Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Оправдываясь необходимостью сосредоточить все силы на борьбе с внешним врагом, контрреволюция получала возможность перейти к насилиям, арестам, расстрелам тех, кто агитировал против войны.

Наступление на фронте и в случае провала приносило свои плоды буржуазии. При неудаче можно было свалить всю вину на большевиков.

Активных действий требовали и англо-французские империалисты. Они давно уже поняли, что Россия не способна продолжать войну. Не случайно Америка выступила против Германии сразу после Февральской революции: солдаты Соединенных штатов должны были сменить измученные армии России. Но для переброски войск нужно было время, а пока надо было заставить русских отвлечь к своему фронту как можно больше германских корпусов, надо было "удержать всеми мерами хотя бы часть русских войск, чтобы не дать Германии перебросить все свои армии на Запад"[301],

как говорит в своих воспоминаниях представитель Англии при Ставке генерал Нокс.

Пресса империалистов изо дня в день упрямо требовала наступления. Дипломаты обивали пороги Министерства иностранных дел, настаивая на боевых действиях. Ив Англии, Франции, Америки приезжали делегации социал-демократии уговаривать русский народ "выполнить свой долг". Гендерсон, Томас, Тома, крупнейшие представители международного соглашательства, ездили по фронту, посещали казармы, фабрики, убеждая "именем революции" воевать.

Во французской газете "Information" 16 мая 1917 года появилось сообщение, что Америка согласна предоставить России большой заем при условии "встречных гарантий". "Из этого заключают, - писала газета, - что секретная нота, посланная САСШ России, требует гарантий отказа от сепаратного мира и обещаний сотрудничества в полном объеме. Считают, что такая конкретная гарантия со стороны России предусматривается в виде начала наступления на русском фронте"[302].

Империалисты хотели купить русскую армию, как покупают для бойни скот. Полуколониальная зависимость России при буржуазном Временном правительстве стала еще большей, чем при царе.

Нарастание недовольства в массах и слухи о подготовляемой демонстрации ускорили организацию наступления на фронте. На деньги англо-французских империалистов накапливались запасы снарядов, пушек и пулеметов. Спешно перебрасывались надежные части в ударные пункты.

Эсеро-меньшевистские агитаторы заполонили фронт. Уговаривая и угрожая, обещая и обманывая, они призывали солдат "именем революции" идти в наступление. До каких пределов доходил обман - можно судить по одному примеру, рассказанному солдатом 6-го Финляндского полка.

Полк долго не поддавался на уговоры. Но вот прибыла делегация гвардейского корпуса и заявила от имени всех полков гвардии, что они повернут штыки против финляндцев, если те откажутся выступать.

Солдаты были подавлены известием, что они одиноки. Под нажимом офицеров и прибывшей делегации полк нехотя поднял руки за наступление.

По словам солдата Финляндского полка "артиллерийская подготовка к атаке была произведена блестяще. Проволочные заграждения противника были сметены, и наш полк с небольшими потерями ворвался в первую линию полуразрушенных немецких окопов. Вторая и третья линии обороны были взяты с боем. Контратака обошлась дорого немцам. Около двухсот трупов рослых немецких юношей и молодых мужчин в тельных сетках с расстегнутыми мундирами лежало в разных позах, уткнувшись в землю.

За третьей линией наши цепи залегли и потребовали смены, так как еще на митинге один из гвардейских делегатов заявил, что гвардия сменит нас, как только мы прорвем линии обороны германцев. Все усилия генералов толкнуть нас в дальнейшее наступление кончились ничем. 6-й Финляндский полк заявил, что условие свое выполнил и ждет гвардию для смены. Так как смена откладывалась, то солдаты и солдатская часть полкового комитета выделили делегацию в части гвардейского корпуса.

Каково же было наше озлобление и ярость, когда мы узнали, что солдаты гвардейского корпуса и не собирались наступать, что им так же грозят финляндскими стрелками, как нам - гвардейцами, а делегация, бывшая у нас, - это просто меньшевистская группа корпусного комитета, с которым никто из солдат-гвардейцев не считается, так как фактически всем корпусом руководит один из большевистски настроенных дивизионных комитетов. Нас обманули самым бессовестным образом"[303].

План наступления был разработан еще до революции. 17 и 18 декабря 1916 года в Ставке состоялось совещание командующих фронтами, представивших свои схемы атаки. Тогда же Николай II приказал начать весной наступление "с нанесением главного удара из района 11-й и 7-й армий в направлении на Львов и произвести второстепенные удары на остальных фронтах"[304].

Генералы Временного правительства даже не затруднили себя выработкой нового стратегического плана: они попросту вытащили старый царский план. И тут, как и во всем, Временное правительство наследовало бездарную политику самодержавия.

Первоначально наступление было намечено на 10 июня, но в это время заседал съезд советов. Авантюру нужно было прикрыть согласием оборонцев. Керенский попросил отсрочить наступление, пока он не добьется одобрительной резолюции. Из Ставки ответили согласием отложить наступление на два дня - не больше, ибо "противник уже ясно чувствует подготовку с нашей стороны"[305], пояснил главнокомандующий генерал Брусилов. Прошло два дня. Резолюции не было, и генералы стали нервничать. Брусилов по прямому проводу вызвал 12 июня Керенского, настаивая на немедленном приезде. Занятый уговариванием делегатов съезда, Керенский послал на переговоры начальника кабинета военного министерства. "Резолюция будет вынесена сегодня или завтра, - успокаивал этот начальник Брусилова, - сильно задержалась событиями в Петрограде, а именно выступлением большевиков... К нам уже прибывало немало делегаций с фронта от частей... Каждой из этих делегаций министр разъяснил, что приказания их начальников должны исполняться беспрекословно... Все они уехали в общем удовлетворенные, но это показывает, что для верности приезд туда на место самого министра с резолюцией солдат и рабочих, в дополнение к резолюции крестьянского съезда, совершенно необходим"[306].

Захватив резолюцию съезда, одобрившую продолжение войны, Керенский уехал на фронт.

Наступление началось 18 июня.

В Петрограде тысячи рабочих и солдат сурово маршировали с требованием мира, а на фронте сотни тысяч шли навстречу смерти.

В Петрограде пролетарские массы голосовали против Временного правительства, а на фронте тысячи людей гибли по приказу и во имя этого же правительства.

На улицах революционной столицы рабочие рвали знамена "доверия правительству", а на фронте под этими же знаменами рвались снаряды, калеча и убивая тысячи лучших трудящихся страны.