон, Казимир. Но в историю партии и Советского государства он вошел под самым прочным своим псевдонимом, ставшим его второй фамилией, — Литвинов.

С 1902 по 1917 год Ленин очень часто обращался к нему. Литвинов хорошо знает, что происходит на местах. В сложный период, когда шла борьба за объединение комитетов большинства, Владимир Ильич шлет Литвинову письмо: «Дорогой друг! Спешу ответить на Ваше письмо, которое мне очень и очень понравилось. Вы тысячу раз правы, что надо действовать решительно, революционно и ковать железо, пока горячо… Наконец, Вы тысячу раз правы, что надо действовать открыто».

В этих письмах много сказано о чертах характера Литвинова, определивших его место в партии в последующие годы. В них объяснение, почему он стал одним из создателей дипломатической службы и руководителем Народного комиссариата иностранных дел.

Такая «карьера» была совсем не случайной. В начале века Литвинов принимает участие в международных конгрессах социалистических партий Европы. Литвинову, Коллонтай, Воровскому тогда впервые пришлось скрестить полемические мечи с идейными противниками, изучить их манеру, методы, аргументацию, подход к мировым проблемам.

Жизнь никогда не баловала его. В 1908 году по настоянию царской охранки, охотившейся за Литвиновым по всей Европе, он был арестован в Париже и заключен в тюрьму Санте.

Арест Литвинова вызвал волну возмущения во Франции. Кампанию возглавил популярный лидер социалистов Жан Жорес. 19 января «Юманите», опубликовав открытое письмо министру юстиции Бриану, потребовала освобождения российского революционера. Литвинов был выпущен из тюрьмы, но власти потребовали немедленно оставить Францию. На вопрос чиновника парижского муниципалитета, какую страну он предпочитает, он тогда ответил: «Англию, но только не сегодня. У меня нет ни сантима. Я должен заработать на поездку через Ла-Манш…»

Министр внутренних дел разрешил задержаться в Париже. Литвинов устроился на работу в сапожную мастерскую, две недели чинил туфли и ботинки парижанам, собрал кое-какую сумму…

Через пару недель Литвинов оказался в огромном туманном городе, где ему было суждено окунуться в самую гущу политических страстей. Те годы еще больше сблизили его с Лениным, их переписка становится все более оживленной…

Летом 1913 года Владимир Ильич приехал в Швейцарию, где прочитал реферат на тему «Национальный вопрос и социал-демократия». Получив сообщение, что Ленин в Женеве, Литвинов сразу выехал туда. Их встреча произошла в Народном доме на улице Дюбуа-Мелли, 3/6. Татьяна Федоровна Людвинская, входившая в женевскую группу большевиков, вспоминала: «Литвинов пришел в косоворотке с пояском, в сапогах, производил впечатление типичного большевика-профессионала. После реферата Ленин попросил Литвинова подробно рассказать о настроениях английского рабочего класса, о положении в Международном социалистическом бюро, с лидерами которого Литвинову уже пришлось иметь дело».

В декабре 1913-го в Лондон на заседание Международного социалистического бюро прибыли крупнейшие деятели II Интернационала. Русская социал-демократия к тому времени находилась в сложном положении. После Пражской конференции РСДРП в английскую столицу зачастили ликвидаторы. Потерпев поражение в Праге, они избрали Лондон в качестве плацдарма для наступления. Ожидался приезд лидеров меньшевиков и ликвидаторов — Чхеидзе, Чхенкели, Рубановича, Семковского… Старшее поколение, изучавшее историю по «Краткому курсу», вряд ли что-либо вспомнит об этих людях, кроме ярлыков и обвинений в предательстве. А это были серьезные политики, недюжинные полемисты, и бороться с ними приходилось всерьез…