Бахауддин ибн Шаддад - Саладин Победитель Крестоносцев

Наш Святой Пророк говорил: «Когда щедрый оступается, Аллах берет его за руку». Среди хадисов есть несколько, посвященных щедрости. Эта черта характера султана слиш­ком хорошо известна, чтобы подчеркивать ее на письме, и слишком очевидна, чтобы требовалось обращать на нее внимание. И все же я лишь коротко упомяну об этом и замечу, что тот, кто обладал такими несметными богатствами, после смерти оставил в казне лишь сорок семь дирхамов и один слиток тирского золота, вес которого мне не известен. И при этом он раздавал [управление] целыми провинциями. Когда он взял под свою власть город Амид[25], он подарил его Ибн Кара Арслану, попросившему его об этом. Однажды в Иерусалиме я присутствовал при том, как перед отъездом в Дамаск он принимал великое множество по­слов и у него в запасе было слишком мало денег, чтобы сделать подарки послам. Я постоянно напоминал ему об этом, пока он в конце концов не продал для государственной казны (бейт ал-мал) одно из своих угодий, чтобы быть в состоянии раздать вырученные деньги в качестве подарков послам. Это было осуществлено с нашей помощью, и в итоге не осталось ни единого дирхама. Он одинаково свободно раздавал подарки и тогда, когда был в стесненных обстоятельствах, и тогда, когда наслаждался изо­билием. Его казначеи всегда заботились о том, чтобы утаить от него не­которые денежные суммы на случай непредвиденных обстоятельств; ибо они знали, что стоит ему их увидеть, как он тотчас же потратит их. Од­нажды я слышал, как в разговоре он сказал по поводу одного из хадисов: [20] «Возможно, в мире есть люди, которые ценят деньги так же, как прах под своими ногами». Он явно говорил о себе. Он всегда отдавал больше того, о чем его просили. Я никогда не слышал, чтобы он сказал: «Мы уже ему давали». Он без конца делал подарки; тем, кому он уже делал подарки, он дарил новые, и при этом делал это с таким удовольствием, словно никогда прежде ничего им не дарил. Он всегда проявлял великую щедрость, даря во второй раз больше, чем человек получал от него в пер­вый раз. Об этом было известно настолько хорошо, что люди пытались воспользоваться возможностью выманить у него деньги. Я никогда не слышал, чтобы он говорил: «Я уже несколько раз делал тебе подар­ки; сколько же раз мне придется давать тебе еще?» Большинство отве­тов на эти просьбы были написаны под мою диктовку, а иногда и мной собственноручно. Мне часто бывало стыдно за жадность, проявляемую теми, кто обращался к нему с просьбами; однако я всегда, не колеблясь, обращался к султану от их имени, зная, до какой степени он щедр и великодушен. Всякий, кто поступал к нему на службу, получал от него такие дары, что ему никогда не приходилось искать щедрости кого-то другого. Перечислить его дары и описать их разнообразные формы бы­ло бы поистине невыполнимой задачей. В разговоре по этому поводу я однажды услышал, как глава дивана заявил: «Мы вели учет количеству коней, подаренных им на одной только равнине Акры, и их число пре­высило десять тысяч».[26] Те, кто был свидетелем его щедрых даров, не подумают, что это что-то из ряда вон выходящее. Великий Боже, это Ты внушил ему такую щедрость, Ты, Щедрейший из щедрых! Пролей на нас Твою милость и Твое благоволение, о Ты, Самый Милостивый из тех, кто проявляет милость! [21]

Передано, что Святой Пророк сказал: «Господь любит отвагу, даже (если она проявляется) при убийстве змеи». Султан был храбрейшим из храбрых; его отличали сила духа, муже­ственный характер и бесстрашие. Я видел, как он первым шел на бой с франками, к которым каждую минуту прибывали все новые и новые подкрепления, и это зрелище (вид этой опасности) лишь укрепляло его мужество и выдержку. Однажды вечером к берегу причалили более се­мидесяти вражеских кораблей; для того чтобы подсчитать их количе­ство, мне потребовалось все время между молитвой 'аср[27] и молитвой магриб; однако их появление лишь укрепило его дух. Другой случай был тогда, когда с наступлением сезона дождей он распустил войско и с малочисленным отрядом оказался перед лицом крупного вражеского войска. В день, когда был заключен мир, Балиан ибн Барзан[28], один из главных прибрежных властителей, сидел напротив султана, и я спро­сил у него, какова была численность их войск. Переводчик передал мне такой ответ: «Когда повелитель Сидона (один из их предводителей и разумных среди них) и я покидали Тир, чтобы присоединиться к нашей армии (осаждавшей Акру), мы видели их с вершины холма и попыта­лись приблизительно оценить их численность. Повелитель Сидона сказал, что их пятьсот тысяч; я сказал — шестьсот тысяч». Тогда я спро­сил, каковы были их потери, и он ответил: «Почти сто тысяч на поле боя; и лишь Господу известно, сколько погибло от болезней и сколько [22] утонуло». И из всего этого великого множества лишь малое число вер­нулось на родину.

Когда мы постепенно окружали врага, султан настоял на том, чтобы один или два раза в день разведчики осматривали, что творится рядом с их армией. В разгар сражения он имел обыкновение проезжать между двумя линиями сражения, сопровождаемый молодым слугой, который вел его коня. Он проезжал вдоль линии своего войска от правого крыла до левого, проводя смотр своим отрядам, вдохновляя их на битву и рас­ставляя их на тех позициях, которые он считал наиболее благоприят­ными, позволяющими господствовать на поле боя или же наступать на врага. Однажды, находясь между двумя армиями, он велел, чтобы ему прочли некоторые хадисы. Это — факт. Я говорил ему, что хадисы мож­но читать в любых имеющих почетное значение местах, однако не было случая, чтобы их читали между двумя армиями. Я добавил, что если моему покровителю угодно, чтобы про него рассказывали такое, то все в порядке. Он выслушал меня. Принесли фолиант, и кто-то из присутствовавших, знавший эту книгу, начал читать ему из нее. Мы же оставались в седлах, иногда проезжая то вперед, то назад, иногда оста­навливаясь, но при этом все время находились между двумя армиями.

Я ни разу не слышал, чтобы он выражал тревогу по поводу чис­ленности или силы врага. Занятый своими мыслями, он выслушивал все планы и бесстрастно обсуждал все их (потенциальные) преимуще­ства, никогда не теряя самообладания. Даже тогда, когда мусульман­ская армия была почти разгромлена в великой битве на равнине Акры, когда даже войска центра обратились в бегство, побросав барабаны и знамена, он продолжал удерживать занятую позицию, хотя рядом с ним оставалась всего лишь горстка сторонников. Наконец ему удалось до­браться до возвышенности, и там он собрал своих людей. Его упреки повергли их в такой стыд, что они вернулись вместе с ним, чтобы сра­жаться дальше. В конце концов победа досталась мусульманам, а враг потерял свыше семи тысяч убитыми, в том числе и пеших, и конных. Султан продолжал сражаться, но в конце концов, видя силу врага и сла­бость мусульман, он прислушался к предложениям своих противников и согласился на перемирие. Дело в том, что они очень устали и понесли большие потери, чем мы. Однако они ожидали прибытия подкрепления, тогда как нам не приходилось надеяться на него. Поэтому нам было вы­годно заключить это перемирие. Это стало понятно, когда судьба явила то, что она приготовила для нас. [23]