Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

«Надо, чтобы все районы, все полки, все силы мобилизовались тотчас и послали немедленно делегации в Военно-революционный комитет, в ЦК большевиков, настоятельно требуя: ни в коем случае не оставлять власти в руках Керенского и компании до 25-го, никоим образом; решать дело сегодня непременно вечером или ночью…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 436.)

«Верхи» большевиков в Смольном (не все, но многие) всё ещё колебались, а Ленин, и только Ленин, тащил их и Россию к верному — это показали уже ближайшие сутки — решению буквально за шиворот и вдалбливал в головы:

«История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя терять всё.

Взяв власть сегодня, мы берём её не против Советов, а для них.

Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия…

Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой; народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять своих представителей, а не ждать их…

Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!

Промедление в выступлении смерти подобно».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 436.)

Казалось бы, что тут неясного? Ленин простым русским языком втолковывал: «Мы берём власть не против Советов, а для них!» Тем не менее даже среди большевиков на сей счёт шли споры.

Так можно ли было доводить до споров на открывшемся Съезде Советов? Под эти споры революцию в считаные день-два могла сменить контр- революция, что означало большую кровь.

Не-е-е-т, власть надо было брать немедленно — дооткрытия съезда!

И в наступивший за написанием письма вечер Ленин, послав к чёрту все конспирации, отправляется со своим связным Эйно Рахья в Смольный, оставив Фофановой записку: « Ушёл туда, куда Вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич ».

Подписавшись так, он дал понять Фофановой, что с подпольем покончено — он уходит в открытую политическую схватку.

Найдя в квартире вместо Ленина его записку, Фофанова тут же бросилась в Смольный и там увидела Ленина — уже без парика, в окружении людей…

В деле!

ОДНА ночь отделяла то славное реализовавшееся «сегодня», о котором писал Ленин в письме в ЦК, от того возможного бесславного «завтра», о котором писал он же. Но к этой ночи между «сегодня» и «завтра» он последовательно готовился сам, готовил партию и живую часть народной массы всю свою жизнь. И сказанное — это ведь не фраза, это — правда, это — несомненный и очевидный исторический факт.

Уверен, что, идя по ночным улицам Питера, он не думал об историческом значении момента, о своём близящемся триумфе и прочем подобном. Надо полагать, думал он об одном — как бы побыстрее добраться до Смольного, да и вообще до него добраться.

Однако момент был исторический, и уже назавтра его ожидали триумф, громовые аплодисменты, восторг, но он заранее всё это отметал. Однажды опытный лётчик-испытатель высказал точную мысль: «Если испытатель идёт в полёт, как на подвиг, значит, он к полёту не готов». Вот и Ленин не думал об истории — он её делал!

Как жалко выглядят все потуги умалить заслугу Ленина в том, что восстание стало из потенции фактом именно тогда, когда промедление в выступлении было смерти подобно! Ночью Ленин взял дело в свои руки, а уже в 10 часов утра 25 октября 1917 года в редакцию «Рабочего и солдата» и на Центральный телеграф ушло написанное Лениным обращение «К гражданам России!»:

«Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона.

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено.

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!

Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 35, с. 1.)

Написать можно всё, но за одни сутки сделать написанное совершившимся событием может лишь подлинно народный вождь, держащий руку и на пульсе истории, и на пульсе той части народа, которая готова делать историю.

Почему Ленин рискнул низложить Временное правительство «на бумаге» до того , как оно было арестовано? Да потому, что, придя в Смольный, он уже не сомневался в том, что его заявление станет фактом если не к середине дня, то уж к вечеру — точно!

Так оно, к слову, и произошло.

При этом обращение «К гражданам России!» — фактически самый первый документ Советской власти — по форме было советским, а не большевистским. Ленин и тут мыслил верно: Военно-революционный комитет при Петросовете был более широким органом, чем чисто партийный Военно-революционный комитет, куда входили Сталин, Свердлов, Подвойский, Бубнов, Дзержинский, Молотов…

Более узкий «партийный» ВРК входил в «советский» ВРК, где работали и беспартийные, и левые эсеры, и меньшевики-интернационалисты, и даже анархисты… В ВРК при Петросовете входили также представители фабрично-заводских комитетов, профсоюзов и войсковых частей.

Как межпартийный, а точнее — беспартийный, орган ВРК Петросовета возглавлял — с согласия большевиков — левый эсер Павел Лазимир, председатель солдатской секции Петросовета, помощник военного врача. Впрочем, как сообщает профессор А. Рабинович, в «наиболее критические дни Октябрьской революции в Петрограде, то есть между 21 и 25 октября», Подвойский, Антонов-Овсеенко и Троцкий исполняли обязанности председателя ВРК «так же часто, как Лазимир». (Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989, с. 265).

Но даже наиболее боевая и решительная часть даже партийного ВРК не играла роль коллективного идейного вождя , хотя в качестве технического органа организации восстания Военно-революционные комитеты — как партийный, так и «общий», «советский», выполняли важные и необходимые функции.

Идейный же вождь у Октября был один — Ленин. И основные идеи Октября были высказаны им не в 1917 году, а за десятилетия до него.

А Лазимир?

Сейчас фигуру Лазимира пытаются выпячивать, в послеоктябрьской же советской историографии имя Лазимира популярностью не пользовалось — считалось, что ВРК руководил Подвойский. И это было, вообще-то, не позднейшей мистификацией и не апокрифом. Так, в архивном фонде Петроградского ВРК имеются документы, подписанные Подвойским 24 октября и как «председатель ВРК», и «за председателя», и даже «за секретаря»…