С Петров - «Вот б-ги твои, Израиль!». Языческая религия евреев

Прочие боги ханаанейского пантеона были приняты как допленным, так и послепленным иудаизмом в виде анонимных (за редкими исключениями, такими как Мот или Решеф) членов Совета богов, служащих Яхве в качестве его советников, посланцев, воинов, судей и т. д. В текстах Еврейской Библии они частично или полностью отождествляются с небесными телами («Воинством небесным»), а также рассматриваются как божества отдельных народов. Особый разряд иудейского пантеона составляют зверообразные божества — керувы («херувимы») и сарафы («серафимы»).

Иудаизм принял западносемитский космогонический миф о творении мира Богом грозы после победы над силами извечно существующей морской стихии. В наиболее ясном виде этот миф отражён в ряде Псалмов. Его каноническое отражение в жреческом повествовании из 1-й главы Книги Бытия носит следы демифологизации. Что касается космологии Еврейской Библии, представляющей мир как плоский земной диск, покрытый сверху твёрдым сводом и со всех сторон окружённый водой, то она воспроизводит мифологические представления древних ханаанеян без всяких изменений.

Судя по письменным и археологическим данным, культ допленных евреев был, подобно культу их соседей и современников, иконическим. Иудейские боги почитались в образах людей, животных (быка), каменных столпов, священных деревьев и т. д. С определённостью можно утверждать, что изображения Яхве и других богов имелись в основных святилищах Израильского царства — в Самарии и Вефиле; есть основания полагать, что в допленном Иерусалимском храме Яхве также был представлен своей статуей.

Из библейских текстов можно предположительно восстановить бытовавшие у допленных евреев мифы об их происхождении от союзов между людьми и богами, в частности, о женитьбе прародителя еврейского народа Иакова-Израиля на дочерях Лунного бога, а также о происхождении колена Иудина от союза между праотцом Иудой и богиней Ашерой, которые могут восходить к ритуалу священного брака. Сыновьями бога (сначала Эла и Ваала, потом Яхве) и богами считались в допленном иудаизме и цари Израильского и Иудейского царств. Уже в послепленную эпоху тексты, отражающие подобные воззрения, были переосмыслены в духе мессианизма, развившегося у евреев под зороастрийским влиянием.

Важное место в допленном иудаизме занимал обрядовый блуд — как женский, так и мужской, одним из основных мест занятия которым был Иерусалимский храм. Вероятно, блуд входил в обязанности священнослужительниц богини Ашеры, которые также занимались пророчеством. Одним из способов гадания мог служить священный брак между блудницами Ашеры и пророками Яхве. Источником пророческого знания было также общение с мёртвыми. Судя по свидетельствам иудейских пророков Исайи и Михея и другим источникам, осуществлявшие такое общение люди (ворожеи, чародеи, гадатели и пр.) занимали важное место в религиозной иерархии допленной Иудеи. В целом мёртвые предки почитались как боги и в этом качестве были объектом религиозного культа. Важный элемент еврейской религии составляли также жертвоприношения детей, главным адресатом которых в последние века существования Израильского и Иудейского царств был Яхве. Подобные жертвоприношения совершались по обету особо благочестивыми родителями, в случае войны или иных бедствий, а также с целью гадания. Их наследием в современном иудаизме являются обряды обрезания и выкупа первенца.

Рассказы послепленных девтерономических авторов о реформах иудейских царей Езекии (кон. VIII в. до н. э.) и Иосии (кон. VII в. до н. э.) в духе аниконической монолатрии (поклонения единственному богу без использования священных образов) на поверку оказываются вымыслом. Многочисленные письменные и археологические источники свидетельствуют, что религия Иудейского царства до самого его завоевания вавилонянами в 586 г. до н. э. оставалась традиционным иконическим политеизмом. Если какой-то царь и реформировал иудаизм, то этим царём был не Езекия или Иосия, а Навуходоносор. Движение еврейской религии к аниконической монолатрии началось после катастрофы вавилонского завоевания и закончилось лишь спустя несколько столетий после неё.

Первым этапом такого движения стал запрет на почитание других богов кроме Яхве и на почитание священных изображений Яхве. Поскольку само существование других богов при этом не отрицалось, подобную форму религии, утвердившуюся в послепленной иудейской общине Иерусалима, можно условно описать как аниконическую политеистическую монолатрию. Как и в допленном иудаизме, Яхве продолжал представляться человекообразным телесным божеством, которое либо постоянно пребывает на небесах (девтерономический взгляд), либо пребывало в Иерусалимском храме до его разрушения и в конечном счёте в него вернётся, чтобы пребывать в нём всегда (жреческий и пророческий взгляды).

Суть еврейской религии, с девтерономической (и совпадающей здесь с ней жреческой) точки зрения, утвердившейся в послепленной иерусалимской храмовой общине, заключается в соблюдении евреями закона Яхве, за которое Яхве даёт им в пользование землю Израиля и наделяет всевозможными материальными благами. За нарушение своего закона Яхве карает еврейский народ всевозможными материальными карами и в качестве крайней меры изгоняет его с земли Израиля (с возможностью возвращения в случае покаяния). Крайним наказанием от Яхве для отдельного человека является смерть. Никаких загробных наград или воздаяний девтерономическо-жреческая религиозность не предполагает. После подавления ею допленного взгляда на мёртвых как на богов иудейский загробный мир превратился в место вечного пребывания безличных теней всех людей независимо от их поведения при жизни. Идеи о воскресении мёртвых присутствуют в Еврейской Библии либо как отголоски ваалистской мифологии, образно говорящие о возвращении еврейского народа из плена в землю Израиля, либо — в поздней Книге пророка Даниила — как отражения зороастрийского влияния.

Помимо аниконической монолатрии и «материалистической» этики, примечательной чертой девтерономическо-жреческой религиозности является её моральный монизм. В раннем послепленном иудаизме Яхве рассматривался как внеморальная сила и источник одновременно и добра, и зла как принципов: «Зиждитель света и творец тьмы, создатель добра и творец зла — я, Яхве, создатель всего этого» (yoṣer ’or uḇore ḥošeḵ «ośe šalom uḇore ra» ’ani yhwh «ośe ḵol-’elle) (Ис. 45, 7) (ср. синодальный «перевод»: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю всё это»); «Не из уст ли Вышнего исходят зло и добро?» (mippi «elyon lo teṣe ha-ra‘ot wə-ha-ṭoḇ) (Плач. 3, 37–38) (ср. синодальный «перевод»: «Не от уст ли Всевышнего происходит бедствие и благополучие?»); «Всё сделал Яхве по своему замыслу — даже злодея на день зла» (kol pa‘al yhwh lamma‘anehu wəgam raša» ləyom ra‘a) (Притч. 16, 4) (ср. синодальный «перевод»: «Всё сделал Господь ради Себя; и даже нечестивого блюдёт на день бедствия»); «Бывает ли в городе зло, которое сотворил не Яхве?» (im-tihye ra‘a ḇə‘ir w-yhwh lo «aśa) (Ам. 3, 6) (ср. синодальный «перевод»: «Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?») и др.