Франческо Альгаротти - Путешествие в Россию

Петербург выступает в оде в двух планах: как центр философских знаний, наук и искусств России, созданный монаршей волей среди болот, поросших камышом и знакомых прежде лишь рыбакам, и как город русской славы, «родина Героев». [575] См.: Сомова С., Фундаминский М. «Державный город, колыбель героев» // Санкт-Петербургская панорама. 1992. № 4. С. 14. Этот «царский город» славен своими боевыми победами, и Альгаротти вспоминает традицию вывешивать трофейные знамена в главном храме города — Петропавловском соборе, традицию, существовавшую начиная с 1710 г., когда в еще деревянной церкви были вывешены шведские знамена после взятия Петром I Выборга. В Петропавловском соборе хранились также ключи от городов и крепостей, взятых русскими во время войн со Швецией и Турцией в XVIII в. Альгаротти упоминает о турецких знаменах, завоеванных в Русско-турецкой войне 1735–1739 гг. Однако в первом издании оды (1739) говорилось не о турецких, а о «фракийских стягах». Вращаясь в придворных кругах Англии и Пруссии, Альгаротти проявил осторожность: прямо не называя Турцию, он указывает на Фракию, завоеванную Османской империей в XV в., понимая, что Фракия в Европе в XVIII в. ассоциировалась с Турцией. Вернувшись в конце жизни в Италию, Альгаротти переработал текст оды, и в новом издании (1757) речь идет уже о турецких знаменах. Эти знамена, отмечает Альгаротти, «русский Марс в твоем развесил храме». [576] Algarotti F. Ореге… Т. IX. Р. 230. «Русский Марс» — Петр I, а храм, где царит «священная Слава», — главный собор Петербурга, который хранит память о военной славе России и воплощает идею преемственности «прошлого» (эпоха Петра Великого) и «настоящего» (время Анны Иоанновны).

Альгаротти завершает оду на той же торжественной ноте, с которой он ее начал: Истина пробудила его голос, и на невских просторах он славит русскую императрицу. Ода написана одиннадцатисложным нерифмованным стихом. В этом отношении итальянский литератор выступил в известной степени новатором, как и А. Кантемир, стремившийся распространить в русской поэзии белый стих. [577] См., например: Пумпянский. Л. В . Очерки по литературе… С. 97–98. В жарких спорах, которые велись в Италии между защитниками рифмы и сторонниками нерифмованных стихов, Альгаротти принял сторону последних. Белый стих представлялся его последователям, в числе которых были известные в то время поэты Карло Инноченцо Фругони и Саверио Беттинелли, более героическим и стоявшим ближе к античной поэзии, и Альгаротти предпочел его, полагая, что он в большей степени отвечает его замыслу. [578] Отзвуком этих споров стал поэтический сборник: С.I. Frugoni, F. Algarotti, S. Bettinelli. Versi sciolti di tre eccelenti moderni autori. Con alcune lettere non piu stampate. Venezia: Fanzo, 1758.

Выход в свет оды, сброшюрованной с «Ньютонизмом для дам», получил отклик в переписке Альгаротти и Кантемира. В письме к Кантемиру (к тому времени уже послу России во Франции) итальянский литератор сообщал, что, по сведениям из Венеции, книга уже напечатана и что он распорядился отослать один экземпляр своему русскому другу, а другой просил его «преподнести» Анне Иоанновне. Альгаротти отмечал, что ода — знак «глубокого восхищения» могущественной русской императрицей, которая являет собой «пример для всей Вселенной». Шутливо называя оду «скромным бумагомаранием» («questa povera opera d’inchiostro»), Альгаротти надеется, что она все же придется по душе Кантемиру, а «философия и музы встретят благосклонный прием» в России. [579] Письмо Ф. Альгаротти к А. Кантемиру от 19 декабря 1739 г. РЫБ. Ф. 971. Собрание П. П. Дубровского, авт. 148, № 17. См. наст, изд., с. 182–185. В ответном письме Кантемир уверял Альгаротти, что отправил в Петербург его книгу и свой перевод «О свете» и обещал сообщить ему о впечатлении, какое они будут иметь при дворе. [580] Письмо А. Кантемира к Ф. Альгаротти от 24 июня 1740 г. в: Майков Л. Н. Материалы… С. 162. Однако о судьбе перевода Кантемира ничего не известно, он считается утраченным.

Наиболее интересным и известным литературным произведением Альгаротти, получившим европейское признание, является книга «Путешествие в Россию». Первоначально Альгаротти назвал свое сочинение «Письма о России. Очерк». [581] {Algarotti F.} Saggio di lettere sopra la Russia. Parigi: Gio Briasson, 1760. Альгаротти обращается к распространенным в литературе XVIII в. эпистолярному жанру и очерку. Оно вышло в свет без имени автора. По-видимому, Альгаротти хотел узнать реакцию читателей на критические высказывания о России. Во втором издании 1763 г. имени автора нет на титульном листе, но Альгаротти подписал посвящение участнику Семилетней войны герцогу Фердинанду Брауншвейгскому (1721–1792), в котором говорилось: «Эта книжечка дает представление о положении народа, который в настоящее время играет столь значительную роль в судьбе Европы, и в ней описывается знаменитая война, которую он вел с Турецкой империей». [582] {Algarotti F.} Saggio di lettere sopra la Russia. Ed. seconda. Parigi: Gio Briasson, 1763. В. Спаджари на основании изученных архивных материалов пришел к выводу, что обе книги были напечатаны не в Париже, а в Венеции (изд. Дж. Новелли). См.: Spaggiari W. Nota al testo // Algarotti F. Viaggi di Russia. P. L–LIII. В 1764 г. книга Альгаротти вышла в свет уже с именем автора и получила новое название — «Путешествие в Россию». Жанр «путешествия», очевидно, показался Альгаротти более емким, чем сжатый и конкретный по своему содержанию «очерк». Вместо письма к герцогу Ф. Брауншвейгскому итальянский литератор поместил два письма к графу Воронцову и «Очерк российской истории в медалях» («Saggio di storia metallica della Russia»). Издание 1764 г. было последним прижизненным изданием «Путешествия в Россию», которое курировал сам Альгаротти. [583] Opere del Conte Algarotti, Cavaliere dell’ Ordine del Merito e Ciamberlano di S. M. il Re di Prussia. Livorno. M. Coltellini. T. 1–8. 1764–1765. 1. T. 5. 1764. Alla sua Eccelenza il signor Conte Woronzov Cancelliere dell’Imperio di Tutte le Russie. Pisa. 14 gennaio 1764. P. 5—16. 2. A1 medesimo. A Firenze. Pisa. 13 febbraio 1764. P. 17–19. 3. «Saggio di storia metallica della Russia». P. 21–25. 4. «Viaggi di Russia». P. 27—182. Составляющие текст «Путешествия» 12 писем не имеют нумерации, указаны только даты. Это издание в XVIII в. считалось образцовым и последующие публикации повторяли его, в том числе и издание Л. Манини (Кремона. Т. VI. 1780. С. 19—180), с текстом которого сверено последнее научное издание книги Альгаротти (Парма, 1991). Два письма к М. И. Воронцову от 14 января и 13 февраля 1764 г. открывают это издание. Известно, что знакомство Альгаротти и Воронцова состоялось летом 1739 г. в Петербурге. Тогда же итальянский литератор посетил и дворец графа. В1764 г. Воронцов навестил Альгаротти в Пизе и передал сочинение Ломоносова о мозаике, написанное им для избрания в члены Болонской Академии наук, о чем ходатайствовал и граф Воронцов, находившийся в то время в Италии. [584] Краткое содержание этого сочинения было опубликовано в журнале «Ученые флорентийские ведомости» («Novelle letterarie pubblicate in Firenze»). 1764. Т. XXV. № 12. 23 марта // Ломоносов. Сб. статей и материалов. VIII. Приложение 2. С. 118–119 (на итал. яз.), с. 119–120 (на рус. яз.). См. также: Карпеев З. П. К истории избрания М. В. Ломоносова почетным членом Болонской Академии наук // Ломоносов. Сб. статей и материалов. VIII. С. 109–117. Альгаротти с интересом прочел это сочинение и высказал свое мнение в первом письме к Воронцову (от 14 января 1764 г.). [585] Письмо Ф. Альгаротти к М. И. Воронцову от 14 января 1764 г. в: Algarotti F. Opere… Т. VI. 1780. Р. 5—10. Первый русский перевод этого письма сделан С. Я. Сомовой: Ломоносов. Сб. статей и материалов. VIII. С. 117–118. См. также наст, изд., с. 186–190. В нем он рассуждает об истории мозаичного искусства, меценатом которого в России был Воронцов, говорит о работах Ломоносова в этой области и о его мозаике, выполненной для надгробия Петра I и посвященной Полтавской битве. Альгаротти полагает, что к созданию памятника «великому правителю России», каким был Петр I, следовало бы привлечь лучших мастеров Европы.