Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

С точки зрения политической истории, первым этапом «позднего периода» можно считать конец VIII — первую половину IX в. (приблизительно 780–851 гг.). Этот этап характеризовался хронической политической нестабильностью, постоянной борьбой за трон, а также первыми сепаратистскими попытками со стороны провинциальной знати — как находившихся на постах в провинции аристократов чинголь («компенсировавших» себя таким образом за неудачи в борьбе за трон), так и неслужилых «сильных людей» на местах (часто выдвинувшихся из непривилегированных слоев). Общий кризис сельской экономики, выражавшийся в периодическом голоде и эпидемиях, а также некоторое ослабление административного контроля в ходе смут толкнуло многих представителей низших слоев к нетрадиционным для силлаского общества социально-экономическим моделям — скажем, эмиграции в Китай и морской торговле. Это стало новым источником социальной мобильности. Наконец, регулярные контакты с Китаем и возможность для монахов и молодых конфуцианских студентов получить престижное образование в Тан вели к дальнейшей конфуцианизации определенных слоев привилегированного класса (прежде всего юктупхум ). Они также способствовали импорту в Силла новых направлений в танском буддизме, прежде всего школы чань .

Смуты в центре и увеличившиеся налоговые требования приходящих к власти аристократических кланов (средства были нужны прежде всего на борьбу с политическими противниками из числа соперничающих клик) означали усиление эксплуатации провинциального крестьянства и были важной причиной общего кризиса сельской экономики — хронического голода, эпидемий и разорения села. В принципе, в традиционном обществе превышающая разумные нормы внеэкономическая эксплуатация непосредственных производителей всегда чревата, при малейших неблагоприятных колебаниях природных условий (недороде из-за засухи или наводнений), серьезными социальными последствиями — голодом и эпидемиями. Именно это и начало происходить в Силла с конца VIII в. И, как часто бывает, дисбаланс в социальной структуре начал приводить Силла этого периода к массовому насилию «снизу» — периодическим крестьянским бунтам.

Уже весной 786 г. недород поразил восточную часть страны, и к осени голод начался в столице. Неурожаи и голод в провинциях продолжились в 787–788 гг. Государство пыталось облегчить ситуацию в столице раздачей продовольствия из государственных складов, но в провинциях начались бунты. Массовый голод усилился в 789–790 гг., несмотря на все предпринимаемые властями меры — продовольственную помощь, мобилизацию общинников на починку дамб, а также переселение на северное пограничье (что имело также оборонно-стратегическое значение). Засухи, голод и эпидемии без перерыва продолжались в 795–798 гг. Дезорганизованное политическими потрясениями государство было бессильно справиться с ситуацией. После некоторого относительного «затишья» в начале IX в. государственный аппарат был вновь расстроен очередной вспышкой борьбы за трон в 809–810 гг., что не замедлило сказаться на экономике. В 814–816 гг. засухи и голод в западной части страны (побережье Желтого моря) привели к вспышкам восстаний (на подавление которых были отправлены войска из столицы) и массовой эмиграции в Китай, на Шаньдунский полуостров, где начала к тому времени складываться значительная силлаская колония. Многие из эмигрировавших в Китай силласцев были активно вовлечены в международную морскую торговлю на Желтом море. Те из них, кто сумел разбогатеть на этом промысле и сколотить собственные вооруженные отряды, становились впоследствии важными участниками силлаской политической жизни. Вспышки голода вновь поражали страну в 817 и 820 гг. В 821 г. дело дошло до массовой продажи голодающими детей в рабство. Затем, после серии сепаратистских мятежей провинциальной знати в 822 и 828 гг., ситуация вновь ухудшилась с начала 830-х гг. Голод и эпидемии 832–834 гг. привели к массовым восстаниям. После того, как государственный аппарат опять был дезорганизован серией переворотов и контрпереворотов в столице в 836–839 гг., в деревню опять пришли массовый голод и эпидемии (840–841 гг.). Впоследствии крупные вспышки голода стали поражать Силла регулярно — с периодичностью в 12–15 лет до 880-х гг., а после и значительно чаще. Разлад государственной машины, бессилие властей помочь голодающим усилило тенденции к самоорганизации на селе, власть и влияние местных лидеров (прежде всего деревенских старост — чхонджу — крупных сел), а также провинциальной знати, чиновничества и монашества, располагавших достаточными ресурсами для восстановления порядка на местах. В итоге, кризисная ситуация в провинции стала одним из важных факторов в укреплении на местах сепаратистских тенденций, приведших в итоге силласкую государственность к краху.

Главным фактором, «раскачивавшим» ситуацию на местах, была, несомненно, политическая нестабильность в центре. После относительно скорой кончины Ким Янсана к власти, в ходе острого противостояния с другими аристократическими кликами, пришел Председатель Совета Знати ( сандэдын ) Ким Гёнсин (посмертное храмовое имя — Вонсон; 785–798), опиравшийся, в том числе, на союз с кланом «Новых Кимов» ( Син Ким-сси ) — потомками Ким Юсина. Именно Вонсон и является реальным родоначальником правящего дома Силла «позднего периода». К нему восходит генеалогия большей части царствовавших после него силласких монархов. Будучи дальновидным политиком и нуждаясь в опоре для борьбы с противостоящими его клану аристократическими кликами, Вонсон предпринял ряд мер, направленных на союз со служилым сословием. При нем (в 788 г.) в Силла были, в частности, впервые введены государственные экзамены на чин по классической литературе по трем классам ( токсо сампхумгва ). От этой меры должны были выиграть незнатные, но образованные выходцы из сословий юктупхум и одупхум , но монополии аристократов-чинголь на высшие ранги новая система не затрагивала. В реальности, ключевые посты оказались монополизированными ближайшими родственниками (прежде всего сыновьями и внуками) самого Вонсона, не без основания видевшего в выходцах из «чужих» аристократических кланов потенциальных соперников. Мятежи аристократов безжалостно подавлялись дворцовыми войсками, все более принимавшими характер личной дружины правящего дома.

После смерти Вонсона и наследовавшего ему внука, Сосона (799–780), власть при малолетнем государе Эджане (800–809) оказалась в руках дяди последнего, Председателя Совета Знати Ким Онсына (внук Вонсона), назначенного регентом. Опасаясь потери власти со взрослением Эджана, Ким Онсын предпочел в 809 г. убить племянника и сам взойти на трон (посмертное имя — Хондок; 809–826). Все трое — Сосон, Эджан и Хондок — были сыновьями и внуками старшего сына Вонсона, по имени Ингём: поэтому первая треть IX в. известна в силлаской истории как период доминирования «линии Ингёма». Находясь у власти, Ким Онсын, как и его дед Вонсон, пытался укрепить положение своего клана союзом со «средними» служилыми сословиями, сделав несколько шагов в сторону конфуцианских порядков. Так, в 806 г. в целях экономии средств было запрещено строить новые буддийские храмы и проводить слишком пышные буддийские церемонии. Поддерживая теснейшие отношения с главным партнером (и формальным «сюзереном»), Танской империей, Ким Онсын проявлял интерес и к налаживанию связей с Бохаем и Японией (видимо, из торговых соображений). Однако ни жесты в сторону служилых слоев, ни дипломатическая активность не могли спасти режим Ким Онсына от недовольства соперничающих аристократических кланов. С расшатыванием власти центра на местах это недовольство начало принимать формы сепаратистских мятежей.