Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Осада Орлеана, продолжавшаяся более шести месяцев, была снята всего за четыре дня — с 4 по 8 мая 1429 года.

То, что происходило в Орлеане во второй половине дня 8 мая 1429 года, описанию не поддается — здесь требуется слог куртуазного трубадура, а не грубая проза. «Дневник Орлеанской осады» (Journal du siege d'Orleans), небольшой трактат, написанный в форме хроники и впервые полностью изданный на современном французском языке в 1896 году, демонстрирует нам следующую картину:

«…В великой радости вернулись в Орлеан Дева и другие сеньоры и воины при невероятном ликовании духовенства и народа, которые, собравшись все вместе, смиренно возблагодарили Господ а Нашего и по достоинству восхваляли Его за огромную помощь и ниспосланную Им победу над англичанами, давними врагами королевства. …В тот же день, а также на следующий, прошли великолепные торжественные процессии духовенства, сеньоров, капитанов, солдат и горожан, находящихся в то время в Орлеане, и из великого благочестия они посетили все церкви».

Включите воображение и представьте себе эту картину. Произошло нечто невероятное — единение горожан, переселившихся в город из сожженных деревень крестьян, дворянства и грубой наемной солдатни.

Если ранее орлеанцы предпочитали, чтобы отряды рутьеров квартировали за пределами городских стен, то в этот солнечный майский день, когда арьергард английского воинства Джона Талбота скрылся за холмами на западе, даже сущие упыри из команды капитана Ла Гира стали для жителей города самыми дорогими гостями.

Жанна по прозванию Дева явила еще одно чудо — чудо исторического масштаба. 8 мая родилась французская нация со своей идентичностью, своей историей и своей культурнополитической общностью. Больше не было вассалов отдельных сеньоров, не ощущающих никакой личной связи с другим феодалом. Эти люди окончательно стали французами, пройдя почти вековую эволюцию, озаряемую пламенем войны, начинавшейся как феодальный конфликт и заканчивающейся битвой всего народа с оккупантами.

От тех дней сохранилось несколько весьма примечательных документов, включая письма дофина Карла де Валуа, отправленные «всем добрым городам Франции», — это была стандартная чиновная процедура, нечто наподобие информационного листка для подданных с перечислением актуальных новостей.

Циркулярное письмо дофин начал диктовать на следующий день после того, как Жанна впервые оказалась в Орлеане — в числе прочих известий в тексте указывается, что продовольственные обозы пришли в осажденный город. 4 мая в практически законченной депеше появляется приписка о взятии бастиды Сен-Лу, но вскоре прибывает очередной гонец, привезший в Шинон сногсшибательное известие: Дева вместе с соратниками неожиданно сняла осаду Орлеана! В ночь с 9 на 10 мая дофин диктует секретарю окончательный вариант:

«…И с тех пор, еще до завершения этого письма, прибыли к нам два дворянина, коим было поручено засвидетельствовать и подтвердить все сообщенное герольдом и рассказать более подробно, чем он…После того как наши люди в прошлую субботу взяли бастиду на краю моста и наголову разгромили врага, на следующий день еще остававшиеся англичане отступили и бежали так поспешно, что оставили свои бомбарды, пушки и все военное снаряжение и большую часть продовольствия и вещей».

Сказать, что это была сенсация, — значит не сказать ничего. Тут больше подойдет выражение «гром среди ясного неба», причем гром прогремел как для французов, так и для англичан — последние, потратив уйму денег, людских ресурсов и времени на осаду стратегически важного города, ушли ни с чем.

Английский регент, герцог Бедфорд поставил на Орлеан все: англичанам надоело финансировать бесконечную войну, в среде дворянства зрело недовольство, и только решительная победа могла изменить общественное мнение в пользу продолжения конфликта.

Крещение Хлодвига. Мастер святого Эгидия; 1500; Национальная Галерея, Вашингтон

Несмотря на то, что Бедфорд доселе контролировал больше трети Франции и оккупировал Париж, репутационный урон оказался катастрофическим: прекрасно выученное опытное войско победила женщина! Ладно бы дворянка с богатой родословной, но Орлеанскую баталию выиграла юная девица низкого происхождения, впервые увидевшая боевой меч три месяца назад! В итоге англичане в глазах французов начали выглядеть смехотворно, а сами подданные Тауэра чувствовали себя униженными этим вопиющим фактом.

«А что же Жанна?» — спросите вы. А Жанна выполнила лишь промежуточную задачу, поскольку главной целью, поставленной архангелом Михаилом и святыми Екатериной и Маргаритой, была коронация дофина Карла не где-нибудь, а именно в соборе Нотр-Дам-де-Реймс, где почти тысячу лет назад святым Ремигием был крещен король франков Хлодвиг и где принял императорскую корону Людовик Благочестивый.

Известия об Орлеанском триумфе разлетелись с невероятной быстротой — центральным персонажем слухов (зачастую сильно преувеличенных) становится, конечно же, Дева. Что только о ней ни рассказывали — посланница Господа, ангел, спустившийся с небес, незаконная дочь Луи Орлеанского, и так далее, и тому подобное.

«Массовое бессознательное» французов наконец-то получило зримый символ победы, а потому произошла очередная странность: Орлеанская армия начала существенно увеличиваться в численности. В эпоху Средневековья после окончания кампании войско обычно распускалось — пехота и дворяне отправлялись по домам, а наемники начинали искать нового хозяина или попросту шататься по окрестностям, добывая пропитание грабежом. Теоретически, так и должно было завершиться Орлеанское дело, но.

Как мы уже говорили, исходно феодальная Столетняя война стремительно превратилась в национально-освободительное движение. Под знамя Девы начали массово стекаться люди всех сословий: бедные дворянчики, закладывавшие остатки имущества ради покупки снаряжения и оружия, ополченцы из числа городских ремесленников, наконец, вооруженные чем попало крестьяне из окрестностей Орлеана, жаждавшие отомстить англичанам за десятилетия разорений, пожаров и грабежей.

Тем не менее влияние партии скептиков не ослабевало — великий камергер Франции Жорж де Ла Тремуйль призывал распустить войско: для кампании 1429 года одной значительной победы более чем достаточно!

Выказывал беспокойство архиепископ Рено Шартрский, на бумаге державший епархию Реймса, пока находившегося под оккупацией: да кто она такая, чтобы говорить от имени Бога? Жанна не священник, не университетский преподаватель и не монашка или аббатиса!