С Петров - «Вот б-ги твои, Израиль!». Языческая религия евреев

В нескольких местах ЕБ слово dəmut используется параллельно слову ṣelem. За пределами ЕБ подобный параллелизм присутствует в арамейской надписи IX в. до н. э. из Тель-Фехерии (северо-восток Сирии), где слова ṣlm и dmwt’ используются как синонимы для обозначения собственной статуи, которую воздвиг царь Гузана Хадад-йити (в аккадском варианте надписи оба слова переданы как ṣalmum). Наиболее примечательный случай параллелизма содержится в рассказе ЕБ о сотворении человека: «И сказал бог (’elohim): Сотворим (na‘aśe) человека (’adam) в образ наш (bəṣalmenu), как подобие наше (kidmutenu)» (Быт. 1, 26). Человек является по отношению к богу тем, чем сын Адама Сиф является по отношению к своему отцу: «Адам… родил [сына] в подобие своё (bidmuto), как образ свой (kəṣalmo), и нарёк ему имя: Сиф» (Быт. 5, 3). Судя по цитировавшемуся выше рассказу о том, как филистимляне выслали из своей земли ṣalmim в виде мучавших их наростов и мышей, чтобы избавиться от последних, по мнению автора этого рассказа, изображаемое некоторым образом присутствует в ṣelem, т. е. ṣelem несёт в себе его внутреннее содержание. Что касается dəmut, то оно, скорее, предполагает следование внешним очертаниям изображаемого.

Поскольку, согласно жреческому источнику, «бог (’elohim) сотворил человека в образ свой (bəṣalmo), в образ (bəṣelem) бога (’elohim) сотворил его» (Быт. 1, 27), человек является своего рода живой статуей бога. Вероятно, именно этим обосновывается запрет на убийство человека человеком: «Кто прольёт кровь человека, того кровь прольёт человек, ибо в образ бога (bəṣelem ’elohim) создал он (т. е. бог) человека» (Быт. 9, 6). В отличие от прочих священных изображений, человек, как и бог, жив. Он представляет бога, господствуя над миром, что и оговаривается особо при его творении: «Сотворим человека в образ наш (bəṣalmenu), как подобие наше (kidmutenu), и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1, 26). Таким образом, для жреческого автора человек, будучи образом и подобием бога, является его единственным законным священным изображением. Видимо, именно по этой причине в запретах на священные изображения слова ṣelem и dəmut отсутствуют.

Два эти слова представляют собой поздние неологизмы, придуманные для обозначения «ложных» богов и их изображений. Слово gillulim (всегда во множественном числе) встречается в Еврейской Библии 48 раз, из них 39 в Книге пророка Иезекииля, по 1 разу в Книгах Левит (Лев. 26, 30) и Второзакония (Втор. 29, 17), 1 раз в Книге пророка Иеремии (Иер. 50, 2) и 6 раз в девтерономической истории (3 Цар. 15, 12; 21, 26; 4 Цар. 17, 12; 21, 11, 21; 23, 24). Подобное распределение позволяет предположить, что данное слово было изобретено Иезекиилем. По всей видимости, оно произведено от слова galal «навоз» по образцу слова šiqquṣ «мерзость». Мы условно переводим его как «идолы». Что касается слова ’elilim, то оно встречается в Еврейской Библии 20 раз (4 раза в единственном и 16 раз во множественном числе), из которых 10 раз у Перво-Исайи. Вероятно, оно является производным от отрицания ’al «нет» и призвано противопоставить ’elilim как «не-богов» ’elim как «богам». Мы условно переводим его как «божки».

Это слово, встречающееся в Еврейской Библии 15 раз, имеет неясную этимологию. Наиболее вероятно его происхождение от хеттского слова tarpi- «[злой] дух» с оформлением конечной мимацией, которая позднее могла восприниматься как показатель множественного числа.

Во время бегства Иакова от Лавана Рахиль крадёт и забирает с собой терафимов своего отца: «Когда Лаван пошёл стричь скот свой, то Рахиль похитила терафимов (hattərap̄im), которые были у отца её… И сказал Лаван Иакову: … Зачем ты украл богов моих (’elohay)? Иаков отвечал Лавану и сказал: … У кого найдёшь богов твоих (’eloheḵa), тот не будет жив… Рахиль же взяла терафимов (hattərap̄im), положила их (wattəśimem) под верблюжье седло и села на них («alehem). И обыскал Лаван весь шатер; но не нашёл» (Быт. 31, 19–34). Чтобы спасти своего мужа Давида от убийц, посланных Саулом, Мелхола кладёт на его кровать терафимов: «И спустила Мелхола Давида из окна, и он пошёл, и убежал и спасся. Мелхола же взяла терафимов (hattərap̄im) и положила на постель, а в изголовье их (ra’ašotaw) положила козью кожу, и покрыла одеждою… И пришли посланцы, и вот, на постели терафимы (hattərap̄im), а в изголовье их (ra’ašotaw) козья кожа» (1 Цар. 19, 12–13, 16).

В обоих рассказах, судя по формам wattəśimem, «alehem и ra’ašotaw, слово tərap̄im имеет множественное число (а значит, ’elohim в первом рассказе тоже надлежит понимать как «боги», а не «бог»). Оба рассказа объединяет то, что терафимы находятся в домах, а не в храмах, и действия с ними производят женщины. Из первого рассказа следует, что они дороги как Лавану, так и Рахили, а в разговоре между собой Лаван и Иаков называют их «богами». Судя по тому, что Рахиль уносит с собой несколько терафимов, они лёгкие, а судя по тому, что она кладёт их под седло и садится на него, их размер невелик. То же можно сказать о терафимах, которые кладёт на постель Давида Мелхола. Из сказанного следует вывод, что терафимы были домашними фигурками богов, которые использовались в семейном культе.

По всей видимости, такие же семейные иконы имеются в виду под «богами» в следующем законодательном постановлении Книги Исход: «Если кто отдаст ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдётся вор, пусть он заплатит вдвое; а если не найдётся вор, пусть господин дома подойдёт к богам (ha’elohim) [и поклянётся?], что не простёр руки своей на собственность ближнего своего. О всякой вещи спорной, о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до богов (ha’elohim): кого боги (’elohim) признают виновным (yarši‘un), тот заплатит ближнему своему вдвое» (Исх. 22, 7–9).

Форма множественного числа yarši‘un исключает возможность истолковать здесь ha’elohim как слово в единственном числе «бог». Попытки приписать слову ha’elohim смысл «судьи» тоже нельзя признать состоятельными. Книга Исход ещё раз использует его в сходном законодательном контексте: «Но если раб скажет: „люблю господина моего, жену мою и детей моих; не пойду на волю“, то пусть господин его подведёт его к богам (ha’elohim) и подведёт его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он станет рабом его навечно» (Исх. 21, 5–6). Тот же закон повторяется в Книге Второзакония, однако теперь уже без упоминания ha’elohim: «Если же он скажет тебе: „не пойду я от тебя, потому что я люблю тебя и дом твой“, потому что хорошо ему у тебя, то возьми шило и проколи ухо его к двери; и будет он рабом твоим навечно» (Втор. 15, 16–17).

Если бы слово ha’elohim в Исх. 21, 6 (и, соответственно, в Исх. 22, 8–9) означало «судьи», у девтерономического автора не было бы никаких оснований его удалять. То, что он его всё-таки удалил, свидетельствует, что он понимал его как «боги». Соответственно, указанные законодательные постановления имеют в виду семейные иконы божеств, наличие которых предполагается в каждом еврейском доме. В позднем Иудейском царстве наиболее распространённым видом таких икон были «столбовидные» или «конусообразные» фигурки Богини-матери.