Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

Пример — и не одного лишь Вандервельде — стал заразительным и соблазнительным для многих «социалистов» как в Европе, так и в России. И что, если бы европейским образцам последовал также Ленин?

Ленин в кресле «временного» министра, поддерживающий «революционное оборончество», стал бы не просто политической сенсацией! Он стал бы весомой надеждой на то, что будущая постоянная Россия сохранит все основные политические и социальные черты России «временной», то есть останется буржуазной. Ведь бо́льшая часть рабочих в России (не в столице) шла тогда за меньшевиками, а уж за, так сказать, меньшевизировавшимся Лениным пошла бы тем более!

Однако Ленин — в отличие от европейских «социалистических» вождей — «в министры» не пошёл. Он сразу же стал легально — коль уж появились к тому возможности — пропагандировать с трибуны Таврического дворца и с балкона особняка Кшесинской идею социалистической революции.

А когда реакция взяла верх — что ж делать? — сбрил усы и бороду, надел парик, рабочую кепку, и… И перешёл в нелегальные пропагандисты всё той же идеи социалистической революции.

Иной вариант был невозможен для него лично , но в историческом плане лишь избранный им вариант обеспечивал ему великое политическое будущее.

Представим на мгновение невозможное — Ленин пошёл «в министры», став ренегатом… В рамках буржуазного строя больные проблемы России уже не решались, и любой, кто связывал себя с помещичье-капиталистическим строем, так или иначе был бы сметён прежде всего крестьянской стихией. А пойдя «в нелегальные пропагандисты», Ленин обеспечивал себе в перспективе кресло премьер-министра новой России.

Конечно, в его верности давно сделанному социалистическому выбору не было меркантильного расчёта, но судьба, редко бывающая справедливой, в данном случае распорядилась великодушно — как Иванушка-дурачок из русской сказки, Ленин, оставшись бескорыстным, был вскоре вознаграждён за это сторицей.

Расположившись на чердаке емельяновского сарая, Ильич был уже полностью в боевой публицистической форме… Он много работает, пишет, и в его первых тогдашних статьях нередко возникает имя Алексинского, на котором пора остановиться и нам.

БЫЛОЙ младший товарищ Ленина по партийной работе в 900-е годы, экс-депутат Государственной думы Алексинский, эмигрировав за границу после поражения революции 1905–1907 годов, вскоре возомнил себя лидером и стал — вразрез Ленину — одним из организаторов группы «Вперёд». С началом войны — опять-таки, вразрез Ленину — он стал «оборонцем», блокируясь с Плехановым.

А в 1915 году Григорий Алексинский, имевший к тому времени за плечами и репутацию «пажа Плеханова», и сотрудничество с Троцким в рамках антиленинского Августовского блока, обвинил Троцкого в пособничестве Германии.

Политический облик Троцкого до 1917 года был настолько непрост (о времени после Октября 1917 года уж и не говорю!), что при желании его можно было обвинить в чём угодно — он ведь был перманентно «нефракционным». Однако не думаю, что Алексинский искренне верил в прогерманское двурушничество Троцкого — Троцкий если и был чьей-то креатурой, то «маммоно-масонства», то есть — комплота наднационального еврейства и элитарных англосаксов по обе стороны Атлантики. Так что в обвинениях в адрес Троцкого скорее проявились склочность Алексинского и его склонность к саморекламе.

В 1917 году Алексинский вошёл в группу Плеханова «Единство» и в редакцию органа этой группы — газеты «Единство», которую составили сплошь политические трупы: Г. В. Плеханов, Н. В. Васильев, Л. Г. Дейч, Н. И. Иорданский (позднее — комиссар Временного правительства на Юго-Западном фронте), Вера Засулич и Лидия Аксельрод (Ортодокс).

Но и в этом издании меньшевик Алексинский не задержался — предложив свои услуги Петросовету, он получил отказ, и по этому поводу Исполком Петросовета (меньшевистский!) принял следующее постановление:

«Ввиду выяснившихся фактов о деятельности Г. А. Алексинского, Исполнительный комитет не находит возможным допустить его в свои учреждения. Если он пожелает реабилитировать себя, то Исполнительный комитет не уклоняется от участия в расследовании».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 32, прим. 138 на с. 518.)

Иными словами, амбициозный нарцисс Алексинский получил от былых коллег-меньшевиков щелчок по носу, а ответить ему было нечем — рыло у него было в пуху.

Ленин же сразу по приезде в Россию был введён в состав Исполкома, что любви к нему Алексинскому не прибавило. И бывший ленинский соратник стал сотрудничать в ежедневной газете «Русская воля», основанной в декабре 1916 года (то ещё было время!) царским министром внутренних дел Протопоповым на средства крупных банков. Одним из основателей «Русской воли» был, к слову, и «многостаночный» литератор Александр Амфитеатров — фигура колоритная, но политически и духовно беспорядочная (родился в 1862 году в Калуге, умер в 1938 году в итальянском Леванто).

Любопытно и показательно, что Ленин, только-только вернувшись в Россию, уже в первых статьях пророчески объединял плехановскую и протопоповскую газеты. Так, 15 (28) апреля 1917 года в статье в № 33 «Правды» он писал (см. ПСС, т. 31, с. 229):

«Что делает «Русская Воля» и идущие по её стопам газеты вроде «Речи» (орган кадетов. — С.К .) и «Единства»? Они продолжают травлю, подстрекая тем тёмных людей к насилию над отдельными лицами…Такое поведение «Русской воли», «Речи», «Единства» есть пособничество тёмным силам, грозящим насилием, погромом, бомбой…»

Удивительным всё же политическим чутьём обладал Владимир Ильич! Он точно определил будущую роль одного из тогдашних сотрудников «Русской воли» Алексинского в травле его самого…

21 апреля (4 мая) 1917 года в короткой заметке в № 37 «Правды» (см. ПСС, т. 31, с. 307–308) Ленин назвал плехановскую газету «бранчливым изданием» и констатировал: «Было время, когда г. Плеханов был социалистом, теперь он опустился на уровень «Русской воли».

Алексинский тоже был когда-то социалистом, но не удержался даже на уровне «Русской воли», а опустился ещё ниже — до окончательной «желтизны». И приказ об аресте Ленина был отдан в результате провокации Алексинского и эсера Панкратова, опубликовавших 5 июля в бульварной газете «Живое слово» сообщение, начинавшееся так:

« Мы, нижеподписавшиеся, Григорий Алексеевич Алексинский, бывший член 2-й Государственной думы от рабочих Петрограда, и Василий Семёнович Панкратов, член партии эсеров, пробывший 14 лет в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, считаем свои долгом опубликовать …», и т. д.

(Спиридович А. И. Большевизм: от зарождения до прихода к власти. М.: Эксмо — Алгоритм, 2005, с. 343.)