Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Удар по австро-немецким армиям был нанесен на фронте в 70 километров, между деревнями Здвижино и Топелиха, где собрали 312 батальонов - около 300 тысяч солдат. Сюда же привезли около 800 легких пушек и более 500 средних и тяжелых орудий. После двухдневной артиллерийской подготовки части перешли в наступление. 7-я армия заняла окопы неприятеля. Но бездарные генералы не сумели использовать успех. Подкрепления где-то застряли, подходили медленно. Противник выиграл время, накопил силы и заставил русских отойти.

На фронте 11-й армии повторилась та же картина. Полки, заняв окопы, не знали, что делать дальше. План армии не был рассчитан на победу. Части топтались на месте. Время уходило, противник усиливался и переходил в контрнаступление.

Совершенно неожиданно для тупых генералов 25 июня началось успешное наступление 8-й армии. Ставка решает на ходу перепрячь лошадей: переменить план наступления, перебросив пополнения из 7-й армии в 8-ю. Но смелый маневр оказался не по способностям старым генералам. Приказы писались бесконечно долго. Еще дольше подыскивали нужные части, а когда, наконец, нашли, противник нанес 6 июля сокрушительный контрудар.

Подготовленное наспех, построенное на обмане и хитрости, наступление Керенского - Брусилова провалилось. Через четыре-пять дней обнаружилось все противоречие между солдатской массой и буржуазным командным составом. Искусственно созданный боевой порыв быстро иссяк, и части, силой и обманом погнанные в атаку, кинулись обратно в тыл.

Армии Юго-западного фронта за десять дней наступления потеряли около 60 тысяч человек. Такова была кровавая цела авантюры Керенского.

Как долго ни подготовляли наступление, удар оказался необеспеченным. Планы не были разработаны. За отсутствие детального плана был снят по приказу Керенского командующий одной из армий. Технически атака была оборудована из рук вон плохо. В 10-й армии на фронте II Кавказского корпуса вместо 18 блиндированных батарей соорудили только 3, вместо 30 тысяч шагов окопов нарыли лишь 5 тысяч. В I Сибирском корпусе той же армии приготовили около трети намеченных окопов. Не хватило ружейных патронов. Обучение частей было проведено далеко не удовлетворительно.

Многие солдаты даже не умели стрелять из винтовок. Использование резервов, связь частей были поставлены из рук вон плохо. "Что же удивительного, - с горечью признал один из военных комиссаров Временного правительства Станкевич, - что наше наступление окончилось неудачей... Не в полнейшей ли неподготовленности лежит секрет наших боевых неудач при наступлении противника на Юго-западном фронте?"[307]

Армии оказались технически неподготовленными - так признал один из активнейших организаторов наступления. Но буржуазия нашла другие причины: она попробовала свалить неудачу на большевиков.

Еще 23 июня, как только получились первые известия о поражении, генерал Брусилов срочно телеграфировал Керенскому: "...настроение на фронте пятой армии очень скверное. ...части отказываются занимать позиции и категорически высказываются против наступления... В некоторых полках открыто заявляй", что для них кроме Ленина нет других авторитетов... Считаю, что оздоровление в армии может последовать только после оздоровления тыла, признания пропаганды большевиков и ленинцев преступной, караемой как за государственную измену. .."[308]

Царский генерал открыл тайну наступления: дело было не столько в войне с Германией, сколько в борьбе с революцией. Наступление на фронте провалилось, а вместе с ним провалился и маневр кадетов. Буржуазия поняла не только факт утраты соглашателями влияния на массы, но и то, что армия уплывала из рук. Революция в армии к июньскому наступлению завоевала твердые позиции, угрожая полностью отбить армию у реакции.

Буржуазия и ее лакеи забрасывали фронт тучами листовок. 150 армейских газет изо дня в день убеждали солдат оставаться на фронте. Сбитые вначале с толку демагогией социалистов-оборонцев, солдатские массы угрюмо отмалчивались.

Пока "наверху" шла лихорадочная работа по собиранию сил для овладения массой, "внизу" шел такой же лихорадочный процесс по освобождению масс от доверия к "верхам" и самообмана. Сухие донесения штабов регистрировали факты "разложения" армии день за днем.

Вот как характеризовали положение командующие фронтами, съехавшиеся на заседание 4 мая 1917 года.

Командующий Юго-западным фронтом генерал Брусилов: "Один из полков заявил, что он не только отказывается наступать, но желает уйти с фронта и разойтись по домам. Комитеты пошли против этого течения, но им заявили, что их сместят. Я долго убеждал полк, и когда спросил, согласны ли со мной, то у меня попросили разрешения дать письменный ответ. Через несколько минут передо мной появился плакат: "Мир во что бы то ни стало, долой войну..." В результате мне дали слово стоять, но наступать отказались, мотивируя это так: "Неприятель у нас хорош и сообщил нам, что не будет наступать, если не будем наступать мы. Нам важно вернуться домой, чтобы пользоваться свободой и землей - зачем же калечиться"[309].

Генерал Драгомиров дополняет: "Господствующее настроение в армии - жажда мира. Популярность в армии легко может завоевать всякий, кто будет проповедывать мир без аннексий и предоставление самоопределения народностям... Стремление к миру является настолько сильным, что приходящие пополнения отказываются брать вооружение - "зачем нам, мы воевать не собираемся..."[310]

Генерал Щербачев, командующий Румынским фронтом, сообщает: "Недавно назначенный, я успел объехать все подчиненные мне русские армии, и впечатление, которое составилось у меня о нравственном состоянии войск и их боеспособности, совпадает с теми, которые только что были вам подробно изложены... Укажу только на одну из лучших дивизий русской армии, заслужившую в прежних войсках название "железной" и блестяще поддержавшую свою былую славу в эту войну. Поставленная на активный участок, дивизия эта отказалась начать подготовительные для наступления инженерные работы, мотивируя нежеланием наступать"[311].

По солдатским письмам можно легко проследить те пути, которыми революция прокладывала себе дорогу к победе.

Крутой перелом от самодержавной монархии к политической свободе, вовлечение в революционную борьбу миллионов людей, до сих пор бывших рядовыми обывателями, на первых порах создавали оборонческие настроения, державшие мысль солдата в плену. "Приветствуем и присоединяемся к лозунгу главнокомандующего "война до победы", пишет солдат в начале Февральской революции, но тут же продолжает: "Одни истрепались, а другие прикрылись законом старого режима и капиталом. Они сидят и блаженствуют. Немедленно таковых вместе с жандармами, стражниками и полицейскими в окопы, а кто много страдал, того в Россию на их место"[312].