Бахауддин ибн Шаддад - Саладин Победитель Крестоносцев

На этой позиции по очереди стояли разные подразделения нашей ар­мии, и в тот день была очередь личной гвардии султана. Заметив при­ближение врага, они стали ждать, пока тот подойдет вплотную, а затем дали ему ощутить вкус смерти. Как только султан узнал о происходя­щем, он вскочил на коня и, сопровождаемый великим множеством му­сульман, поехал к горе Кисан. Заметив этот маневр, враги отступили, потеряв несколько человек убитыми. Раненых было великое множество. К заходу солнца они вернулись в свой лагерь. Ночь положила конец сра­жению. С нашей стороны было двое убитых и очень много раненых. Однако враги Аллаха были посрамлены.

После этого король германцев задался целью завоевать Акру и пред­принял все меры, чтобы город находился в сплошной блокаде. Он при­казал изготовить необычные военные машины, весьма странные соору­жения, ужасный вид которых внушал гарнизону страх за безопасность города. Среди этих новых изобретений был поставленный на колеса и покрытый железными пластинами механизм, на котором могло раз­меститься великое множество воинов. У него была огромная голова на мощной железной шее, и эта голова должна была наносить удары по стенам. Назывался этот механизм тараном. Для его перемещения тре­бовалось великое множество людей, и он должен был бить в стену с такой силой, что та неминуемо должна была бы обрушиться. Другой механизм имел вид крыши, под которой могло укрыться несколько че­ловек; у него была вытянутая передняя часть, похожая на лемех плуга. Первый из этих механизмов мог бы разрушить башню одним своим весом; второй — весом и заостренной формой. Этот второй механизм [215] именовался кошкой. Что касается мантелетов[271] и огромных штурмовых лестниц, то их число не поддавалось счету. Еще у них был огромный корабль, на котором находилась башня с подъемным мостом, который, подойдя к стене, можно было опустить при помощи особого механизма, чтобы воины ворвались по нему в город, подвергающийся нападению. Враги намеревались провезти эти механизмы мимо Мушиной Башни и воспользоваться ими по назначению. [216]

Когда враги закончили сборку машин, они стали подтаскивать их к городу, намереваясь обрушиться на него со всех сторон одновременно. Гарнизон демонстрировал все ту же непоколе­бимую отвагу и, сражаясь на пути Аллаха, был готов оказать отчаянное сопротивление. В понедельник, в 3-й день месяца рамадан вышеупо­мянутого года (4 октября), в наш лагерь прибыли великолепно снаря­женные и дисциплинированные сирийские войска под командованием ал-Малика аз-Захира, сына султана и повелителя Алеппо. Этого эмира сопровождали Сабик ад-Дин, повелитель Шейзира, и Мужадд ад-Дин, повелитель Баальбека. Султан, несмотря на плохое самочувствие, вы­званное приступом желчной лихорадки, сел на коня и выехал им на­встречу.

Этот день во многих отношениях был праздничным. Враги в вели­ком множестве приблизились вплотную к городу; население, гарнизон и самые мудрые мусульманские вожди позволили им сделать подобное; когда же те алчно вонзили в город свои когти и подтянули свои военные машины прямо к его стенам, спустив некоторое количество людей во рвы, тогда и только тогда осажденные обрушили на них стрелы из арбалетов, камни из баллист, стрелы из луков и различные горящие предметы и вещества; затем они широко распахнули ворота и хлынули из них, готовые отдать жизнь за Аллаха. Они набрасывались на врагов со всех сторон, неожиданно нападали на тех, кто находился во рву. Аллах вселил страх в сердца врагов, и те беспорядочно бросились к своему лагерю, ибо потеряли огромное количество убитыми и ранеными; многие из спустившихся в ров также лишились жизни. Видя, что осаждающих охватила паника, мусульмане бросились к тарану и [217] сумели его поджечь, залив сырой нефтью и забросав пылающими факелами. И тогда громко зазвучали такбир и тахлил. Таран горел столь яростным пламенем, что оно перебросилось на кошку, которая сгорела дотла. Мусульмане прикрепили к пылающему тарану цепи с железными крюками на концах и втащили его в город. Он был построен из толстых балок. Его заливали водой, и за несколько дней он совершенно остыл. Мне говорили, что на изготовление этого механизма пошло сто сирий­ских кинтаров, а в каждом кинтаре содержится сотня ратлей.[272] Один сирийский ратл равен четырем с половиной багдадским ратлям. Голову машины доставили султану и положили перед ним. Я сам ее видел и трогал; она была сделана в виде огромной оси жернова. Думаю, что под ударами этого механизма рухнуло бы все что угодно. Для Ислама это был радостный день. Обманувшийся в своих ожиданиях враг оттащил от города все уцелевшие механизмы и не предпринимал никаких новых попыток штурма.

Султан был исполнен радости в связи с прибытием его сына ал-Ма-лика аз-Захира, ибо расценивал это как залог успеха. В самом деле, вто­рой раз прибытие ал-Малика совпало с победой в сражении.

В среду, в 15-й день месяца рамадан, наши товарищи вырвались из (гавани) города на нескольких галерах и внезапно атаковали корабль, приготовленный к штурму и захвату Мушиной Башни. Они забросали его сосудами с сырой нефтью, корабль загорелся, и пламя пожара взмет­нулось высоко. Это происшествие сильно опечалило и разгневало короля германцев. В четверг 16-го дня почтовый голубь доставил нам послание из Алеппо, к которому было приложено еще одно, отправленное из Хамы. В письме нам сообщали, что правитель, повелитель Антиохии, выступил со своими войсками в поход против мусульманских деревень, расположенных неподалеку от его города. Военачальники и войска, служившие ал-Малику аз-3ахиру, отслеживали его передвижения и устроили несколько засад, о которых враг не подозревал, пока не под­вергался нападению и не бывал порублен мечом; они убили семьдесят пять (захватчиков) и взяли пленных. Сам повелитель Антиохии укрыл­ся в местечке под названием Шйха, откуда бежал в свой собственный город.

В течение второй декады этого месяца во время бури на берег выбро­сило два корабля, которые шли к врагам. На них находились мужчины, женщины, дети и огромное количество зерна и овец. Оба корабля [218] попали в руки к мусульманам. Враг только что сумел захватить один из наших кораблей, везших в Акру воинов и деньги, но захват этих двух судов сгладил неприятное впечатление, произведенное на наших воинов потерей корабля, и сполна компенсировал неудачу. С того времени ла­зутчики и люди, которых враги допускали в свой лагерь, регулярно со­общали нам новости, и мы знали, что осаждающие вознамерились дать мусульманам генеральное сражение в открытом бою.

Как раз тогда султан был болен, страдая от желчной лихорадки; по­этому он счел, что ему лучше всего отвести армию к горам Сифр'ам[273]. В 19-й день рамадана он лично отправился туда и занял позицию на вершине горы, а войска разбили лагерь на вершинах холмов, где не было жидкой грязи, и начали готовиться к зимовке. В тот же день перенес­ший подряд две лихорадки и чувствовавший себя очень скверно Зейн ад-Дин Йусуф, сын Зейн ад-Дина ('Али) и повелитель Ирбиля, попросил разрешения вернуться к себе домой. Не получив его, он упросил, что­бы его отпустили в Назарет. Там он провел несколько дней, поправляя здоровье; однако состояние его продолжало ухудшаться день ото дня, и он скончался в ночь на вторник, 28-й день месяца рамадан (29 октября 1190 г.). Его брат Музаффар ад-Дин присутствовал при его кончине. Все оплакивали судьбу молодого эмира, почившего в столь юном возрасте и так далеко от дома. Султан назначил Музаффар ад-Дина правителем Ирбиля, а в обмен получил Харран, Эдессу, Сумейсат и прилегающие к этим городам земли. Однако он также отдал ему и город Шахр Зур. Скрепив договоренность клятвой, он велел ал-Малику ал-Музаффару Таки ад-Дину 'Умару, сыну его брата Шахиншаха (Князя князей), занять позицию, которую прежде занимал Музаффар ад-Дин, чтобы заполнить брешь, образованную в результате [его отбытия в связи с] кончиной его брата. Музаффар ад-Дин оставался в лагере до тех пор, пока не прибыл Таки ад-Дин. Таки ад-Дин прибыл в 3-й день месяца шаввал (3 ноября) вместе с Му'азз ад-Дином. [219]